— Охотник, ты как? — произнес Герман в небо.

— Двое охранников, ПМ, — шепотом ответил Охотник.

— У нас две минуты до конца окна, заканчивай.

Кинетический удар сбил с ног одного охранника и обрушил массивный деревянный контейнер на второго. Пытающийся встать охранник тут же был отправлен обратно на пол резким ударом ладони в лоб. Охотник, откинув оружие военных в сторону, привязал их к напольному карабину остатком троса, державшего ящики, и направился к пульту управления трапом. Как только трап опустился наполовину, высекая искры из места пробития, дверь в кабину пилота распахнулась, и оттуда показалось дуло автомата. Второй пилот, не целясь, выпустил целый магазин в грузовое отделение. Впрочем, большая часть пуль была остановлена щитом, который Охотник выставил вокруг двери.

— Герман, принимай. Шестнадцать ящиков, первый через три секунды.

— Готов.

Не убирая щита, который пилот пытался пробить топором, Охотник пнул ближайший к выходу ящик. Тяжелый контейнер камнем рухнул вниз, разрывая воздух. Практически у самой земли он сбросил скорость и мягко опустился, окутанный синей дымкой. Так же приземлились и остальные. Герман ловил один груз за другим, оттаскивал их на противоположную военной базе сторону поселка и соединял между собой массивным канатом. Охотник, из последних сил удерживая рассвирепевшего пилота, прыгнул на последний ящик, убрал щит и остатками энергии ударил в кабину, отчего вылетел за борт.

— Принимай последний, я на нем. Командир, энергии нет, я…

Герман, взобравшись на крышу полуразвалившегося дома, прикинул место падения. Ящик летел вблизи стен базы Демичева, а пилоты, скорее всего, уже доложили о нападении, и за Охотником с минуты на минуту вышлют отряд. Командир повернулся в сторону сидящего в двух кварталах от него волка.

— Бобик, иди вправо, отвлеки внимание, только без жертв.

Волк тут же сорвался с места и ловко оббежал дома, а сам командир, оттолкнувшись от заваленной печной трубы, метнулся в сторону друга. Выставив слабые щиты на линии падения груза для плавного спуска, Герман преодолевал затопленное поле, настолько быстро перебирая ногами, что ботинки оставались сухими. Ящик опустился в десяти метрах от периметра базы.

— Опоздал, — прибавив темп, бросил командир и увидел, как из открытых ворот базы выехали несколько военных внедорожников и направились в сторону Охотника. — Бобик, сюда.

Волк, в это время разрушавший основание смотровой вышки, установленной на стене, услышав всадника, спрыгнул за территорию базы и в три прыжка оказался между напарником и приближающимися машинами. Внедорожники остановились в сорока метрах от волка. Пока прибывшие солдаты занимали позиции за бронированными дверьми автомобилей и пулеметами, установленными на крышах, к месту подоспел Герман.

— С вами говорит капитан Есипов! — ночной воздух разорвал звук из мегафона. — Сдавайтесь! Мы гарантируем вам в случае сотрудничества сохранность жизни и свободы. Полковник Демичев дает слово, что вам ничего не будет угрожать. На раздумье у вас минута.

Герман стащил бессознательного друга с ящика, в противоположную от солдат сторону. Бобик отступил к всадникам и расхаживал перед ними, не давая врагам возможности разглядеть их действия.

— Бобик, сейчас же хватай ящики, тащи их к бункеру, потом найди Олафа и Комара, если успеете, застанете нас здесь.

Волк заскулил, но перечить не стал и через несколько секунд скрылся за невысокими деревянными домиками. Солдаты, увидев это, перестроились для отражения атаки с фланга.

— Время вышло, выходите из-за контейнера с поднятыми руками. Это последнее предупреждение. Отказ выйти будет расцениваться как отказ от предложения полковника Демичева, и мы будем вынуждены открыть огонь на поражение. Считаю до трех.

Герман сжал руку лежащего на земле Охотника, ожидая смерти.

— Раз!

Во время боя в парке, после побега с базы, Герман был уверен в своих силах, ведь рядом были Бобик и Охотник. Сейчас он мог только отстреливаться, что не имело бы большого смысла, так как энергия почти закончилась, Бобик таскал добытые запчасти в бункер, а Охотник неподвижно лежал перед ним.

— Два!

Герман мог надеяться только на то, что Комар оценит его жертву и продолжит его идею, хотя бы из уважения.

— Закройся щитом на счет три, — сквозь шум мотора и взволнованное дыхание солдат, готовящихся к атаке, прорвался шепот бегущего через поселок человека.

Как только капитан Есипов окончил отсчет времени, Герман закрылся щитом, на который тут же обрушился прицельный огонь пулеметов. Через пару секунд несколько человек оттолкнулись от щита и врезались в ряды солдат, выбивая оружие и отправляя тех в нокаут. Олаф переворачивал машины и рвал пулеметы зубами. Герман снял щит и поднял голову. Рядом, протягивая руку, стоял Комар.

— Ну что, командир, жив?

— Вы тут каким лешим вообще?

— Олаф Бобика услыхал — мы тут неподалеку были, местных собирали.

— Пора валить, — Герман оглядел уже закончивших бой товарищей. — Не думаю, что нам дадут спокойно уйти.

— Согласен. Бобика я видел, он ящик потащил. Бери Олафа, грузи Охотника и уезжайте отсюда. Встретимся на рассвете около северной заправки.

— Спасибо тебе, Комар, не думал, что ты поможешь, — Герман положил руку товарищу на плечо и виновато опустил глаза.

— Я не согласен с тобой в некоторых вопросах, но мы — братья, как никрути. Хоть и по вине Демичева.

Герман уложил Охотника на подошедшего рыжего волка и взобрался на зверясам, напоследок взглянув на Комара. Тот с улыбкой смотрел на него, крутя в руках металлический шарик размером с кулак.

— Ящик-то куда нести?

— В бункер. И надо будет помочь Бобику занести все внутрь.

— Не бойся, организуем.

Герман похлопал волка по шее, и тот двинулся, ускоряясь, в сторону города. Комар посмотрел им вслед, криво улыбнулся, сжал шар, подкинул его вверх и ударом ноги в прыжке отправил в сторону базы.

— Все, уходим.

Стоявшие все это время неподалеку товарищи поочередно направились в сторону поселка, освещенные огнем взрыва базы.

* * *

— Однажды, на утреннике у младшей сестры, кажется, он был посвящен празднованию Дня защитника отечества, учительница попросила меня дать совет будущим воинам. Тогда я растерялся и сказал что-то невероятно наивное и глупое — никогда не умел говорить тосты и напутствия, тем более с ходу, тем более трезвый, — Сергей вздохнул, с улыбкой глядя на собравшихся людей. — Но думаю, сегодня я бы сказал им, что спорт — это важно, но здоровье важнее. Ведь многие, пытаясь привести свое тело к физическому идеалу, подрывают его. Я бы сказал, что нужно уметь уступать и требовать, любить и отталкивать, ждать и прощаться, прощать и просить прощения. Важно ценить свою честь и свое слово, хоть в наше время это и довольно наивно. Я бы сказал им, что нужно