Не имея ни малейшего представления о том, какую борьбу с самим собой ведет Рауль в данную минуту, Алексис спокойно продолжила:

– Она сегодня очень устала – свежий воздух, общение, но мне кажется, что у нее режутся зубки.

Рауль что-то пробормотал в ответ и сел за стол, устанавливая таким образом между ними хоть какой-то барьер. Он глубоко вдохнул и попытался собраться с мыслями.

– По поводу сегодняшнего дня… – начал он, но Алексис его прервала, начав свою сбивчивую речь:

– Извини. Все, что случилось, целиком и полностью моя вина. Я только на секунду отвернулась от Руби и потеряла ее из поля зрения. Мне не следовало поступать так непрофессионально. Мне очень жаль.

– Одних извинений недостаточно, Алексис. Я думаю, что совершил ошибку, позволив тебе остаться и заботиться о Руби.

Рауль не мог заставить себя посмотреть в глаза Алексис. Но он не мог не заметить разочарованного выражения ее лица. Прядка волос выбилась из ее прически, и она заправила ее за ухо.

– А тебе не кажется, что ты слишком остро реагируешь? – спросила она дрожащим от волнения голосом.

– Ты здесь для того, чтобы присматривать за малышкой. Ты этого не делала.

– Рауль, ты тоже присутствовал там, как и другие родители. Она была в безопасности.

Алексис встала с кресла и перегнулась через стол, чтобы быть ближе к нему. В вырезе футболки он увидел ее грудь идеальной формы. Бледно-розовый бюстгальтер оттенял белизну ее кожи. Ему стало жарко. Одежда показалась чересчур тесной. Он забыл, что хотел сказать.

Ее щеки пылали, в глазах стояли слезы, отчего они казались еще больше, а сама она – еще более уязвимой.

– Послушай, я совершила ошибку, я признаю, – произнесла Алексис пылко, ее голос дрожал. – Но ничего страшного не произошло. Я обещаю, я буду лучше присматривать за ней. Я больше не отойду от нее ни на шаг.

– Я не знаю, – сказал Рауль, покачав головой. Ему становилось труднее и труднее бороться с желанием прикоснуться к ней.

– Руби нужна няня. Если не я, то кто, Рауль? Катерине только недавно сделали операцию. Она пробудет у сестры еще как минимум две недели. К тому моменту Руби уже, скорее всего, начнет ходить, и Катерина не сможет успевать за таким активным ребенком. И кто у нас остается? Ты?

Эти слова мгновенно остудили его желание. Ни при каких обстоятельствах он не будет самостоятельно заботиться о Руби. Он просто не сможет. Если даже Алексис – опытная няня – совершает промахи, чего уж ждать от него?

– Конечно, ты в любой момент можешь отдать ее в ясли, – продолжала Алексис, – но ты уверен, что это именно то, чего хотела бы Бри для вашей дочери? Любящая семья – вот что важно для ребенка, и Бри это знала. И именно этого хотела бы для своего ребенка. Хотя бы это желание Бри ты можешь исполнить? Ты запер себя в этом доме, живешь воспоминаниями о ней, всех от себя отталкиваешь! Думаешь, Бри была бы рада увидеть тебя таким?

– Хватит! – прокричал он. – Я тебя услышал. Я даю тебе еще один шанс. Последний, Алексис.

– В чем дело, Рауль? – уже не могла остановиться Алексис. – Правда глаза колет?

– Не смей говорить о вещах, в которых ни черта не понимаешь, – прошептал он зловеще.

– Я знаю, что Бри бы не понравилось видеть тебя таким – замкнутым, холодным, бесчувственным. Настолько бесчувственным, что ты даже родную дочь полюбить не можешь! – не унималась Алексис.

Рауль вскочил со своего кресла, обогнул стол и, схватив Алексис за плечи, резко развернул ее к себе лицом:

– Ты думаешь, я бесчувственный, холодный и мне на все наплевать? Позволь показать тебе, дорогая, как сильно ты ошибаешься!

Не задумываясь о том, что делает, он накрыл ее губы своими в жгучем поцелуе. В нем не было ни капли нежности. Это был поцелуй, полный отчаяния и долго сдерживаемого желания.

Алексис тихо простонала его имя и обняла его за плечи. Скользнув по рукам, она запустила пальцы в его волосы и крепче прижалась губами к его губам, неосознанно пытаясь утешить его.

Утешение – последняя вещь, о которой Рауль думал в данный момент. Он ослабил хватку и стал целовать Алексис нежнее, наслаждаясь мягкостью ее губ, сладостью ее рта. Он хотел забыться, потеряться в ее женственности, получить наконец то, чего так долго желал.

Рауль задрожал от наслаждения и теснее прижал Алексис к своему телу. Он хотел слиться с ней в единое целое, быть частью ее, быть с ней. Алексис бедрами прижалась к нему плотнее и потерлась о его возбужденный член. От этого движения его тело задрожало сильнее, и Рауль крепче прижал ее к себе.

Его руки скользнули на ее талию, ниже, к краю футболки, он медленно приподнял ее и кончиками пальцев почувствовал тепло ее кожи – мягкой, нежной. Его руки двинулись выше, пока не наткнулись на кружевной лифчик. Он сжал грудь Алексис. Ее соски были напряжены. Он зажал их между большим и указательным пальцами, слегка помял и мягко потянул. Алексис застонала, и он погладил твердые горошинки снова и снова, успокаивая, возбуждая. Он был готов продать душу дьяволу за то, чтобы попробовать ее на вкус. Взять ее соски в рот, заставить кричать в экстазе. Он хотел наконец заглянуть ей в душу и понять, почему он никак не может забыть ее с того самого дня, как впервые встретил.

Собрав всю волю в кулак, Рауль оторвался от ее губ, опустил футболку вниз и мягко оттолкнул Алексис. Их взгляды встретились.

В ее глазах он увидел отражение своего желания. Ее губы опухли от поцелуев и молили о новых. Он был готов заново начать то, что они только что прервали. Рауль отступил к столу и, тяжело дыша, произнес:

– Поверь мне, я многое чувствую.

Алексис стояла посреди кабинета и смотрела вслед уходящему Раулю. Она никак не могла взять в толк, что только что произошло. Она поднесла дрожащую руку к губам. Опухшие, чувствительные, горячие. Ее тело пульсировало от желания, требуя освобождения. Она покачала головой. Она уже давно была к нему неравнодушна, Алексис не отрицала этого, но этот поцелуй… Он затронул ее душу, и она хотела продолжения того, что только что закончилось.

Алексис всегда тянуло к Раулю. Он обожал Бри, был безраздельно предан ей, был привязан к ней. Это напоминало ей отношения ее родителей. Когда ее мать заболела и была прикована к постели, отец проводил все свободное время с ней, заботился и поддерживал ее, пока сама Алексис была за границей. И даже на последней стадии болезни, когда ее мать лежала в больнице, он не отходил от нее ни на шаг, вплоть до самой смерти. Видя, как Рауль относится к Бри, Алексис понимала, что и для себя хочет такой же духовной близости, способной преодолеть любые преграды и трудности. Но, к сожалению, ни один из мужчин, с которыми она встречалась, не был способен на такие глубокие чувства. А потом она встретила Рауля и поняла, что пропала: красивый мужчина, который так сильно любил ее подругу, что просто захватывало дыхание. Она влюбилась в него, как никогда ни в кого не влюблялась.