Крючков упросил Яковлева познакомить его с Валерием Ивановичем Болдиным, главным помощником Горбачева, «объяснял просьбу тем, что иногда появляются документы, которые можно показать только Горбачеву, в обход председателя КГБ Чебрикова».

Крючков добился своего. Яковлев вспоминал, что перед уходом на пенсию Виктор Михайлович Чебриков, как всегда, очень спокойно сказал ему:

– Я знаю, что ты поддержал Крючкова, но запомни – это плохой человек, ты это увидишь.

Уже после провала путча на выходе из Кремлевского Дворца съездов прежний председатель КГБ Чебриков догнал Яковлева, похлопал по плечу и сказал:

– Помнишь, что я тебе говорил о Крючкове? Горбачева, наверное, подкупило такое качество Крючкова, как его безраздельная преданность хозяину и несамостоятельность в политике. Михаил Сергеевич знал, каким верным помощником Владимир Александрович был для Андропова, и хотел обрести такого же толкового и исполнительного подручного.

Преемник Крючкова на посту начальника разведки генерал-лейтенант Леонид Владимирович Шебаршин писал: «Видимо, Крючков показался Михаилу Сергеевичу более гибким, динамичным и податливым человеком… Думается, генеральный секретарь сильно заблуждался и не заметил за мягкой манерой, внешней гибкостью и послушностью Крючкова железной воли и упрямства, способности долго, окольными путями, но все же непременно добиваться поставленной цели».

Владимир Александрович Крючков родился в Царицыне (ныне Волгоград) 29 февраля 1924 года, поэтому с днем рождения (не в високосный год) его поздравляли то 28 февраля, то 1 марта, кому как нравится. На фронт будущий глава госбезопасности не попал, был нужнее в тылу – на комсомольской работе. Из комсомола – в районную прокуратуру. В 1951 году по направлению Сталинградского обкома партии Крючков отправился в Москву учиться в Высшей дипломатической школе. Это была высокая честь и возможность начать новую жизнь, поехать за границу.

Из всего потока один Крючков рискнул взяться за изучение непростого венгерского языка. Повсюду носил с собой карточки со словами, которые следовало запомнить. Выучить венгерский язык – значит проявить характер, усидчивость и упорство. Всего этого Крючкову было не занимать. В конце лета 1955 года молодой дипломат отправился в советское посольство в Будапеште третьим секретарем. Послом был молодой партийный работник Юрий Владимирович Андропов – счастливый случай для Крючкова. Дальше они шли по жизни вместе до самой смерти Андропова.

Крючков проработал с Андроповым больше четверти века, и Юрий Владимирович в нем не разочаровался. Андропов, став председателем КГБ, сделал Крючкова начальником секретариата. Его кабинет находился прямо напротив председательского, приемная у них была общая. Крючков всегда был под рукой, готовый дать справку, напомнить, выполнить любое указание, проследить за движением бумаг, старательный, надежный, услужливый и безотказный исполнитель. Крючков боготворил начальника, знал наизусть его стихи.

Летом 1971 года Андропов перевел Крючкова в разведку первым заместителем начальника 1-го главного управления. Крючков привык к роли первого помощника, а тут предстояло самому принимать решения. Владимир Александрович нашел выход. Его сотрудники быстро заметили, что он по каждой мелочи советовался с Андроповым. Крючков по характеру, образу мышления и поведения так и остался помощником. В последних числах декабря 1974 года Брежнев согласился с предложением Андропова назначить Крючкова начальником 1-го главного управления и одновременно заместителем председателя КГБ.

Горбачев верил Крючкову и его информации. Валерий Болдин рассказывал, что с особо важными документами к Горбачеву председатель приезжал сам. К Горбачеву по ка налам КГБ поступала информация определенного толка. Записи разговоров, в том числе телефонных, назывались «материалами технического контроля». После провала ГКЧП новый руководитель президентского аппарата Григорий Иванович Ревенко расскажет помощникам Горбачева, что КГБ прослушивал всех, начиная с самого Михаила Сергеевича, что весь Кремль утыкан «жучками» и потребуется месяц, чтобы их все извлечь.

Окружающих Крючков поражал заботой о собственном здоровье. Каждое утро вставал без четверти шесть, как бы поздно ни лег накануне, час делал зарядку на улице в любую погоду. Жил он на даче в поселке 1-го главного управления КГБ. Строили загородные домики для приема иностранных гостей, но использовали как дачи руководства разведки. Отпуск брал зимой, поскольку обожал бегать на лыжах. Ходил в парилку, правда, не в русскую баню, а в сауну. Плавал в бассейне. Мало пил, предпочитал виски и пиво…

В августе 1991 года при обыске в квартире Крючкова следственная группа искала его записную книжку. Жена объяснила, что он обходился без книжки. Он помнил все имена, фамилии, телефонные номера. Ему и компьютер не был нужен.

На посту председателя Крючков оказался в трудном положении. Его всегда недовольное лицо правителя канцелярии постепенно становилось символом, как тогда говорили, антиперестроечных сил. Логика развития событий не только противоречила его личным политическим взглядам, но и прямо вела к разрушению империи КГБ. Власть комитета таяла на глазах, хотя Крючков старался приспособиться к новым временам.

Глава союзного правительства Николай Иванович Рыжков настоял на том, чтобы борьбой с организованной преступностью и коррупцией, помимо Министерства внутренних дел, занялся еще и КГБ. Чекисты в сопровождении тележурналистов ходили по магазинам, проверяли, что хранится под прилавками.

На Четвертом съезде народных депутатов СССР в декабре 1990 года Крючков с гордостью поведал, что объединенными усилиями «удалось вскрыть многочисленные факты крупных хищений и злоупотреблений, бесхозяйственности и халатности при хранении, транспортировке и реализации населению товаров народного потребления». Он сообщил депутатам, что в отделе рабочего снабжения Байкальского целлюлозно-бумажного комбината найдены пятьсот тонн мяса. В Туле на одной из баз обнаружены триста тысяч пачек чая, а в Саратове – пятьдесят тысяч банок с лососевой икрой.

Через год с небольшим, после начала гайдаровских реформ, продавцы перестали припрятывать товары. Напротив, делали все, чтобы у них покупали, и как можно больше. Никакой КГБ не понадобился. Этого Крючков не понимал. Или не хотел понять.

Крючков, ни дня не служивший в вооруженных силах, получил звание генерала армии. В октябре 1989 года стал членом политбюро. Но пробыл им недолго, потому что изменился принцип формирования политбюро, а сам орган потерял свою важность. Горбачев ввел Крючкова в новый властный ареопаг – сделал членом Президентского совета (март 1990 года), потом Совета безопасности СССР (март 1991 года).

«Горбачев, – писал известный экономист Гавриил Харитонович Попов, которого избрали народным депутатом СССР, а затем первым мэром Москвы, – имел о силовых структурах приблизительное представление, а кроме того, не вникал в то, как формируются доклады их руководителей, в чем можно, а в чем нельзя полагаться на эти доклады. Когда в докладе написано: „резидент сообщает“, то ведь, чтобы оценить доклад, надо себе представлять и этого резидента, и то, что и где он мог узнать».