Сегодня Кэтрин приехала не просто поболтать, и хорошо знавшая подругу Грейс чувствовала, что ее ждут какие-то новости. Закончив с приветствиями, Кэти наконец перешла к главному:

— Надеюсь, ты не забыла, что через неделю мне исполнится восемнадцать лет!

Конечно, Грейс не могла этого забыть и уже приготовила подарок — расшитый собственными руками тонкий батистовый пеньюар, на который ушло все ее свободное время и накопления за последние пять месяцев. Потому она лишь кивнула, с некоторой тревогой ожидая продолжения. Ее опасения оказались не напрасны.

— По такому случаю мой отец устраивает грандиозный бал, и, я думаю, мы с тобой славно повеселимся!

— Но, Кэти, дорогая, — Грейс уже не однажды отклоняла подобные предложения, и ей каждый раз было неприятно делать это, — ты ведь знаешь, мне не место на балу…

— Знаю-знаю, не начинай! Восемнадцать лет бывает только раз, и ты должна сделать мне этот подарок, как лучшая подруга и…

— Добродетельная христианка, — закончила за нее Грейс. — Сколько лет ты заставляешь меня делать то, что я считаю неправильным, взывая к моей добродетели? Пожалуй, мне стоит для разнообразия побыть плохой христианкой и отказать тебе хотя бы раз! И потом, твои отец и матъ, и на порог-то меня не пустят!

Кэти надулась, впрочем, не всерьез — в душе она не сомневалась в своей победе, ведь главные карты она еще не открыла.

— Матушка, конечно, сделала кислую мину, но в мой день рождения я вольна поступать так, как захочу. А отец сказал, что ты такая красивая и у тебя приличные манеры, так что ты украсишь собой любое общество. Никто, глядя на тебя, не подумает, что ты живешь в деревне и выращиваешь овощи! Надо только надеть перчатки, чтобы скрыть руки, и тебя не выдадут ни осанка, ни речь.

Кэти была права. Вольно или невольно, но Грейс тянулась за подругой, стараясь научиться правильно ходить и говорить, прочитала не меньше книг, чем Кэтрин, прекрасно пела и ездила верхом и даже знала все модные танцы — оставшись вдвоем, девочки часто кружились в танце под собственное пение. Грейс не умела только рисовать и играть на инструментах, чтобы считаться в обществе образованной леди. Зато какая образованная леди сумеет приготовить дешевый и вкусный обед или вырастить тыкву размером с чайный столик?

Грейс поняла, что Кэти готовилась к этому разговору и предусмотрела все возражения. Между тем подруга продолжила:

— Словом, я предупредила мать и отца, что ты будешь самой дорогой моей гостьей! Всем остальным мы скажем, что ты наша дальняя родственница, специально приехавшая на мой день рожденья!

— Я не люблю лгать, Кэти, и потом, одним неосторожным словом я могу выдать себя и опозорить твою семью, — не сдавалась Грейс.

— Пустяки, ты слишком умная, чтобы сболтнуть лишнего, да на балу будет и не до этого… Танцы, кавалеры, роскошный ужин — подумай, Грейс, как редко в нашем доме устраиваются настоящие праздники, мама ведь часто бывает нездорова…

Графиня Бьюмонт действительно мучилась болезнью легких, от которой умерла ее старшая сестра, и страх, что страшный недуг перейдет по наследству к дочери, усугублял ее страдания. Грейс знала обо всем этом и всегда старалась поменьше огорчать подругу, нередко даже в ущерб собственным принципам, как сейчас, когда ей приходилось снова уступать настойчивости Кэтрин.

— Конечно, бал будет чудесным, но мне совсем нечего…

Договорить она не успела, Кэти с торжествующей улыбкой выскочила из-за стола и выбежала на улицу. Перед домом юную леди обычно, как и подобает, ожидал грум с лошадьми, но Грейс только сейчас увидела в окно, что подруга приехала в коляске, и в ней сидит горничная. В руках Пенни держала огромную коробку из бежевого картона, украшенную большим бордовым бантом. Грейс наблюдала, как Кэтрин что-то сказала служанке, и Пенни осторожно подала хозяйке тяжелую коробку. С трудом держа ее маленькими ручками, Кэтрин поспешила обратно в дом, и Грейс бросилась ей навстречу, чтобы помочь. Совместными усилиями коробка была водворена в гостиную, и Кэти с выражением радостного предвкушения предложила подруге:

— Открой, Грейс!

Грейс и без того уже знала, что в коробке. Платье. Конечно же, Кэти не могла не подумать б том, что Грейс наденет на бал, если уж позаботилась даже предупредить своих родителей о том, что она будет на балу. Кэтрин часто предлагала подруге купить ткани и сшить хотя бы одно модное платье — статная фигура Грейс заслуживала элегантной оболочки. Но мисс Эттон каждый раз отказывалась, довольствуясь скромными платьями неброских цветов с неширокой юбкой и маленькими рукавами.

На этот раз мисс Бьюмонт не стала давать советы подруге, а сама позаботилась о ее наряде для бала. Модистке пришлось работать, не снимая мерок, но Кэти устроила так, чтобы она взглянула на Грейс и смогла составить представление о девушке, которая будет носить это платье.

Скрепя сердце Грейс развязала шелковые ленты и сняла с коробки крышку. Какой-то холодок пробежал по телу мисс Эттон, и она едва не пошатнулась от восхищения и чего-то еще, похожего на страх. Внутри было все, что требуется хорошенькой девушке для ее первого бала!

В коробке лежало темно-розовое платье, украшенное искусной вышивкой шелковой нитью и бисером, с пышной юбкой и самыми модными рукавами. К платью прилагались бальные перчатки, блестящие лаковые туфельки в тон, крошечная бордовая сумочка-мешочек для разных дамских мелочей и такого же цвета веер.

— Считай это моим подарком на твой день рождения, тебе ведь тоже скоро исполнится восемнадцать лет, — торжественно произнесла Кэти, видевшая, что подруга не находит слов.

— Но оно только через три месяца, — растерянно пробормотала наконец Грейс.

Постепенно голос ее окреп, и она продолжила уже более уверенно:

— Все это стоит целое состояние, Кэтрин. Я не смогу принять такой подарок.

— Ты забыла, что со мной бесполезно спорить? И потом, это уж точно стоит не дороже нашей дружбы! — столь же решительно возразила Кэти. — Примерь скорее, я нарочно привезла его за неделю до бала, чтобы мы смогли исправить огрехи, модистке ведь пришлось работать наугад, без снятия мерок.

Грейс только вздохнула. Конечно же, Кэтрин все предусмотрела. Если бы она только подступилась к подруге с предложением снять мерки, Грейс сразу заподозрила бы ее в каком-то умысле и тотчас отказалась бы. А теперь платье готово, на него потрачены огромные деньги, и ей остается только принять его.

— Надевай же скорее, Грейси! — Кэти не терпелось увидеть плоды своих трудов. — Когда ты наденешь это платье на бал, все гости, наверное, попадают в обморок от твоей неземной красоты. Господь и без того наделил тебя ослепительной внешностью, а в модном туалете ты будешь просто неотразима. И еще, тебе пора прекратить прятать свои чудесные волосы. Пенни сделает тебе локоны, и половина дам проглотит свои шиньоны от зависти!

С помощью подруги Грейс облачилась в бальное платье, затем расплела косу и собрала волосы в высокий узел на затылке, закрепив его наспех несколькими шпильками. Кэти придирчиво оглядывала подругу со всех сторон, тут и там оправляла платье, затем вытянула из прически Грейс несколько прядей и, накрутив на палец, отпустила. Вьющиеся волосы тотчас приняли форму пусть и неровных, но симпатичных локонов, обрамляющих с двух сторон раскрасневшееся от смущения лицо Грейс.