свою студенческую жизнь, как Шанталь с хищной улыбкой принимается расстёгивать ремень на брюках, призывно поглядывая на меня.

Плоть отзывчиво напрягается. Почему бы и нет?

Близость с человеческой женщиной - лучший способ снять напряжение после тяжёлого начала дня. Однако зверь внутри меня недовольно ворчит, и я едва не отталкиваю Шанталь, чьи ловкие пальчики уже проникли под моё исподнее.

Это ещё что?

Впервые драконья сущность проснулась во время постельных утех.

Бездна! Как некстати!

- Что-то не так? - шепчет белокурая распутница, глядя на меня тёмными от вожделения глазами. - Мне прекратить?

Вопреки её словам, нежные пальцы лишь ускоряют своё движение по тонкой, горячей коже, вырывая из моей груди низкий стон. Умеет же она распалить тело!

- Не смей, - рычу я и с силой надавливаю ладонями ей на плечи, заставляя опуститься ниже. Шанталь понимающе усмехается и, приподняв подол платья, удобно устраивается на коленях. Острый язычок касается окамешевших мышц и медленно, дразняще идёт вниз.

- Хватит со мной играть!

В другое время мне нравится её чувственная, возбуждающая прелюдия, но сейчас мне нужна разрядка от накопившегося напряжения и беспокойства.

Не более.

Запускаю пальцы в её волосы, сжимаю мягкие пряди и рывком притягиваю к себе. Из горла Шанталь вырывается жалобный всхлип, но пухлые губы послушно обхватывают каменную плоть и начинают так необходимые мне сейчас движения.

Резкими, сильными толчками подаюсь ей навстречу, изо всех сил стараясь приблизить разрядку, но въедливые мысли мешают достичь желаемого.

Шанталь ускоряется, помогает себе руками, и наконец тело охватывает долгожданный спазм, не приносящий мне совершенно никакого удовольствия.

Чувствую себя паршиво. Хочется встать под душ и простоять там, как минимум неделю. Шанталь, поднявшись на ноги, медленно вытирает припухшие алые губы тыльной стороны руки.

- Тебе понравилось, мой принц?

“Это было отвратительно”, - мысленно отвечаю на её вопрос, а сам указываю ей на дверь.

- Я хочу побыть один.

- Но как же… - Шанталь смотрит на меня жалобно, просяще, хочет получить свою долю удовольствия, но, при взгляде на неё, я чувствую брезгливость. Не закончив фразу, она обиженно хмыкает и уходит.

Закрыв дверь на засов, я спешу в душ, поволяя обжигающе-горячим струям стереть её прикосновения.

“Жаль, что вода не может смыть дурные мысли”, - с досадой думаю я, с ожесточением натирая грубой, царапающей мочалкой кожу.

Выключив воду, обматываю бёдра полотенцем и слышу настойчивый стук в дверь.

Файрон с довольной ухмылкой заходит в гостиную моих апартаментов и выбивает весь воздух из груди фразой:

- Та скромняшка-кондитерша меня поцеловала. В первый же день!

Глава 8

Поначалу его слова кажутся шуткой. Никогда не поверю, что кроткая, робкая Рози способна целовать едва знакомых мужчин. Может, он говорит не о ней? Мало ли сколько торговцев способны накопить внушительную сумму, чтобы отправить своих отпрысков в Горинскую Академию? Но Файрон с ухмылкой сытого льва развеивает мои сомнения: - Как там её зовут? Ну, ту брюнеточку в обтягивающей блузке? А, Рози! Горячая штучка, скажи? Пламя мгновенно охватывает меня изнутри. Ярость драконьей сущности смешивается с моей и рвётся наружу, желая сжечь старшего брата дотла. Спешу в ванную, буркнув ему, что мне надо одеться и уже там даю выход своему гневу. Раз! Уверенным движением руки сметаю все флакончики и пузырьки, что стоят полке. Два! Кулак летит в зеркало, разбивая его на тысячу мелких осколков. С жалобным звоном они сыпятся вниз, усеивая мраморный пол крохотной, острой крошкой. В отражении тех немногих, что остались висеть на узорчатой раме, я вижу прорыв звериной силы. Глаза пытают расплавленным золотом, клыки удлинились, на пальцах, покрытых алой кровью, вместо ногтей прорезались когти. Крылья сложены за спиной. Если позволить им развернуться, то я уже не смогу сдержать полное превращение. Останавливает лишь то, что дядя меня съест живьём за разрушенный этаж общежития, а отец вернёт меня обратно под крыло, в столицу. Делаю глубокий вдох, наполняя лёгкие влажным воздухом с примесью свежего мыла. Медленно выдыхаю, стараясь не думать вообще ни о чём. Ни о том, что Файрон слышит всё, что здесь происходит. Ни о том, что он целовался с Рози. Дракон, недовольно ворча, затихает, уступая место человеческой сущности. Я обретаю способность трезво мыслить. Стараюсь понять, почему упоминание о Розабель меня, собственно, взбесило? Зверь пытается что-то сказать, но подчиняется моему мысленному приказу. Больше я его не слышу. Надеваю штаны, смываю кровь с порезанных пальцев. Выхожу обратно в гостиную и, само собой, натыкаюсь на удивлённый взгляд Файрона. - Это что сейчас было? - он кивает в сторону ванной комнаты. Уверенно лгу: - Меня вывела из себя Шанталь. Файрон вальяжно садится на диван, закинув ногу на ногу, достаёт из кармана золотой портсигар. Вынув толстую, короткую сигару чёрного цвета, щёлкает пальцами и неторопливо раскуривает. - Что будешь с ней делать? По комнате плывёт сладкий травяной дымок, и я невольно вдыхаю его полной грудью. Аромат дразнит. Расслабляет. Подчиняет. - Курение на территории Горинской Академии запрещено для всех, - беззлобно напоминаю брату, но он лишь смеётся. - А курение драконьего дурмана карается тюремным заключением сроком на полгода. - Ты же меня не сдашь? - вскидывает бровь Файрон. - Так что с Шанталь? - Надоела, - здесь я уже не лгу. Сажусь в кресло напротив чёрного дракона, ловлю себя на том, что хочу тоже раскурить сигару с драконьим дурманом и выкинуть из головы дурные мысли. Усилием воли давлю пагубное желание в зародыше. - Странный ты, - пожимает плечами Файрон. - Красивая, молодая, богатая. Идеальная игрушка для дракона в самом расцвете сил. Особенно, пока ты не скован этим идиотским ритуалом. - Идеальная игрушка? - саркастически хмыкаю. - Бери себе, я наигрался. - За младшими не подбираю, - тем же тоном отвечает мне старший брат. - Меня потянуло на эксперименты. Если он про Рози, то я… - Устал от вседозволенности в женщинах, - продолжает Файрон, делая новую затяжку губительной дряни. - Хочу побаловать себя скромной, невинной девчушкой. Чтобы рта не смела раскрыть без моего разрешения. Смотрела только на меня, обожала, боготворила, не замечая никого вокруг. Интересно, как быстро бедная овечка станет раскованной тигрицей? - Файр-р-рон, - из горла вырывается глухой рык. - Заткнись. И непонятно, кто это - я или мой зверь. Скребётся когтями, требует высвободить его наружу, ведёт себя так, словно с цепи сорвался. Да что со мной творится? “Сидеть”, - отправляю мысленный приказ и