я все же Рюрикович. Или, если быть точным, Скьёльдунг. Моя кровь восходит от древнего варварского вождя, ведущего свое происхождение от языческого божества. Вряд ли я — хорошая кандидатура на роль Императора или там Василевса.

— Лучше нет, — очень серьезно произнес Мануил. — К тому же, несмотря ни на что, в твоих жилах течет кровь Императоров прошлого. Пусть и по женской линии. Ну и ты сумел крестить степь, что само по себе выдающееся событие. Не так ли?

— Я обманул всех с этим Крестовым походом.

— Формально — нет. К тому же ты занял Константинополь. Да, не так, как мы ожидали. Однако он под твоей рукой. Что говорит о том, что Всевышний к тебе благоволит. И дает нам шансы… надежду…

— А то, что я принял в том вассалитет от Джема? Это не вызывает смущения?

— Никак. Вообще. Джем труп.

— Труп? А мне казалось, что я укрепил его позиции.

— Ты слишком плохо знаешь османов. Старые ветераны Мехмеда ему не простят передачи Константинополя. Люди мамлюков же, постараются устранить его, опасаясь вашего союза. Не удивлюсь, если его уже убили. Если нет, то вряд ли он проживет больше года.

— Гражданская война, значит, будет при любом варианте?

— Да, разумеется. Мамлюки будут поддерживать детей Джема. Те более управляемы, в отличие от их отца-алкоголика. Только вот вряд ли их кто-то примет после выходки отца, совершенной на Дунае. Вот так взял — и отдал свою столицу. Это позор.

— Он не мог выиграть. У него на самом деле не было ни малейшего шанса. Джем привел много людей. Но, в основном, это были либо конные ополченцы от родов, либо пешие крестьяне. Сброд. Не управляемый по сути. Их много, но толку… Возможно против обычной европейской армии он бы и справился, но не со мной.

— Он должен был драться.

— Он видел, как моя пехота и проводила маневры на левом берегу Дуная. И все прекрасно понял. Это принципиально другой тип армии.

— Это не важно. Он не должен был оставлять свою столицу. Город, который с таким трудом взял его отец. И передавать его христианину. Это позор. Ему это никто не простит. Посчитает слабым. Тем более, что они твоего войска не видели. И посчитают Джема обычным трусом, который отступил перед лицом как минимум в десятеро меньшим войском.

— Ну…

— Даже не сомневайся. Я убежден, что в скором времени тебе все же придется туда вернутся, чтобы удержать Константинополь. Без тебя он не устоит.

— Я же объяснил, что будет, если я ввяжусь в эту Гражданскую войну.

— Но Новый Рим…

— Здесь, — обвел рукой Иоанн, — мои сердцевинные, корневые земли. Отсюда проистекает мое могущество. Деньги и преданные люди. Новый Рим — это сейчас глухая окраина. Периферия. К тому же удержать его и расширить сферу влияния несложно. Даже без моего участия.

— Ты смеешься? До ближайшего Рождества Константинополь осадят. Да, это будет смехотворно. Но… терзать город начнут. И я не дам гарантий сколько он простоит, пока кто-то из горожан не откроет врагам ворота.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— Хорошо. Расскажи мне, как османы сумели так быстро и ловко завоевать Восточную Римскую Империю, которая на момент их появления на горизонте, превосходила их вот буквально во всем. Крепкие, большие города. Ремесла. Деньги. Войска. Причем хорошо организованные и прекрасно вооруженные войска, вышедшие победителями из борьбы с латинскими ратями. А еще прекрасная администрация. Связь опять же. И так далее. А тут раз — и посыпалась.

Мануил потупился.

— Стесняешься? А чего тут стеснятся? Просто лордов вашего королевства тупо переманили, обещая им золотые горы. Или как это назвать? Кто-то уходил как есть. Кто-то с владениями. Кого-то да, пришлось завоевывать. Но в целом — их сманили. Банально и пошло. Разве нет?

— Немного не так.

— Но по сути верно?

— Да. — тихо и как-то нехотя произнес Мануил.

— Так что задача наших людей поговорить с наследниками этих «робких патриотов Империи». И объяснить им, что пора возвращаться. И что я все прощу. А тех, кто не вернется ждет судьба Великих Комнинов из Трапезунда. Оставлять за спиной не лояльных мне людей я не собираюсь. Пойдут или нет — не знаю, но мне кажется, что в условиях Гражданской войны переход под мою руку вряд ли будет выглядеть чем-то дурным или оскорбительным. Деньги на подкуп я дам. Что же касается Нового Рима, то я уже распорядился набрать для него новый гарнизон. В землях достаточно далеких, чтобы ни друзей, ни знакомых в окружении Константинополя у них не имелось. Да и переходить на сторону магометан они не спешили.

— То есть, ты не хочешь выступать туда с походом?

— Если это потребуется — выступлю. Но пока — нет. Тем более, что скорее всего в скором времени меня ждет большая война тут — на севере. Или ты думаешь, что Папа мне это все простит?

— Нет, не простит.

— И я также думаю. Поэтому в ближайшие пару лет я почти наверняка буду занят войной. За это время мы постараемся укрепить Константинополь. Создать вокруг него определенное ядро сторонников. Где-то открытых. Где-то стесняющихся выступать открыто. Но это важно. Нам нужны люди, чтобы было кого сажать во все эти бесчисленные города округи. Считай — что это подготовка для настоящего завоевания.

Патриарх внимательно посмотрел на молодого мужчину, что сидел напротив, и улыбнулся. Хотелось с ним еще поспорить, но в целом — ему нравилась его логика.

— Как быстро в Константинополь прибудет новый гарнизон? — после затянувшейся паузы, спросил он.

— Первые корабли должны прибыть через месяц. Или около того. Ядро из тысячи человек я туда уже отправил. Вместе с наместником. Я ему дал инструкции — привести городе в порядок. Выявить неблагонадежных и всех их выселить. Да и вообще — плотно заняться тылами. А как прибудут новые бойцы для гарнизона, заняться их подготовкой и интеграцией. Так что в целом — за город можно переживать. Думаю, что удержим.

— Хорошо. Тогда я немедленно выеду туда и…

— Не стоит.

— Что?! Почему?!

— Ты хочешь попасть в ловушку? Папа тебя оттуда больше не выпустит. А потом постарается нас рассорить. Не стоит туда выезжать. Пока. Это небезопасно. Постарайся работать через своих людей. К тому же, в предстоящей кампании здесь, на севере, ты мне очень пригодишься. — произнес Иоанн с невозмутимым лицом, сделав очередной ход.

— Я? Чем же? — неподдельно удивился Патриарх, а потом растерянно уставился на шахматный столик.

— Это…

— Это мат. Но, давай будем считать, что ты был сильно встревожен и отвлекался. Так что давай партию начнем заново.