У подъезда появился запыхавшийся Макси. Он махнул мне рукой:

— Пошли, Лапша.

Я сбежал по ступенькам и поспешил за ним.

— Что случилось, Макс?

— Идем, нас ждет мой дядя на Пирс-Эрроу.

— Твой дядя повезет покойника на катафалке? — обрадовался я.

— Да, мы поедем в Гарлем. На Мэдисон-авеню. Надо ему помочь. Подвернулась неожиданная работенка.

В похоронное бюро мы прибежали, едва переводя дыхание, и как раз вовремя, чтобы помочь дядюшке Макса поднять борта его катафалка. Мы с гордым видом уселись на большие передние сиденья. Пустив экипаж трусцой мимо парка по Пятой авеню, дядя Макса указывал нам на стоявшие вдоль улицы богатые дома.

При этом он отпускал саркастические комментарии:

— Смотрите-ка, ну точь-в-точь такие же, как в Ист-Сайде. Наверное, и этим беднягам в их домах тоже не хватает еды вдоволь.

Его замечание напомнило мне о моем хроническом голоде. Я прошептал Максу:

— Может быть, мы раскрутим твоего дядюшку на несколько хот-догов или что-то в этом роде?

Макси в ответ закивал и подмигнул. Он подтолкнул меня локтем:

— Когда-нибудь мы сможем купить себе много хот-догов.

— Мне уже не терпится, — сказал я.

— Что, ребятки, хотите получить парочку хот-догов? — усмехнулся дядюшка Макси. — Ладно, я понял намек, но сначала надо забрать покойника.

Когда, погрузив покойника, мы возвращались обратно в Ист-Сайд, дядя Макси остановился у фургончика с хот-догами и купил нам по два франкфуртера. Мы разлеглись на катафалке, поглощая угощение. Обернувшись, дядя Макси ради шутки протянул нам сигары. К его удивлению, мы их взяли, закурили и пыхнули дымом. Он разразился довольным смехом:

— Ну, детки, с вами все в порядке.

Мы помогли ему перенести тело во двор похоронного бюро.

— Спасибо, мальчики. — Он снова засмеялся и поправил себя: — Нет, спасибо, парни. — И протянул каждому по четвертаку.

Макси сказал:

— Были рады помочь вам, дядюшка. Дайте мне знать, если мы снова вам понадобимся.

Дядя с любовью взглянул на Макса:

— Когда вырастешь, станешь большим человеком. — Он одобрительно похлопал его по спине.

— Спасибо за поездку и за все остальное, — сказал я.

— Не за что. Пока, ребята. — Дядя Макси с улыбкой посмотрел нам вслед.

Мы вошли в кондитерскую Джелли, пыхтя сигарами и чувствуя себя важными людьми. Патси, Доминик и Косой уже находились там и ждали нас. Патси крикнул:

— Эй, крутые парни, где вы были?

Макси бросил свой четвертак на прилавок и сказал:

— Лимонад и пирожные на всех.

За прилавком в грязном фартуке, обернутом вокруг широкой талии, стоял сын Джелли, Толстяк Мо. Он подобрал монету и стал внимательно ее рассматривать.

Патси сердито фыркнул:

— Ты что там рассматриваешь, Толстяк?

Мо пробормотал извиняющимся тоном:

— Ничего, Пат, ничего.

— Отлично, тогда тащи скорее лимонад.

Мы сидели на стульях и с шумом всасывали мягкий крем с русских шарлоток. Мы глазели на электрическую машину для взбивания коктейлей — это была сенсационная новинка для Ист-Сайда.

В дверях появились Джейк Проныра, Гу-Гу и Труба, наши новые друзья с Брум-стрит. Мы обменялись приветствиями.

Джейк спросил:

— Ну что, ребята, не хотите послушать хорошие стихи?

— Стихи? — с сомнением переспросил Макси. — Ты что — поэт?

— У Джейка всегда есть новые стихи и шутки, — сообщил Труба. — Он сам их придумывает.

— Да, грязные штучки, — подтвердил Гу-Гу. — Но классные.

— Такие стоит послушать, — согласился я.

— Ладно, валяй. — У Макса был скучающий вид.

Мы развернулись на стульях, повернувшись лицом к Джейку. Он встал перед нами в позу. С улыбкой на чумазом лице он продекламировал:

Хорошая девочка сказала плохой:

«Хорошей быть трудно, боже ты мой».

Плохая хорошей ответила вдруг:

«И мне было трудно, мой друг».

Он остановился. Он ждал нашего одобрения.

— Это все? — спросил Макси.

— Да. Вам понравилось? — с надеждой спросил Джейк.

— Дерьмо, — ответил Макси.

Джейк выглядел совершенно убитым.

Труба предложил:

— Попробуй свою шутку, Джейк.

Тот воспрянул духом и снова обнадеженно заулыбался.

— Что общего между Ист-Ривер и женскими ногами?

Никто из нас не знал ответа.

— Чем выше поднимаешься, тем лучше.

Он улыбнулся нам, пытаясь прочесть одобрение на наших бесстрастных лицах.

Мы стали молча прихлебывать лимонад. Труба заметил на прилавке коробку с пирожными. Они втроем поспешили к ней.

Толстяк завопил:

— Эй, ребята, уберите руки. У вас есть монеты?

Труба вытащил долларовую купюру. Джейк Проныра взял ее у него из рук и помахал в воздухе.

Он обратился к нам:

— Ребята, не хотите еще пирожных?

Мы взяли по две штуки на каждого.

Макс спросил:

— Откуда у вас зелень, пацаны?

— Труба обработал одного пьянчугу на Бауери-стрит.

Джейк с гордостью обнял Трубу за плечи.

— А, он был тюфяк, — скромно сказал коротышка Труба. — Я стянул у него еще вот это.

Он показал большой нож.

Я вспомнил про О’Брайена и его нож «специальных знаний», который нужен для достижения успеха. Я увидел в этом что-то вроде знамения. Такой нож должен принадлежать мне. Я должен иметь его у себя. Он даст мне магическую власть, подумал я.

— Можно мне посмотреть, Труба?

Он протянул его мне. Это был нож на пружине и с кнопкой, немецкого производства. Он издал чудесный звук, и из рукоятки выскочило широкое сверкающее лезвие. Тут не могло быть никаких вопросов. Этот нож должен стать моим. Я продолжал открывать и закрывать его под носом у Трубы. Он встревоженно пятился назад.

Макси посмотрел на меня. Он сказал:

— Тебе нравится эта штука, Лапша? Хочешь оставить ее у себя?

— Да, классная вещица.

— Ну так оставь себе, она твоя. Правда, Труба?

Макси повернулся со сладкой улыбкой к Трубе и Джейку Проныре. Они поняли, что улыбочка Макса и мое поведение ничего хорошего им не предвещают. Патси приблизил лицо к Трубе и прорычал: