Ездить нам предстояло на видавшем виды УАЗике. Часов в десять утра выехали мы в Пушкино, это недалеко по Ярославскому шоссе. Сковородка — водила со стажем и при обществе «Знание» не первый год работает, ему ничего объяснять не надо было. У него свой список с объектами был. Так что я получил возможность в дороге немного к лекции мыслями собраться.

На первом же предприятии, а это оказался Пушкинский хлебозавод, меня встречал председатель профкома. Долго извинялся, что директора сейчас нет, в столицу поехал. И даже хотел мне экскурсию сперва устроить.

— Увы, товарищ, не получится! — всячески показывая сожаление, пожал плечами я. — С удовольствием остался бы у вас на недельку-две, тут так вкусно пахнет! Но у меня всего час десять на всё! И на лекцию, и на вопросы, и на доехать на следующий объект.

— Ты иди работай. — с серьёзным видом заявил Сковородка. — А я командировки нам пока отмечу.

Председатель профкома показал водителю, где ему отметят командировочные удостоверения и с явным сожалением на лице привел меня в актовый зал, небольшой, но уютный. Контингент собрался посмотреть на лектора из Москвы, в основном, женский, все в белом. Пока их растормошил, пока заставил себя слушать и донёс до них простым языком, то, что они не поняли с первого раза, уже и на вопросы не осталось времени. С самыми настойчивыми пришлось говорить на ходу, проводили меня до самого УАЗика. В машине обнаружил на заднем сидении несколько больших кульков.

— Это что там? — поинтересовался я.

— Пряников нам насыпали в дорожку. — подмигнул мне довольный водила.

— А командировочные отметили?

— Куда они денутся? — усмехнулся он, выруливая из ворот предприятия.

— А ничего не говорили, почему не заполнены?

— Может, и говорили… — хитро посмотрел на меня Сковородка. — Но я водитель, в бухгалтериях не смыслю, мне сказали — я принёс, отмечайте.

Ну, с таким соратником не пропадёшь. — усмехнулся я про себя.

— Я тут по времени прикинул, — серьёзно сказал он. — обедать будем на заводе «Серп и молот».

— А сейчас куда? — потянулся я за своим списком.

— Прямо по курсу электромеханический завод. — торжественно объявил Сковородка.

На проходной меня уже ждали. Попросил пропустить моего водителя и помочь ему оформить бумажки для бухгалтерии.

— А то времени у нас в обрез! — сделал я озабоченное лицо перед секретарём комсомольской организации завода, и тот тут же попросил кого-то из охраны заняться УАЗиком перед воротами, отдав соответствующие распоряжения. Правда, с директором пришлось посидеть минут десять, и я немного попрактиковался в искусстве поменьше болтать самому, побольше заставлять говорить собеседника.

Та же история повторилась на «Серпе и молоте», короткий разговор с директором, сорок минут на лекцию в огромном зале, и Сковородка выловил меня на выходе из него.

— Ну, ты могёшь! — восхищенно заявил он. — Точно диктор с радио.

— А вы что, Яков Васильевич, лекцию решили послушать? — усмехнулся я.

— Так обед же у нас. — как ни в чём ни бывало заявил он. — До следующей конторы нам лишние сорок минут дали. Так что имеем право на отдых.

Местный комсорг проводил нас в заводскую столовую. Парнишка пытливый, всё хотел меня подловить, каверзные вопросы задавал.

— Ты дашь поесть человеку? — в конце концов наехал на него Сковородка. — У нас обед. Нам ещё в больницу, горком и на две фабрики сегодня ехать.

На самом деле, я не ел не из-за того, что комсорг вопросы задавал, а ждал, пока суп остынет. Я же помню наставления Серафимы Михайловны из Бурденко: горячее так же опасно для голосовых связок, как и холодное.

Глава 4

г. Пушкино.

Не сказать, что очень связки натрудил, но ещё четыре лекции впереди. Так что осторожность не помешает. Деньги на кону стоят очень солидные, да и не нужно мне, чтобы Константин Сергеевич в будущем, думая над тем, предложить ли мне что-нибудь лакомое, вспоминал, что я с чем-то не справился. Это общество «Знание» просто кладезь возможностей, которые ни в коем случае нельзя утратить.

В горкоме отстрелялся быстро. Партийное начальство больше меня хотело оценить, чем лекцию послушать. Любопытно им, похоже, было, кого им там Москва прислала. Тут, конечно, используемая мной в других местах тактика по сбережению связок, меньше говорить и больше слушать, была мной отброшена в сторону — не то место и время для нее, тут большие шишки. И прекрасно разбираются в людях, поэтому могут неправильно понять мое нежелание говорить самому, как признак того, что я в чем-то не разбираюсь. Оно мне надо?

Задав, для начала, мне несколько идеологических вопросов, второй секретарь горкома, оценив мои ответы, перешёл на обсуждение лично его интересовавших тем, не давая слова коллегам. Очень интересно пообщались с ним и, прощаясь, он крепко пожал мне руку со словами:

— Приятно удивлён и рад знакомству.

* * *

Бейрут.

Лететь пришлось с пересадкой в Сирии. Наконец, Эль Хажжи долетели до ливанской столицы Бейрута. Про нее Диана прочитала совсем немного в Большой Советской Энциклопедии, готовясь к поездке. Но реальность оказалась гораздо красочнее. Ещё когда самолёт заходил на посадку, Фирдаус обратил внимание Дианы на огромный порт внизу. Море охватывало город с трёх сторон. Множество домиков, море зелени в городе и вокруг, любимый мужчина рядом, крепко сжимавший ее руку в своей — все вместе создавало совершенно неповторимую, будоражащую кровь атмосферу!

Родители не встречали Фирдауса в аэропорту, они ждали дома. Встретил их старший брат Фирдауса, Амаль. Он с любопытством разглядывал Диану, пока они ждали багаж. Не понимая ни слова на арабском, Диана могла только старательно улыбаться ему в ответ на поток непонятной речи. В этот момент она, конечно, пожалела о том, что так плохо старалась на первых занятиях арабским языком в посольстве. Диана очень остро ощутила, каково это — не понимать ни слова.

Братья крепко обнялись при встрече, на радостях, что сразу же обрадовало Диану — видно, что они любят друг друга и соскучились. Прямо, как они с Тимуром — подумала она, но тут же настроение испортилось, когда она вспомнила, что теперь она, чтобы защитить брата, агент КГБ.

Братья принялись что-то обсуждать. Фирдаус переводил только малую часть их оживлённого разговора, потому как оба тарахтели со скоростью пулеметной очереди. Казалось бы, Диане должно было быть не очень комфортно присутствовать рядом, не понимая большую часть сказанного, но это ощущение быстро прошло — она так долго ждала этой поездки и была так поражена непохожестью Ливана на ее родную страну, что полностью погрузилась в созерцание такого нового и необычного мира вокруг. Да и то, что Фирдаус так радовался, встретив брата, грело сердце.

Наконец, они получили свой багаж и направились к выходу из аэропорта где, как оказалось, их ждала представительная иномарка с водителем. Красивая машина — но на фоне пальм вокруг особенно приятно выглядящая для глаза.

Тут и случился небольшой инцидент — пока водитель, выхватив чемоданы из рук братьев, грузил их в багажник, мимо Дианы промелькнула небольшая черная собачка, вырвавшаяся из рук у пожилой дамы, не усмотревшей за ней. Ее поводок зацепился за туфли Дианы и едва не опрокинул ее на землю, слегка развернув. Будь собака хоть раза в два больше, Диана и упасть бы могла от такого неожиданного толчка. Но тут владелице собаки повезло — наклонившись, Диана ухватила поводок, и вскоре уже вручала беглянку подоспевшей хозяйке. Та начала благодарить на арабском, и Фирдаус выручил Диану, обрушившись с ответным потоком слов на нее. На этом и разошлись.

В машине Диана во все глаза смотрела в окно. Резкая смена климата поразила её. В Сирии они просидели в аэропорту всего час, пересадка была короткой. И вид был на летное поле, так что там увидеть, какова местная природа, не получилось. А теперь Диана была очарована. Стройные кипарисы, пальмы, горы, вечнозеленые кустарники и море… Казалось, все дороги ведут к морю. Необычные по очертаниям дома из белого кирпича, новые звуки, удивительно и так ярко одетые люди на улицах.

Особенно её поразило обилие машин в городе. Со всех сторон раздавались автомобильные гудки. Машин было много, и они были совсем не похожи на те, к которым она успела привыкнуть в Москве. А потом неожиданно на город опустилась ночь. Стемнело моментально. Сумерек не было вообще. Только что, казалось, было светло и вдруг зажглись фонари по всему городу и свет в зданиях. Мечети вечером казались сказочными замками.

Проехав по центральным