– Подожди! – прохрипел он.

Алексис остановилась и повернулась в его сторону.

– Мы возьмем «ренджровер», – сказал он, подходя к ней и забирая корзинку.

– Спасибо. Я перенесу дорожное кресло Руби из моей машины в твою.

– Не нужно. У меня есть запасное в гараже. Я его принесу.

Алексис кивнула, и он мысленно поблагодарил ее за то, что она никак не отреагировала на перемену его настроения.

* * *

Через двадцать минут они доехали до пляжа, и Рауль пожалел, что не остался дома. Его желудок свело от волнения, тело покрылось мурашками. Внезапно Алексис положила ладонь на его плечо:

– Все будет в порядке. Они твои друзья и понимают, что ты переживаешь тяжелый период своей жизни.

Понимают? Он в этом сильно сомневался. Он попытался не думать о Бри, а сконцентрироваться на том, что происходит здесь и сейчас. А сейчас он собирался провести время с людьми, которые его знали, и женщиной, которая пожертвовала карьерой, чтобы заботиться о нем и ребенке лучшей подруги. Его ребенке.

Рауль шумно выдохнул:

– Пошли. Давай покончим с этим.

Он открыл дверцу и отвернулся от Алексис. Она отпустила его плечо. Он обошел машину, открыл багажник и достал оттуда сумку с вещами Руби, корзинку с едой и коляску. Он попытался раскрыть ее, но та никак не поддавалась.

– Я посмотрю, что там, если ты не против, – сказала Алексис, обходя машину с другой стороны с Руби на руках.

Как и пару дней назад, она просто передала ему ребенка. Рауль принял малышку на руки. Руби посмотрела на него большими глазами, затем протянула пухлую ручку и погладила его по щеке. Алексис раскрыла коляску в мгновение ока и положила сумку с вещами в нижнюю корзину, а еду – на сиденье коляски.

– А Руби ты куда посадишь? – спросил Рауль.

– Она хочет пойти с тобой. Правда, дорогая?

Алексис пощекотала подбородок малышки, и та заливисто засмеялась.

От этого звука сердце Рауля забилось чаще и по телу растеклось приятное тепло. Но он тут же взял себя в руки.

– Нет. – Он взял корзинку с едой, поставил ее на землю и посадил Руби в кресло. – Ей в коляске будет безопасней.

– Ей и у тебя на руках было безопасно, Рауль.

– Алексис, я знаю, что ты пытаешься сделать. У тебя ничего не выйдет. Ты не можешь заставить меня быть тем, кем я не хочу.

Взгляд Алексис вспыхнул, а губы сжались в тонкую линию. Рауль знал, что так она делала, когда злилась на него.

– Так вот что, значит, я делаю – заставляю тебя? Что бы ты там себе ни напридумывал, это не так. Ты отец Руби, и пора бы тебе заняться своими обязанностями. – Смягчившись, Алексис продолжила: – Послушай, я знаю, ты скучаешь по Бри. Я знаю, как сильно ты ее любил. Но, отказываясь от собственного ребенка, ты не вернешь ее назад. Если уж на то пошло, своим поведением ты предаешь память о ней.

Что ж, это был выстрел в упор.

– Я пытаюсь справиться с этим так, как могу, – сказал Рауль, глубоко вздохнув. – Давай оставим все как есть.

Сказав это, Рауль поднял корзинку с едой и пошел к группе своих друзей. Конечно, он понимал, что в чем-то Алексис права. Бри бы не понравилось, что он оставил Руби с Катериной. Но, вспоминая, сколько времени Руби провела в больнице, он просто боялся к ней прикоснуться, навредить ей. Ему казалось, что Катерина нуждалась в своей внучке так же сильно, как та нуждалась в женской ласке. Поэтому оставить Руби с бабушкой казалось ему правильным решением. В конце концов, что он знал о детях? Вдруг он сделает что-нибудь неправильно, упустит какую-нибудь мелочь, и малышка заболеет или, еще хуже, умрет? Разве не лучше для всех позволить ему остаться наедине со своим горем? И тогда он не причинит никому вреда.

Лучше или хуже, но Алексис вытаскивала его из кокона одиночества, и ему это не нравилось. Рядом с ней ему вновь хотелось жить, чувствовать себя счастливым. Алексис нашла к нему подход – тепло, легкое прикосновение, нежная улыбка, – и он начал испытывать эмоции, которые долгое время были под запретом.

Рауль помахал рукой, приветствуя старых друзей. Они стояли недалеко от того места, где припарковались. Увидев его, помахали в ответ и пошли ему навстречу. Рауль не ожидал от этой встречи ничего, кроме неловкости и сочувствующих взглядов, но друзья тепло поприветствовали его и чуть не задушили в объятиях.

– Рад видеть тебя, дружище, – сказал Мэтт, по-дружески хлопнув Рауля по плечу. – Мы скучали по тебе.

Рауль что-то пробормотал в ответ и взял бутылку холодного пива, которую ему протянул кто-то из ребят. Казалось, все действительно рады его видеть, никто не смотрел на него с сочувствием и никто не упоминал Бри. Он уже почти расслабился, когда кто-то из мужчин указал в сторону, где сидела Алексис с другими мамочками и детьми.

– Новая няня? Хорошенькая, – сказал он одобрительно и, подмигнув, продолжил: – Незаменима в доме?

Рауль заметно напрягся. Алексис действительно была незаменима и хорошо справлялась с Руби. Но он понял, что друг имел в виду вовсе не ее профессионализм.

– Алексис давняя подруга Бри. Руби она очень нравится. Кроме того, она здесь на время, пока Катерина не поправится окончательно.

Как и ожидал Рауль, упоминание Бри свело на нет весь разговор.

– Прости, не хотел тебя обидеть.

– Все в порядке, – ответил Рауль напряженно.

Злость кипела в Рауле. Алексис заслуживала только уважительного отношения. Повернувшись в сторону дочери и ее няни, он не заметил, как приятели обменялись понимающими взглядами у него за спиной.

Алексис почувствовала покалывание между лопаток и поняла, что за ней наблюдают. Она обернулась и увидела, что Рауль пристально смотрит на нее. Как только их взгляды встретились, он поспешно отвернулся к группе мужчин, которые занимались мясом. Женщин конечно же к этому священному занятию не подпустили.

Хоть Рауль больше не смотрел на нее, она все равно чувствовала силу его взгляда: щеки пылали, а по телу разлилось приятное тепло. О чем, интересно, он думал, когда смотрел на нее с таким серьезным выражением на лице? В любом случае, что бы это ни было, он быстро справился со своими эмоциями и сейчас смеялся вместе с остальными мужчинами.

Улыбка преображала Рауля, делала его еще красивее. Ему не следовало прятаться от внешнего мира и от друзей после смерти Бри. С другой стороны, каждый справлялся с горем по-своему. Но Рауля его горе поработило. И отдалило от близких… и прежде всего от дочери.

Алексис позволила себе понаблюдать за ним еще немного. Он казался счастливым. И она должна была сделать все от нее зависящее, чтобы он получил свою порцию счастья. Рауль достал банку содовой из холодильника. Она наблюдала, как мускулы заиграли на его руках под тонкой тканью свитера. Ее тело моментально среагировало: дыхание участилось, соски затвердели. Алексис задрожала. Низ живота заныл, и все тело пронзило острое желание.