не доверила тебе даже держать мою сумочку, не говоря уже о том, чтобы охранять мою жизнь.

Он открывает рот, чтобы ответить, и затем на его лице появляется странное выражение. Он напрягается, его свободная рука вцепляется в стол. Я вижу, как его челюсть сжимается настолько сильно, что щелкают зубы. В течение нескольких очень долгих секунд он сидит в тишине, совершенно неподвижно, каждый мускул в его теле напряжен.

Я растерянно моргаю.

— Ты в порядке?

Его плечи слегка опускаются, он расслабляется и тянется за стаканом воды, стоящим перед ним, не встречаясь со мной взглядом.

— Давайте изучим дом, — говорит Кента, резко вставая. — Мы хотели бы осмотреть это место, прежде чем рассматривать какие-либо контракты.

Глава 5

Глен

— Это комната для гостей, — Брайар обводит рукой большую комнату, оклеенную светло-серыми обоями. — Вы, ребята, будете оставаться здесь или уезжать домой по ночам?

— На Ваше усмотрение, — говорит Кента. — До нашего рабочего офиса ехать около часа, что, очевидно, не совсем идеально в чрезвычайных ситуациях. Иногда мы будем возвращаться домой, но, вероятно, не каждую ночь. Вы можете либо позволить нам остаться здесь, либо попросить своих людей забронировать нам номер в ближайшем отеле.

Она кивает.

— В домике у бассейна есть две спальни и ванная комната, если вы не против остаться там. Не стесняйтесь использовать бассейн и тренажерный зал. И вы можете брать с кухни все, что захотите, но я вегетарианка, так что, возможно, вам захочется купить свою еду.

— Ты уже всё усвоила, принцесса, — протяжно произносит Мэтт с порога.

Брайар поворачивается к нему, ее глаза сверкают.

— Принцесса?

Мэтт пожимает плечом.

— Твое кодовое имя. Подходит, тебе не кажется?

Она бросает на него холодный взгляд, скрещивая руки на груди.

— Как именно все это будет работать? Вы просто… будете следовать за мной повсюду? — Она смотрит на меня. — Все время?

— Мы разделим день на три восьмичасовые смены, — объясняет Кента. — С полуночи до 8, с 8 до 16, с 16 до полуночи. Кто бы ни был на смене, он останется с Вами, остальные будут заниматься своими делами. Если это необходимо, мы усилим защиту, когда Вы куда-то выходите.

Ее нос морщится.

— Когда это необходимо?

— Одного из нас будет достаточно, если Вы захотите заскочить в магазин на углу. Все трое будут сопровождать Вас на официальных мероприятиях.

— Итак, вам придется всегда и всюду следовать за мной, — категорично говорит она.

Мэтт подходит к окну и начинает рассматривать вид снаружи.

— Да, это то, что означает 24/7.

— И я не смогу побыть в одиночестве?

— Мы оставим Вас наедине, если Вы этого захотите, — успокаивающе говорит Кента. — Но кто-то всегда должен быть в пределах Вашей слышимости. Он будет проверять Вас раз или два в час, чтобы убедиться, что с Вами все в порядке.

— Отлично, — бормочет она. — Просто фантастика. И когда это стало моей жизнью?

Я удивлен. Знаменитость, которая любит проводить время в одиночестве. Довольно необычно. По моему опыту, большинство из них отчаянно хотят быть окруженными людьми.

Мы выходим из комнаты для гостей, и она начинает показывать нам коридор. Я оглядываюсь вокруг, немного ошеломленный. Я никогда не перестану удивляться домам знаменитостей. У Брайар, на самом деле, он относительно невелик — всего лишь три стандартные спальни — но весь буквально пропитан роскошью. У нее две гардеробные, полные одежды, кухня, как у профессионального шеф-повара, и «комната красоты», которая, как я думаю, предназначена для того, чтобы делать там макияж. В доме есть обычный спортивный зал, тренажерный зал для поднятия тяжелых весов и огромный бассейн за домом. Большая часть стен оклеена мерцающими розовыми обоями, увешана картинами, написанными маслом, и гигантскими позолоченными зеркалами. Как и у всех клиентов-знаменитостей, которых я когда-либо встречал, у нее на всех столешницах стоят смехотворно большие вазы с фруктами.

Когда она ведет нас обратно на кухню, то спотыкается, зацепившись каблуком за дверной порожек. Я автоматически тянусь к ней, хватая за талию, чтобы поддержать. Мои пальцы скользят по мягкой коже ее юбки.

Жар от смущения поднимается по моей шее. Я прочищаю горло, убирая руки.

— Все хорошо, ласс?

Она моргает.

— Ты шотландец?

Я слегка улыбаюсь ей.

— Ай.

Она не улыбается в ответ, но на ее лице появляется любопытство, когда она оглядывает меня.

— Вот почему он никогда не говорит, — протягивает Мэтт, опускаясь на колени, чтобы осмотреть оконное стекло. — Он стыдится этого.

Я борюсь с желанием ударить его.

По правде говоря, я почти ничего не говорил с тех пор, как зашел в этот дом, потому что медленно умирал изнутри. Мэтт, возможно, и не помнит, почему Брайар кажется такой знакомой, но я, черт возьми, точно помню.

Много лет тому назад, когда мы были в одной из наших первых поездок, у меня в казарме была приколота ее фотография; модельный снимок, вырезанный из журнала, который прислали одному из парней. Каждый чертов день я просыпался и смотрел на красивое лицо Брайар Сэйнт, улыбающейся мне сверху вниз.

И теперь я здесь, в ее доме.

Она совсем не такая, как я себе представлял. На той моей фотографии она лучезарно улыбалась на пляже, поедая мороженое. Я всегда представлял ее игривой. Милой.

Женщина, стоящая передо мной, определенно не игривая. Она — чистый лед. Она одета в белую кожаную мини-юбку и туфли на шпильках в своем собственном доме. Ее глаза холодны и проницательны, когда она оценивает нас. Она выглядит как женщина, которая не выносит никакого дерьма.

Я осознаю, что пялюсь, только когда она пользуется возможностью сделать то же самое. Я чувствую, как ее взгляд скользит по моему лицу. Наверное, это первый раз, когда она видит настолько ужасный шрам. В индустрии знаменитости звонят своему пластическому хирургу каждый раз, когда режутся бумагой. Когда мне рассекли лицо, Мэтт сделал всё, что было в его силах. Скорчившийся на дне промокшей пещеры, он зашивал мне лицо без анестезии, в то время как я прикусывал язык, чтобы не закричать. Я знаю, он чувствует себя ужасно из-за того, как дерьмово это выглядит, но, честно говоря, мне повезло, что эта чертова штука вообще зажила.

Я выглядываю в окно, чтобы отвернуть от нее мое лицо.

— В твоем доме слишком много окон, — выпаливаю я.

Она поднимает бровь.

— Ладно, — медленно говорит она.

Я чувствую, как краснеет мое лицо. Я неловко киваю и прохожу мимо нее, осматривая потолок в поисках хороших точек для камер наблюдения.

Она следует за мной.

— Чем вы занимались в армии?

— Мы были в