— Блин-каша!

— Точно, блин-каша, а то убьют.

Этот разговор разбудил Костю после ночи без сновидений. Рядом, зарывшись носом в спальный мешок, сопела Наташка.

«Почему не было подъема?» — удивился Костя. Это не в обычаях Семы. Он сам чуть свет глаза продирает и другим спать не дает. Так по крайней мере Косте рассказывали ребята из Узорова, хорошо знавшие Сему как соседа и регулярно выбегавшие с ним на утренние пробежки в восемь утра. После пробежки обязательная силовая зарядка. Странно, что Семен изменяет своим привычкам. Неужели устал? Впрочем, его спальный мешок, лежавший по правую руку от Кости, оказался пуст.

Костя осторожно, чтобы не разбудить Наташку, вылез из своего мешка и выглянул наружу. Первое, что он увидел, была мощная спина Семы в майке-тельняшке, под которой перекатывались могучие мышцы. Семен играючи разминался здоровенным круглым булыжником, используя его вместо гири. От костра тянуло дымком и еще чем-то непонятным — сладковато-горьковатым. Доносились голоса дежурных. Костя узнал Женьку и Лыку — они его и разбудили.

— Сема! — крикнул вполголоса Лыков.

— Ну? — пыхтя от усердия и не прекращая подбрасывать кверху булыжник, отозвался силач.

— Будить, что ль? У нас все готово.

— Ну, — согласился Сема.

Лыка взял в одну руку большую алюминиевую миску, в другую — увесистый половник и что есть мочи ударил зорю.

Подъем! Скауты, подъем! — заорал он диким голосом под собственный аккомпанемент.

— Блин-каша поспела! — вторил ему Женька. Костя сразу выскочил из палатки.

— А! Кто это?! — успел услышать он за спиной испуганный голос встрепенувшейся ото сна Наташки.

Умывшись холодной речной водой, скауты спешили к завтраку. У костра, с полотенцем, перекинутым через руку, их встречал Женька.

— Прошу к столу-с, — вежливо кланяясь, говорил он каждому, — на завтрак блин-каша-с.

Лыков раздавал миски, наполненные какой-то клейко-студенистой массой.

— Это что? — удивился Сема. — Вы ж молочную лапшу обещали.

— Никак-с невозможно-с, — возразил Женька, — по пятницам у нас всегда-с блин-каша.

— Какая еще… — недоуменно протянул Сема, но решился и, не продолжая расспросов, зачерпнул ложкой варево.

Дежурные и остальные с интересом смотрели за его реакцией.

— М-да, — проглотив первый липкий сгусток, произнес инструктор, — есть можно.

Ребята дружно заработали ложками. Костя тоже попробовал. Блин-каша оказалась съедобной, но склизкой, приторной, с горелым запахом и чересчур сытной. Уже после первой ложки у Кости возникло ощущение, что он наелся. После третьей ложки поставила на песок свою миску Наташка.

— Я больше не могу, — жалобно простонала она, — меня стошнит.

— А мне по фигу, — возразил Димка, — каша как каша.

После пятой ложки Костя понял, что тоже наелся досыта.

Дочиста свои тарелки доели только Сема, Димка и сами дежурные. Наташка смотрела на них с ужасом. Заметив это, Димка попросил добавки. Наташка встала от костра.

— Как вам это удалось? — поинтересовался Сема, справившись со своей порцией.

— Я говорил ему, что лапшу в кипящее молоко кидают. А он сыпанул все вместе, и сухое молоко, и лапшу, едва воду на огонь поставили, — пояснил Лыков. — Говорил: «Так быстрее будет».

— Ну ведь быстрее, — не сдавался Женька, — и так еще полчаса не закипало, а если бы в кипяток кидать, так еще бы полчаса ждали. Полчаса да полчаса — целый час.

— Олухи, — заметил Сема.

— Я ж говорил…

— Так ведь быстрее… — оправдывались дежурные.

— Чай-то хоть будет? — поинтересовался кто-то.

— Обязательно.

Семен распорядился выдать к чаю по дополнительному ломтю хлеба со сгущенным молоком. Наташка повеселела и снова уселась у костра.

Завтрак окончился короткой речью инструктора, в которой он возвестил, что такая запоздалая побудка была в первый и последний раз только по причине первой ночевки. Со следующего дня все, включая дежурных, истают и восемь утра и занимаются зарядкой. После чего дежурные готовят завтрак, а остальные готовят лодки к плаванию.

Семен не стал сверяться по карте. Он прекрасно помнил маршрут. Память у него профессиональная. Что увидел, если надо, не забудет. На карте перекат был отмечен через пятнадцать километров от места их ночевки. Семен с Костей плывут первыми, он первым этот перекат и увидит, тогда и отдаст приказ чалить к берегу.

Погода радовала. Второй день без дождя. И солнце светит, даже облака почти совсем разбежались. Такое на севере редкость — облачный край. Глядя через белесую макушку Кости на несущуюся навстречу водную гладь, адмирал Сема благодушествовал. Он позволил Косте самому управлять лодкой до переката. И скаут уверенно правил веслом, удерживая «Зеленого змия» на стремнине. Все складывалось хорошо. «Проскочим этот Чертов угол, — думал Семен, — а там еще две ночевки максимум, и озеро. Оттуда вернемся, пойдем на Кивач. Потом Кондопога; Кижи надо посмотреть, а там уж и в обратный путь».

Байдарка летела зеленой стрелой средь зеленого леса. Замечтался инструктор скаутов. Замечтался и потерял бдительность. Можно сказать, хлопнул ушами. Еще и берег помешал. Река все время потихоньку изгибалась, сужаясь, левый берег неумолимо поднимался выше и выше, вставал отвесной каменной стеной. Но настоящего переката все еще не было, все время впереди расстилалось видимое водное пространство. Вот оно стало еще уже, по правому берегу вылез в реку лесистый и низкий мысок. «Ах черт! Да это ж не мысок! Это ж и есть поворот, поворот реки — перекат!»

Сема понял все это слишком поздно. В тревоге он обернулся назад, там вдали сверкали на солнце лопасти весел с «Барракуды». Снова глянув вперед, Семен понял, что не успеет уже ничего. Ни подать сигнала: «Чалить к берегу» — ни даже предупредить как-то ребят. Сейчас его «Зеленого змия» кинет в перекат за скалистый левый берег и, если он не возьмется всерьез за весло, разнесет к чертовой матери о камни.

— Суши весла, — выкрикнул он, и Костя мгновенно выполнил приказ.

Перекат оказался не прост, ох не прост. Он бурлил и плевался холодной водой, обжигая лицо и тело. Он не ревел, как водопад или серьезный порог, но все же шумел и стонал. Нельзя, ох нельзя идти через него в груженой байдарке с неопытной командой.

Мелкая водная пыль висела в воздухе, и Семен не успел даже сосчитать число бурунов, преградивших русло реки. Он только направил «Зеленого змия» между двумя ближайшими к нему с трудом, чуть не чиркнув правым бортом. Шум воды поглотил все звуки. Влага на мгновенье наполнила легкие, и вдруг прямо перед носом вынырнула невесть откуда еще одна белая кудрявая голова буруна. Семен уперся веслом, но не устоял бы и въехал бортом на подводный камень, только вдруг Костя вопреки всем приказам макнул в воду и помог ему как надежный друг. «Зеленый змий» почти замер на мгновенье среди стремительной воды и, дернувшись, обогнул бурун справа.