— Ты потеряешь контроль над компанией, если не женишься, как хороший мальчик.

Его ухмылка становится зловещей.

— И ты потеряешь этот дом без денег моей семьи. Послушай, сладкий пирожок. Есть чёртова куча женщин, на которых я мог бы жениться, чтобы удовлетворить совет директоров. Причина, по которой я вообще здесь сижу — это услуга моему отцу. Он хочет, чтобы наши семьи договорились. Услуга за услугу, если хочешь. Вы даёте нам немного старого британского класса, которому вы якобы принадлежите, а мы даём вам немного наших новоиспечённых денег. Дело в том, что, если тебе это не нужно, я могу уйти в другое место. А ты можешь?

Её напряженные плечи дают ответ, не требуя от неё ни слова.

— Ну же, дорогая. Ты уже в возрасте. У тебя уже двое детей. Вышла замуж и овдовела. Вот если бы ты была редкой красавицей, тогда другое дело. Красота не знает возраста, и есть женщины за пятьдесят, которых я трахал и любил каждую минуту. Красота — это неопределимая и ценная вещь, и мы оба знаем, что ты ею не обладаешь. Ты явно средненькая и выглядишь хорошо только потому, что тратишь долг маленькой страны на поддержание своего потрёпанного фасада.

Ауч. Я морщусь от его слов. Что за ублюдок. Я ненавижу Иветту, но этот парень просто мерзкий.

— Значит, так. Мы женимся. Мы разыграем это, а потом расстанемся, и ты получишь деньги. Никакого траха. Я не хочу тебя трахать. Ты оставишь меня в покое.

Она разражается жёстким смехом.

— Эта часть меня вполне устраивает. Ты думаешь, я хочу, чтобы эти пальцы касались любой части меня? Мой отец говорит, что татуировки есть только у моряков и преступников.

— Я уверен, что видел несколько рок-звёзд и звёзд спорта с ними, но, опять же, я преступник, так что… — он ухмыляется ей и загибает пальцы, отчего костяшки трещат, а я вздрагиваю.

— Похоже, мы на одной волне, когда речь идёт о сексе, — Иветта всё ещё держится с чувством собственного достоинства. — Ты мне противен, и я вполне довольна тем, что ты держишь свои грязные лапы подальше от меня. Однако на людях ты будешь прикасаться ко мне, как будто ты меня обожаешь. Мои друзья поверят, что это любовная связь. Только так это сработает. Тебе нужна репутация нашей фамилии? Тогда весь мир должен поверить, что это правда, и только если я сошла с ума и влюбилась в тебя по уши, они смогут хоть отдалённо представить, что кто-то моего статуса и положения может быть с таким ничтожеством, как ты. Так что на людях мы будем выглядеть именно так.

Наша фамилия? Я скрежещу зубами. Она имела в виду моя фамилия. Она взяла её, как и всё остальное, что она украла.

— Вполне правдоподобно, — говорит он с ухмылкой. — Я действительно свожу дам с ума.

— Пожалуйста. Я только недавно поела. Не хочу, чтобы меня вырвало, — Иветта вздрагивает.

Кажется, они действительно возненавидели друг друга с первого взгляда, и это радует моё сердце. Она сделает это и будет ненавидеть каждый момент.

— Вести себя так, как будто мы нравимся друг другу. Я могу это сделать. На людях я буду вести себя так, как будто я в восторге от тебя. Мы делаем это один год, а не два. Мне не нужно так много времени, чтобы разобраться с чёртовым правительством. Я не раздумываю так, как это делает мой отец, который стал старше. В течение нескольких месяцев эти ублюдки будут либо на моей стороне, либо уйдут. Один год. Ни больше ни меньше. В тот момент я получу то, что хочу, а ты сможешь инициировать развод. Я сделаю это для тебя лёгким. Я начну спать с кем попало.

— Нет, — Иветта поднимает руку, — ни в коем случае. Я не хочу, чтобы из меня делали дуру таким образом. Это будет взаимно. Мы разлюбили друг друга. Это была безумная ошибка. Мы были глупы, и наша любовь быстро перегорела.

Он пожимает плечами. Его эго явно сильно, потому что, похоже, его не волнует, что подумает общественность в любом случае.

— Хорошо. Неважно. Мы подадим на взаимный развод. Ты получишь сладкий миллион, чтобы держать это место в своих руках, а я получу то, что хочу от совета директоров. А пока я буду трахаться с кем захочу. Поскольку мне нужно быть незаметным, это будет происходить под твоей крышей, поэтому я предлагаю тебе прекратить принимать постояльцев после следующей недели.

Иветта задыхается.

— Я не могу. У нас есть заказы вплоть до Пасхи. Рождество наступит через пару месяцев. Мне придётся заплатить им, если я отменю заказы. Они могут потребовать назад свои залоги.

Он встаёт, обходит свое кресло и кладёт руки на его спинку, ухватившись за дерево. Теперь я могу прочитать надпись на его правой руке. BOH? Что это значит? Как странно.

BOH. Возможно, это имя?

— Я покрою их залоги. Я хочу, чтобы постояльцы исчезли, когда я заселюсь. Я хочу своё крыло. Мои люди будут здесь со мной. Охрана. Им потребуются комнаты. Возможно, будет лучше переоборудовать спальню в том крыле, которое ты нам предоставишь, под гостиную, потому что, дорогая, ты не захочешь, чтобы мои люди занимали место в твоей гостиной. К ним будут приходить и уходить женщины, и ни ты, ни твои дочери не проронят ни слова. Взамен я даю тебе одно обещание. Мы не тронем твоих дочерей.

Она вздрагивает. Незаметно, но по ней пробегает дрожь.

— Это угроза?

Его брови опускаются вниз.

— Иветта, если я буду угрожать тебе, то ты, чёрт возьми, будешь знать об этом. Если ты позволишь мне и моим людям делать то, что мы хотим, то тебя и твоих дочерей оставят в покое. Дейзи и Айрис просто должны держаться на своей стороне дома. Некоторые из моих мужчин могут быть дикими, если выпьют. На людях мы будем вести себя как влюбленные, и я буду поглаживать твое эго. А через год мы пойдём разными путями. Моя семья имеет авторитет, который укрепит временное слияние с вашей семьей, я получу контроль над своей компанией, а ты — деньги.

— Отлично. Я хочу полностью контролировать свадьбу. Я не могу решить, сделать ли нам грандиозную свадьбу, или просто сказать, что мы вдвоём сбежали и поженились. Мне нужно время подумать. Давай пока ничего не будем объявлять.

Он кивает один раз.

— Хорошо. Тогда твой отец и мой прояснят все финансовые детали, а затем назначим дату. Уходи через чёрный вход.

Иветта выплывает