И ты уже у чёрта на куличках, точнее, в здании Царскосельского лицея, в котором расположился штаб кавалерийской дивизии. Случилось это недавно, телефонисты только-только протянули сюда линии связи, а штабные помещения обзавелись необходимыми канцлерскими причиндалами, ведения самого разного учета и отдачи важных боевых приказов. Машинистки и телефонистки еще даже не заняли свои рабочие места, ординарцы бегали как наскипидаренные, солдаты хозяйственной службы наводили видимость порядка. Ожидался сам генерал-инспектор кавалерии, ранее этой дивизией командовавший. Надо сказать, что дивизия пребывала в состоянии переформирования. Точнее не так — ее преобразовывали в корпус. Кавказская туземная кавалерийская дивизия, более известная как Дикая дивизия по приказу главнокомандующего Русской императорской армии, коим стал сам Николая Второй, преобразовывалась в Кавказский туземный кавалерийский корпус. Ранее дивизия состояла из шести полков по четыре сотни каждый, сведенных в три бригады. Ей же придавался 2-й конно-горный артиллерийский дивизион и Осетинская пешая бригада. Дивизия формировалась из добровольцев-мусульман, набранных из народов Кавказа. По спискам в каждом полку было 575 всадников и 25 офицеров и военных чиновников, да 68 нестроевых солдат (обслуживающего персонала).

Реализация решения о формирование корпуса шло весьма туго. после тяжелых боев в Румынии Дикая дивизия остро нуждалась в пополнении, а переформирование ее в корпус — изменение штатной структуры и появление новых должностей, не предусмотренных ранее. Всего же в Царское село должны были подойти два новых конных туземных полка и вместо одной дивизии в шесть полков предполагалось иметь две дивизии в четыре полка каждая. Плюс прибавлялась еще одна пехотная бригада и конно-горный артиллерийский дивизион. В общем, творился бардак, которого именовать иначе, нежели реорганизация не стоило, мы же в армии, а не в борделе!

Висевшие (весьма условно) под потолком штаба две сущности с каменным спокойствием наблюдали за рукотворным хаосом. И обсуждали происходящее внизу.

— В общем, мин херц, тут собрана одна из самых боеспособных частей императорской армии, тем более, сии дикие люди будут преданы государю, как никто иной.

— И что? предлагаешь мне эту дивизия возглавить? Сюда бы Алексашку Меньшикова, тот лучший кавалерист моей армии был. Славный вояка.

— Но и ворюга знатнейший! Правда, судьба ему хвост накрутила. Зарвался, посчитал себя всесильным. За что и поплатился.

— Это да, жадность до добра не доводит! А жаден он был без меры. — Пётр посмотрел (фигуральное выражение) на Брюса.

— Так что, в комдивы, меня, государя?

— Бери выше, государь, в целого комкора![1] Но нет, мелковато сие для тебя. Смотри и слушай сам!

— Были бы уши, так слушал бы, а так просто воспринимаю сие действо, а чем и как, один господь знает. — отвечала мятежная душа первого русского императора.

(воины прославленной Дикой дивизии)

Но тут в здание ворвался довольно высокий сравнительно молодой как для генерала-инспектора человек, сопровождаемый представительной свитой. Души замерли. Войдя в помещение штаба прибывший генерал снял фуражку, стала видна аккуратно подстриженная голова с большой залысиной. На вытянутом овале лица несколько нелепо смотрелись щегольские усики, тем не менее, общее впечатление от сего господина было более чем приятным. Правда, выглядел он несколько помятым, глаза выдавали редкие часы сна, а темные круги под ними –о необходимости работать не покладая рук. Это был недавно назначенный генерал-инспектор кавалерии (и месяца не прошло) великий князь и младший брат покойного уже императора Николая Второго (о чём он не ведал) Михаил Александрович. За ним следовала свита: командир Дикой дивизии, а теперь и формирующегося корпуса Дмитрий Петрович Багратион (из картлийской ветви Багратионов, потомок картлийских царей). Рядом с ним поспешал назначенный руководить штабом корпуса Яков Давыдович Юзефович, мусульманин, выходец из белорусских татар, ранее, при Михаиле, служивший начальником его штаба. Кроме этих, весьма значимых фигур, Михаила сопровождал ординарец, и командиры корпуса: генерал-лейтенант Пётр Александрович Половцев, генерал-майор Фейзулла Мирза Каджар, потомок иранской династии Каджаров и один из претендентов на трон в Тегеране, генерал-лейтенант Иосиф Захарович (Созрыко Дзахонтович) Хоранов, из знатной осетинской семьи, единственный из военачальников православного исповедания (не считая великого князя, конечно же).

— Не пойму я замысел государя. Мысль создать целую конную армию из трёх кавалерийских корпусов двухдивизионного состава, конечно же здравая, но разворачивать конную армию тут, с прицелом наступать на Белоруссию, это нонсенс! Наступать конницей в Прибалтике и по болотам Полесья та еще архисложная задачка. Я понимаю, вырваться на просторы Польши там конармия может прямым ходом и до Варшавы идти, ничто не помешает. Тем не менее, выполнить волю государя мы обязаны. Место для размещения бронедивизиона нашли?

— Ваше… — начал было Багратион, но был нервно остановлен Михаилом.

— Князь!

— Простите, Михаил Александрович, запамятовал. Поутру начали поступать техника и люди. Разместили. Конечно, тут тесновато. Фактически, в Царском селе мы разместили три полка полностью. Один еще расквартировываем прямо с колёс. Третья бригада расположена в окрестных селах, но за пару часов мы ее тут соберем при надобности. А вот куда распихнуть прибывающее пополнение пока даже не знаю. Это две бригады и артдивизион.

— Разрешаю занять дворец и все прилегающие к нему помещения. Распоряжение по двору я отдал еще в столице, так что неожиданностью это не будет. Ценности запрут в особой комнате. Но я уверен, что ваши бойцы будут себя вести достойно.

— Мы, Михаил Александрович, хотя и Дикая дивизия, но не дикари, понятие имеем. — заметил Юзефович.

— Да я, Яков Давидович, в сем и не сомневаюсь. — Они зашли в комнату, где расположился командующий корпусом, князь Багратион. По всей видимости, тут ранее располагался кабинет директора лицея, о чём свидетельствовал небольшой предбанник с местом для секретаря, которое сейчас занимал адъютант командира корпуса.

— В Михаила? — допетрил Пётр.

— В него! Ранее он был вероятным регентом и наследником престола, но специально влез в морганатический брак, дабы никаких шансов занять престол не оставалось. — ответил дух Брюса.

— Ха! Я на шлюхе женился, и все проглотили да государыней-императрицей ее именовали. Кому это мешает?

— Ну, не всё так просто! Семья Романовых тот еще гадюшник! И все они жаждали смерти или устранения Николая.

— Разберемся! Если надо, сократим семейку на пару голов! Не привыкать! — мысленно Пётр уже потирал руки, готовясь взяться за топор. Брюс был доволен. Кажется, герр Питер приходит в себя.

— Есть у меня сомнения, герр Питер, что ты справишься в одиночку. Так что решил я тебе помочь.

— И как? — несколько подозрительно отозвался император, сюрпризы