Мы с Габриэлой переглянулись. Я заметила страх в глубине глаз женщины. Она боялась так же, как и я, только находила в себе силы, в отличие от Юстины, держаться и не падать в обморок, понимая, что толку от подобной слабости не будет никакого.

Пока мы шагали, поднимаясь наверх по широкой лестнице, ощущая толстую ковровую дорожку под ногами, свет за нашими спинами стал медленно гаснуть, а впереди начинал разгораться, будто сам замок спешил осветить нам путь там, где это требовалось.

Невольно вспомнив Элкмара, неожиданно подумала о том, что, по всей вероятности, есть некто или нечто, управляющее самим замком. Что, если не князь, а это существо, или даже сам замок, как бы странно это не звучало, переносил огромное здание через порталы?

В моей голове роем вились вопросы, один загадочнее другого. Я боялась этого места, боялась его обитателей и, в тоже время, мне все было интересно вокруг, все манило прикоснуться, узнать тайну замка. Ведь у «Черного Крыла» не могло не быть тайны!

- С панной Машкевич советую вам вести себя очень почтительно. Она приходится отдаленной родственницей князя и имеет большой вес в замке, так что с ее мнением он считается! – как бы невзначай, сказал шестирукий дворецкий.

- А господин князь часто отсутствует? – спросила я, не удержавшись от вопроса.

Казимир продолжал идти вперед и вот мы уже достигли вершины лестницы, когда он соизволил ответить.

- Довольно часто. Он очень занятой человек, но это не ваше дело, - остановился, дожидаясь, пока мы поравняемся с ним и смерил меня заинтересованным взглядом.

- Ваше дело уборка и стирка, - сказал он, остановив взгляд всех своих глаз на моем лице, - а вот глупые и ненужные вопросы задавать не советую, - затем неожиданно резко придвинулся ко мне, так что я не успела отпрянуть назад и наши лица оказались в опасной близости друг от друга. По коже словно поползли насекомые, вызывая неприятный зуд – это шесть глаз дворецкого буквально ощупывали меня взглядами. Затем, так же резко, он отстранился и распрямил спину.

- Идите за мной и держите свои рты на замке, пока я добрый!

Габриэла покосилась на меня, одними глазами умоляя не задавать более вопросов жуткому мажордому (1) князя, и я кивнула, соглашаясь прикусить свой болтливый язык. Наверное, это от страха из меня лезли все эти вопросы. Обычно я не отличалась болтливостью, но люди по-разному реагируют на подобную ситуацию. Кто-то падает в обморок, кто-то лишается дара речи, а кто-то напротив, приобретает ее. Но как бы то ни было, пан дворецкий не казался мне злым или жестоким, зловещим и пугающим – да, но тут не было его вины, ведь сам облик существа вселял ужас и страх.

Мы двигались дальше. Коридор, по которому мы шли, был широким. Пол устлан ковровой дорожкой, почти такой же, как и на лестнице у входа. На стенах в нишах вспыхивали и гасли за нашими спинами свечи в тяжелых канделябрах. Я видела украдкой огромные картины с пейзажами, а один раз заметила темный силуэт, который при приближении осветили свечи. Им оказались пустые доспехи, что словно охраняли проход в коридоре.

Сердце мое билось от волнения и доли страха, хотя, мне кажется, я уже смогла немного успокоиться, когда поняла, что нас все же будут использовать по назначению, а не в качестве блюда на стол зловещего князя, и одно это не могло не радовать.

Вскоре очередной поворот и коридор привел нас в просторное и удивительно светлое помещение, где пахло пирогами и тушеными овощами, запах которых я почувствовала еще за пару минут до того, как оказалась в комнате, где среди кухонной утвари и суетящихся женщин, одетых в одинаковые серые платья с белыми передниками и чепцами на головах, я увидела и ту, о ком нам говорил дворецкий.

- Мирослава Машкевич, экономка замка! – представилась она, приближаясь и вытирая руки о передник.

Я не удержалась от вздоха облегчения, когда увидела, что передо мной стоит простая женщина, такая же, как и я, и моя спутница. Но радость длилась не долго.

- Я оставлю вас! – проговорил сухо дворецкий. – Позаботьтесь о новеньких, пани Машкевич! – обратился он к экономке, после чего почти грациозно развернулся, взмахнув всеми шестью руками, и направился назад, по коридору, по которому еще недавно мы следовали за ним.

Я снова посмотрела на панну и сглотнула, заметив ее глаза.

- Представьтесь! – приказала женщина и мы с Габриэлой назвали свои имена, упомянув о Юстине, которую унес в неизвестном направлении старший всадник князя Вацлава. Пока мы говорили, она рассматривала нас, но без особого интереса, словно мы были просто очередными работницами, пришедшими под ее начало, впрочем, это меня не особо насторожило. Насторожило другое, а именно то, что женщина оказалась не человеком и выдали ее глаза, в которых плескалась вселенская мудрость, какая бывает только у старых людей, проживших жизнь. Эти глаза заставили меня вздохнуть с каким-то отчаянием. На миг показалось, что в замке нет простых людей, кроме нас с Юстиной и панной Габриэлой и это было неприятно и страшно.

Пани Машкевич была невысокой полной женщиной, одетой крайне опрятно. Свои волосы цвета соломы, она прятала под чепцом. Я уронила взгляд на ее пухлые руки, но несомненно, проворные, ведь у Домових (2) не бывает иных. И я почти не сомневалась, что наша хозяйка и есть та самая Домовиха. Впрочем, делиться данной новостью я не спешила, оставив свои мысли при себе. А женщина тем временем спросила:

- Что умеете делать лучше всего? – и пытливо посмотрела сперва на Габриэлу.

- Я хорошо шью! – ответила вдова и ее слова были истинной правдой, ведь именно она смастерила свадебное платье для моей сестры, да и всю деревеньку обшивала, да порой такими нарядами, что и в городе не каждая панна носит. Когда был жив ее муж, пан Томек, они вместе частенько наведывались в город, где он продавал свои товары, бочки для вина, а она в свободное время бродила по улочкам, присматриваясь к нарядам городских жителей, чтобы потом привезти новые идеи в нашу деревеньку. После смерти мужа панна Войцех только тем и зарабатывала, что шила.

- А ты? – взгляд домовихи устремился на меня.

- Все понемногу! – призналась. – Я матери по дому убирала, могу и на кухне, и за скотиной приглядеть! – и это была правда. Особыми талантами я не блистала, но хозяйкой была справной, руки росли откуда положено, так что, пусть и гордиться было мне особо нечем, но и стыдится тоже нечего было.

Пани Машкевич снова обратилась к вдове.

- Ну, пойдем в мастерскую, - сказала она ей, - у меня там как раз девушки одежду чинят, вот и покажешь, на что горазда. Если мне твоя работа понравится, останешься там.

И уже мне:

- А ты пока пойди оглядись на кухне, я скоро вернусь и тебе работу подыщу!

После этих слов, пани Машкевич поманила за собой Габриэлу и они вышли с кухни, а я осталась осматриваться вокруг.

Что и говорить, помещение, отведенное под кухню было огромным. Несколько полок со всевозможными кастрюлями и чанами всех размеров и форм, шкаф с тарелками и стена, увешенная сковородами. Я заметила многочисленные мешки и тушки ощипанных кур, лежавшие на столе, уже выпотрошенные и намазанные какими-то специями, от которых воздух был наполнен приятными ароматами. На гвоздиках под полкой висели какие-то сухие травы и связка баранок. На полу, щуря зеленые глаза, лежал огромный кот, такой же черный, как и стены замка. Пять молодых женщин работали, не обращая на меня внимания, или делая вид, что меня тут нет. Я прошла ближе и посмотрела на одну из девушек: одетая в серое платье с фартуком она чистила овощи сидя на низком табурете. Доставала их из большой глубокой корзины, а затем, очистив, бросала в таз с водой.