прошлый электрик им что-то уронил в кастрюлю, и им пришлось все содержимое вылить, за что Пелагея Серафимовна очень его ругала. Затем я узнал про хорошую погоду и то, что какая-то Ефросинья урвала отрез, но на платье его не хватит. Попытавшись что-то сказать в ответ, я потерпел тотальную неудачу. Ей абсолютно не нужны были наши ответы и вопросы, она была полностью самодостаточной. Наконец, пожелав нам приятного аппетита, она подхватила какую-то кастрюлю и умчалась с ней в глубь кухни.

– Зиночка хорошая, – увидев мою оторопь, произнес Михаил, – она порции хорошие кладет. А вот была бы Агафья, так у той все по нормативам…

– Да нет, просто неожиданно как-то, – ответил я, отодвигая стул и усаживаясь за стол. – А что, какой режим работы тут у столовой? А то нарушать распорядок – это последнее дело.

Оказалось, что пожрать тут можно практически круглосуточно. Понятно, что ночью разносолов не жди, но взамен разрешено самообслуживание из выставляемых на стол остатков. А так приходи в любое время, покормят чем есть. Ну неправильно же, когда тот же доктор будет останавливать операцию ради обеда. Да и питаются тут не все: некоторые предпочитают принести из дома что-нибудь повкуснее больничной еды.

Поев, мы составили тарелки на выступающий из окошка в стенке металлический конвейер. «Новинка! Посудомоечная машина! Одна женщина с ее помощью моет двести комплектов посуды меньше, чем за час» – с гордостью отрекомендовал агрегат Михаил. Я заинтересовался и попросил рассказать принцип работы.

Дальше за конвейером был еще один, но с такими металлическими рожками, которые держали тарелки вертикально. Работница кухни расставляла посуду, затем большим колесом заставляла двигаться конвейер. Тот через болтающиеся полосы резины завозил грязную посуду в мойку, где струи воды с разных сторон смывали остатки еды. Ну, а пока одна порция посуды мылась, с другой стороны мойки надо было собрать уже чистую и разложить ее по стопкам.

Еще раз восхитившись человеческим гением, я попросил Михаила прикинуть совместно завтрашний план работ. Ну, а чего ждать-то… Но тут меня ждал облом. Самой главной в больнице после главврача была «Главная Медицинская Сестра». Вот именно так, каждое слово с большой буквы, произнес Михаил. И именно она рулила всем: от смены постельного белья до расписания операций.

– Эээ, это такая женсчина, – внезапно у него прорезался акцент, – она такая… Спортсмэнка, красавица…

– Комсомолка? – попробовал продолжить я.

– Не, уже член партии, – не понял моего прикола Михаил. – Но такой красивый, что прямо умереть и не встать. И строгая, что поперек слова не скажи. Но в то же время и справедливая. Мечта мужчины!

– Так раз мечта, то чего замуж не позовешь? – улыбнулся я.

– Звал. Но она, как мужа в войну потеряла, так всем отворот дает, – поведали мне. – Но это не мэшает нам всем ей любоваться, – внезапно снова подтвердил свои кавказские корни Михаил.

– Ладно, пошли, представишь ей меня…

Но представление не случилось. Как нам поведала первая же перехваченная медсестра, она с главврачом уехала на какую-то тусовку в райком или горком.

– Ну, значит завтра познакомитесь, – поглядев на часы, резюмировал Михаил. – Рабочий день на сегодня у нас исчерпан, поэтому предлагаю переместиться в наш пункт постоянной дислокации, где и предаться вечернему отдыху.

На этот раз я двигался гораздо уверенней. Уже поняв основной принцип организации лестниц и переходов, я довольно быстро довел нас до подвала поликлиники, где было мое новое место жительства.

* * *

– За такой хороший день по чуть-чуть будешь? – хитро улыбнувшись, Михаил достал откуда-то бутылку с дымчато-сизым содержимым. – Врачи рекомендуют по пятьдесят грамм вечером.

– Так то про коньяк говорилось вроде, а это…, – я вытащил скомканную газету, служившую пробкой и нюхнул. В нос шибанул запах сивухи, – точно не коньяк. Может, тут чаю раздобыть можно?

– Неужели не пьешь? – удивился завхоз, снова пряча куда-то бутылку.

– Почему это не пью? – немного обиделся я. – Пью. Но не водку и уж точно не самогон. Пиво там, например, очень уважаю. Вино не очень.

– Вах, хорошо-то как! – откровенно радуясь, потер руки завхоз. – А то у нас прямо беда в борьбе с алкоголизмом среди сотрудников какая-то. Все время проигрываем.

Оказалось, что и тут был свой кухонный закуток. Пара табуреток, маленький стол с электрической плиткой и бак с крантиком. Налив из бака в чайник воды, Михаил включил плитку в розетку и поставил на нее чайник.

– Вот ты специалист, скажи, почему когда плитку включаем, то паленым чрез некоторое время начинает пахнуть? Я чайник нюхал, он чистый. И плитка тоже чистая.

Я принюхался. И в самом деле начало пахнуть паленым.

– У нас еще все время какие-то пробки вылетали раньше, пока прежний слесарь что-то не сделал с ними, – тем временем продолжал Михаил.

Кажется, я уже начал понимать, в чем тут дело. Проследив глазами путь проводки, я уперся взглядом в небольшой щиток под потолком, из которого торчали два белых цилиндра.

Взяв табуретку, я подошел с ней к щитку и, поставив, взгромоздился на нее. Паленым тут уже просто воняло. Рассмотрев цилиндрики, я увидел намотанную на них проволоку, которая уходила внутрь. Какие древние предохранители, я такие только раньше на картинках видел. И такой же классический «жучок» на них.

– Михаил, выключай там давай, – обернувшись, произнес я.

– Да я уже, чайник-то вскипел, – ответил он.

– В общем, паленым пахнут провода, плитка слишком сильная для них. Ваш прежний слесарь вместо предохранителей поставил проволоку, чтобы их не менять. Еще чуть-чуть и проводка вспыхнет, – вернувшись, начал объяснять ситуацию я. – Тебе пока везло, что чайник вскипал раньше, чем проводка достаточно нагреется. Так что рано или поздно был бы пожар.

– А что же делать?

– Ну, во-первых, либо прекращать прием пищи в неуставных местах… – начал я размешивать чай в кружке.

– Либо…? – заинтересовался он.

– Либо обеспечить присутствующего здесь специалиста необходимыми инструментами и материалами, – я хлюпнув, попробовал чай. – Ибо этот специалист тоже любит всякую неуставщину и не препятствует ей, ежели она всем на пользу.

– Ты служил! – невесть чему обрадовался Михаил, – завтра все тебе покажу и обеспечу. Ведь это моя первейшая должностная обязанность, – улыбнувшись, он поднял указательный палец вверх.

– Тогда мы точно сработаемся, – заключил я, обсасывая кусочек сахара. – Потому что если ваш начальник говорит: «Мы с вами не сработаемся», то первым делом необходимо постараться его уговорить не увольняться.

«Если не преуспею в электриках, уйду в артисты разговорного жанра», – решил я, глядя на откровенно ржущего завхоза.

Глава 4

По пути в кабинет самой главной медсестры я решил сразу определить границы дозволенного.