— Пустяки, в тебе очень мало осталось от той деревенской девчушки, какой ты была семь лет назад. Тебе не следует смущаться и чувствовать себя неловко, только и всего. А манеры и речь ни за что не выдадут тебя! — привычно успокаивала мисс Бьюмонт. — А в случае чего — я рядом и помогу тебе. Матушка сказала, что мы представим тебя как ее дальнюю родственницу, какую-нибудь мою кузину. У мамы почти нет родни, и никто не сможет опровергнуть это утверждение, все родственники, которые приедут сегодня, — со стороны отца. Мы даже не будем менять твою фамилию, «Эттон» звучит вполне приемлемо.

— А слуги? Они ведь знают меня с давних лет!

С каждой минутой страх Грейс увеличивался, и подруге пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить Грейс покинуть комнату и спуститься к гостям.

— Слуги предупреждены, что сегодня ты — моя гостья и тебя надлежит называть «мисс Эттон». С этой стороны тебе нечего бояться, у моей маменьки прислуга вышколена настолько, что наши горничные могли бы прислуживать самой королеве! А теперь я оставлю тебя заботам Пенни и пойду одеваться к обеду.

Обед по случаю дня рождения стал для Грейс как бы репетицией будущего бала. За столом присутствовало лишь около двадцати человек, родственники графа Бьюмонта и наиболее близкие друзья. Все они оказались немолодыми, почтенными джентльменами и леди и мало обращали внимания на кузину Кэти, да и на саму Кэтрин тоже, поглощенные едой и неспешными беседами о политике и погоде. В первые четверть часа Грейс держалась напряженно, как туго натянутая струна, и не менее напряжена была графиня Бьюмонт, ежеминутно ожидающая от нежеланной гостьи какой-либо несуразности. Одна лишь Кэти ничуть не беспокоилась, с непривычным для нее аппетитом поедая специально приготовленные к праздничному обеду деликатесы.

После трапезы дамы расположились в гостиной графини, мужчины собрались в курительной комнате, а обе девушки прогуливались по саду в ожидании бала. Едва майское солнышко стало клониться к горизонту, уступая шаг за шагом место мягким, сумеркам, начали съезжаться многочисленные гости. Кэтрин с родителями должна была приветствовать их, а Грейс в это время устроилась в кресле в самом дальнем уголке, гостиной, где тщетно пыталась сделать вид, что читает роман. Она уже не так волновалась, как утром — обед прошел благополучно, а многочисленные комплименты Кэтрин и ее отца вселили в нее уверенность в себе. Девушка и не подозревала, что внезапно расцвела, подобно розе на любимом кусте в ее крошечном садике. И все же впереди был бал, настоящий бал! Навряд ли кто-то из жителей Марбери, даже самых важных, когда-либо получал приглашение на подобный праздник. И не стоит хихикать, Маргарет, вам с Джесси и в голову не может прийти, что есть сотни девушек, никогда не бывавших на балах в больших домах знатных особ и довольствующихся лишь скромными деревенскими танцами!

В комнате мало-помалу собирались гости, из бальной залы слышались Звуки настраиваемых инструментов, и Грейс пришлось отложить книгу и кланяться и улыбаться входящим дамам и джентльменам. На нее поглядывали с любопытством, но среди приглашенных оказалось немало людей, до сих пор не знакомых друг с другом, и она могла не чувствовать себя неловко, как это случается с человеком, попавшим в чужую компанию, где все давно и хорошо знают друг друга. Кроме родственников и соседей Бьюмонтов, были приглашены и новые друзья, с которыми Кэти познакомилась в Лондоне. Ее матушка позаботилась, чтобы среди них оказались молодые джентльмены, подходящие под определение «хорошая партия». Родители Кэтрин не торопились отдавать дочь замуж, но, учитывая их преклонный возраст и слабое здоровье графини, затягивать с этим не следовало, если они хотели дождаться внуков.

Гости пестрым ручейком рассеялись по обширному дому, переговариваясь, улыбаясь и представляясь друг другу, как принято в нашем обществе. Наконец двери бальной залы распахнулись, и нарядная толпа хлынула в зал. Грейс, на свою беду, решила пропустить всех вперед и выйти из гостиной последней. Юной леди невдомек было, что в этих обстоятельствах ее появление в бальной зале не останется не замеченным никем из присутствующих. Едва она вошла, на нее устремились десятки глаз, и только ободряющая улыбка стоявшей неподалеку от дверей Кэти послужила ей путеводной звездой и не позволила сбиться с курса и броситься прочь из зала.

— О боже, Кэти, на меня все смотрят! — в ужасе прошептала она, старательно избегая встречаться с кем-либо взглядом из боязни покраснеть.

— Еще бы, навряд ли они когда-нибудь видели такую красавицу, — рассмеялась Кэтрин.

Сама она нисколько не чувствовала смущения. Сегодня был ее день, и она собиралась насладиться им от начала до конца. В платье жемчужного цвета, расшитом жемчугом, и в старинном жемчужном гарнитуре матери Кэтрин и сама выглядела драгоценной жемчужиной в оправе из самоцветов — своих гостей. Рядом с ней Грейс казалась нежной, едва распустившейся розой, не хилым, слабым оранжерейным цветком, роняющим лепестки от малейшего сквозняка, а нашей, крепкой северной розой, здоровой и полной жизни, упрямо цепляющейся корнями за каменистую почву и не сгибающейся даже под порывами осеннего ветра. Розой, готовой цвести столько, сколько положено ей природой, несмотря на все бури и ненастья.

— Грейс, меня пригласил на первый танец граф Уэсткот, он просто очарователен! Мы познакомились в Лондоне на рождественском балу, и выяснилось, что его поместье не так далеко от нашего, чтобы расстояние стало непреодолимым препятствием. Еще тогда он обещал приехать к нам в гости, и мое восемнадцатилетие — как раз тот день, когда от приглашения нельзя отказаться, — болтала Кэти, не забывая тепло и приветливо улыбаться гостям. — Смотри, он идет сюда! О, и не один, с ним его дальний родственник, маркиз Секвилль, единственный сын и наследник герцога Лорсета! Не иначе как он захотел представиться тебе, Грейс!

Грейс не успела оспорить утверждение подруги — молодые джентльмены уже приближались к ним. Граф Уэсткот, приятный светловолосый юноша не старше двадцати трех лет, очень подходил, по мнению многих в зале, в пару мисс Бьюмонт. Его родственника, пожалуй, трудно было назвать молодым человеком — годами он уже явно приближался к тридцати, но еще не преодолел эту отметку зрелости. Темные, почти черные волосы и брови и зеленовато-карие глаза притягивали внимание к его лицу, а в сочетании с твердым подбородком и решительным носом выдавали в нем потомка норманнов.

— Он похож на короля Вильгельма из твоей книжки, — прошептала Грейс, Кэтрин хихикнула и тут же придала лицу выражение благонравной леди, польщенной вниманием столь знатных особ.

Высокий крупный мужчина и впрямь напоминал средневекового рыцаря, он прекрасно бы смотрелся верхом на коне, с копьем и щитом, без страха и сомнения изгоняющим сарацин из Святой земли.

— Позвольте представить вам, леди, моего друга, — обратился к подругам граф Уэсткот. — Маркиз Уильям Секвилль, будущий герцог Дорсет, любезно согласился погостить у меня пару недель, и я взял на себя смелость привезти его к вам без приглашения, как я уже объяснил вашему батюшке, мисс Бьюмонт.

— Мы очень рады видеть вашего друга, милорд, — любезно сказала Кэтрин, приседая в ответ на поклоны джентльменов. — В свою очередь, я хотела бы представить вам мою кузину и лучшую подругу, мисс Грейс Эттон.