изменилось. Но этого уже не было достаточно, и ни у кого не было всего, что нужно. Густая сеть судоходных рек могла активизировать местную торговлю и генерировать огромные капиталы, но никогда не была достаточной для финансирования местного развития и приобретения результатов этого развития. Торговля стала более важной, как в качестве источника капитала, так и в качестве источника покупателей. Германия оказалась наиболее успешной в первом: Рейн, Эльба, Одер и Дунай решительно доказали, что являются самой плотной зоной генерации капитала в индустриальном мире, и возвели Германскую империю в ранг самого могущественного игрока эпохи. Но именно Британия царила над волнами, а значит, управляла и доступом к торговым путям и клиентам, необходимым для превращения Германии в мирового гегемона.

В индустриальную эпоху устоялась схема благоприятных географических условий, закрепленных правилами морской эпохи. Империи судоходных водных путей с далеко расположенными владениями становились все больше, жёстче и смертоноснее по мере индустриализации. Морская навигация сделала эти империи глобальными по охвату, а индустриализация войны сделала этот охват еще более смертоносным, добавив пулеметы, самолеты и иприт. Еще важнее то, что сочетание морской навигации и индустриализации позволило этим морским империям использовать свой новый военный потенциал друг против друга не через месяцы и недели, а за дни и часы. И делать это в любой точке планеты.

От первых реальных промышленных конфликтов - Крымской войны 1853-56 годов, Гражданской войны в Америке 1861-65 годов и Австро-прусской войны 1866 года - не прошло и двух поколений, как индустриальный век породил самую ужасную бойню в истории, приведшую к гибели около 100 миллионов человек в двух мировых войнах. Одна из многих причин, по которой войны были столь катастрофическими с человеческой точки зрения, заключалась в том, что технологические достижения промышленной революции не просто сделали оружие войны более разрушительным, они сделали культурную ткань, технический опыт, экономическую жизнеспособность и военную значимость общества гораздо более зависимыми от искусственной инфраструктуры. Воюющие стороны нацеливались на противостоящую гражданскую инфраструктуру, потому что именно она позволяла вести боевые действия. Но эта же инфраструктура обеспечивала массовое образование, массовую занятость, массовое здравоохранение и прекращение массового голода.

Мировые войны доказали, что география все еще имеет значение. Ведь пока Британия и Германия, Япония, Китай, Франция и Россия были заняты уничтожением ветровой, водной и промышленной инфраструктуры друг друга, относительно новый народ в новой географии не только не был целью всех этих широкомасштабных разрушений, но вместо этого использовал войну для массового применения технологий воды, ветра, морского и промышленного потенциала на своей территории... во многих случаях впервые.

Возможно, вы о них слышали. Их называют американцами.

Возникновение "случайной" сверхдержавы"

Американцы - странный народ.

В американцах есть много такого, что вызывает интерес и обиду, дискуссии и споры, благодарность и зависть, уважение и гнев. Многие отмечают динамизм американской экономики как квинтэссенцию индивидуалистической, полиглотической культуры Соединенных Штатов. Другие подчеркивают его военную смекалку как глобальный фактор. Еще больше тех, кто видит в гибкости конституции секрет своего двух- и более чем трехвекового успеха. Нельзя сказать, что все это неверно. Все они, безусловно, способствуют постоянному успеху Америки. Но я буду немного более прямолинеен:

Американская история - это история идеальной географии успеха. Эта география определяет не только американскую мощь, но и роль Америки в мире.

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ - САМАЯ МОЩНАЯ РЕЧНАЯ И СУХОПУТНАЯ ДЕРЖАВА В ИСТОРИИ.

В соответствии с технологиями своего времени, все американские колонии были сельскохозяйственными по своей природе. Ни одна из них не была тем, что мы бы назвали житницей в современном понимании. Колонии Новой Англии - Коннектикут, Род-Айленд, Массачусетс и Нью-Гэмпшир - страдали от почв с тонким плодородным слоем, каменистых почв, часто пасмурной погоды и короткого лета, что ограничивало возможности земледелия. Пшеница - твёрдое "нет". Кукуруза - "нет". Основу сельскохозяйственной экономики составляли китобойный промысел, рыболовство, лесное хозяйство и огнестрельное оружие* (Или какой-нибудь мерзкий коричневый ликёр, который тогда умели гнать).

В Джорджии и Каролинах погода была более благоприятной, что расширяло и улучшало возможности ведения сельского хозяйства, но почва была бедной в другом смысле. Основным сырьем для почв Пидмонта являются разложившиеся остатки Аппалачей - глина с высоким содержанием минералов, но не обязательно богатая органическими питательными веществами. Естественным результатом было бродячее сельское хозяйство: фермеры расчищали землю, выращивали на ней урожай в течение нескольких сезонов, пока питательные вещества не истощались, а затем переходили на новый участок. Оставаясь на одном месте, необходимо было вносить удобрения вручную, что является изнурительной работой в любую эпоху. "Нестандартные" модели занятости, такие как кабальный труд и рабство, прижились на Юге из-за необходимости улучшать химический состав почвы, как и все остальное.

Лучшие сельскохозяйственные угодья из Тринадцати первоначальных колоний находились в среднеатлантических колониях Мэриленд, Пенсильвания, Вирджиния, Нью-Йорк и Нью-Джерси. Но мы не говорим об уровне качества Айовы (Средний Запад), Пампасов (Аргентина) или Босе (Франция)* (Называя Нью-Джерси "Штатом садов", мы практически всегда вызываем у окружающих смех). Они считались "хорошими" только из-за отсутствия конкуренции. Помимо того, что в этих колониях было наименее плохое сочетание земли и погоды, в них также располагалась большая часть полезных морских границ колоний: Чесапикский и Делавэрский заливы, Лонг-Айленд Саунд, реки Гудзон и Делавэр. Плотная сеть водных путей способствовала концентрации населения (города), а горожане не занимаются сельским хозяйством.

"Неидеальные" условия для ведения сельского хозяйства в сочетании с географическими толчками в общем направлении урбанизации подтолкнули трудолюбивых колонистов к решительно несельскохозяйственным направлениям, что привело к созданию продуктов с высокой добавленной стоимостью, таких как ремесла и текстиль. ... что привело их к фактическому экономическому конфликту с Британией, которая рассматривала эту конкретную часть имперской экономики как то, над чем должен был доминировать имперский центр* (Эту картину мы будем наблюдать снова и снова, вплоть до прямо сейчас. О том, кому достанется работа с высокой добавленной стоимостью, мы спорим и сегодня. Такие рабочие места обеспечивают не только самые высокие зарплаты, но и самый быстрый технологический и капитальный рост, а также самую большую налоговую базу).

Лоскутный и изменчивый характер сельского хозяйства в колониях требовал серьезного логистического балета. Большая часть местного распределения продовольствия осуществлялась через прибрежные морские перевозки; это был самый дешевый и эффективный способ перемещения товаров между преимущественно прибрежными колониальными населенными пунктами. Когда в 1775 году грянула революция, всё стало гораздо оживленнее, поскольку колониальный владыка американцев контролировал самый мощный в мире военно-морской флот. Многие колониальные американцы голодали в течение шести долгих лет. Возможно, Американская революция в конечном итоге и была успешной, но экономика новой нации была, одним словом, сомнительной.

Экспансия решила почти все проблемы.

Большой Средний Запад сам по себе может похвастаться 200 000