— Придется мне тоже отказаться от бесплотной сущности и вселится в прямого подчиненного твоего родственничка, командующего кавалерийским корпусом, генерала Келлера. Тот известный монархист, его биографию я изучил, так что проколоться не боюсь. А для решения вопроса со властью еще один кавалерийский корпус, да еще и из ветеранов, будет как конфетка, спрятанная в шкафу.

— Скажи-ка Брюс, а вот эта идея, создавать недалеко от Санкт-Петербурга целую конную армию не ты ли, случайно, государю-главнокомандующему подсказал?[2]

— Ну… я, скажем так, сумел договориться с его тщедушной душонкой.

— Ну и хлыщ ты, Брюска…

— Мин херц, прости меня за инициативу, но мне надо было создать хоть какие-то условия, чтобы ты смог взять власть и удержать её. Михаил чуть ли не единственный родственник, что остался Николаю верен. Как и генерал Келлер был чуть ли не единственным из военачальников, готовым повести свои войска подавить революцию. Но силы их размещались слишком далеко от столицы, кстати, не забывай, ее переименовали в Петроград.

— Болваны! — взорвался Пётр.

— Согласен, герр Питер, но тут как раз пожелать мы ничего не можем, пока власть не возьмём.

— Да… Наслаждайтесь последними мгновениями бесплотного существования, мин херц!

Брюс впал в некоторое поэтическо-романтичное настроение, продекламировал:

— Поедем в Царское село, там улыбаются мещанки, когда гусары после пьянки садятся в крепкое седло. Поедем в Царское село!

— Что это?

— Это начало стихотворения, некого Осипа Мандельштама. Поэта без подштанников.

— Жид[3] или лютеранин? — уточнил государь.

— Жид.

— Но пишет знатно. «Поедем в Царское село». А мы тоже сюда «Поехали!» Вижу, Брюска, смерть тебя не слишком-то поменяла, всё так же любишь пошутить. А почему этот жидок поэт без подштанников?

— Так в революционном будущем главный пролетарский писатель Горький выпишет Мандельштаму штаны, а вот подштанники выписать откажется, мол, хватит и одних штанов.

— Удивительно провиденье твоё, Господи! — произнёс Пётр.

— Абсолютно согласен с тобою, мин херц. — отозвался Брюс. — Но нам пора и приступать!

[1] Напоминаю, душам ведомо не только то, что было, но и то, что будет. А посему некоторые термины будущего тоже им доступны, а чем пользоваться — своими привычными или новомодными –дело каждого духа по отдельности. Мы же их ограничивать не будем, не наша работа.

[2] В РИ до формирования конармии в царском войске так и не дошли руки. А вот Кавказский туземный корпус формировать начали, но уже много позже свершившейся Февральской революции.

[3] Напоминаем, что во времена Петра евреев именовали жидами и никакой негативной коннотации в этом термине не было.

Глава шестая

Говорится о важности делать в совещаниях перерывы

Глава шестая

В которой говорится о важности делать в совещаниях перерывы

Петербургская губерния. Царское село. Здание Царскосельского лицея

22 февраля 1917 года

Любая простая задача может быть сделана неразрешимой, если по ней будет проведено достаточно совещаний.

(Райнер Мария Рильке)

— И всё-таки во взаимодействии с бронедивизионом я вижу серьезные сложности, Михаил Александрович!

Брюс и Пётр возникли в комнате, где проводилось небольшое совещание как раз во время жаркой дискуссии. Говоривший начштаба Юзефович даже раскраснелся и ослабил воротничок кителя, что казалось немыслимым нарушением устава и приличий, но тут, в комнате, было жарко натоплено и позволить себе вольности могли все, кроме великого князя, который смотрел на нарушения эти сквозь пальцы. Докладчик:

— Конечно, бронемашины — это хорошая ударная сила, особенно пушечные. Но сразу возникают проблемы иного плана. Их мобильность далеко не равнозначна мобильности кавалерийских соединений. И если я могу твердо гарантировать марш наших кавдивизий в пятьдесят-шестьдесят вёрст, то уверенности, что техника сможет в таком же темпе преодолеть это расстояние у меня нет. Это раз! Сразу же усложняется обеспечение наших боевых соединений: необходимость постоянно в обозе иметь бензин. Машинное масло, шины, запасные части плюс бригаду ремонтников, которые смогут быстро ввести сломавшуюся технику в строй.

— Я поддержу Якова Давидовича. — вступил в дискуссию Багратион. — Наличие бронедивизиона при всех его положительных качествах лишит наш корпус главного преимущества — подвижности! А манёвренность кавалерийских частей их главное преимущество! Если мы не сможем совершать стремительные! Я подчеркиваю — стремительные марши! То грош цена нашему воинскому соединению.

— Я вижу уникальное единодушие среди старших офицеров — чуть растягивая слова, задумавшись, произнёс Михаил. — Все присутствующие с сиим мнением согласны?

Тут же раздался нестройный гомон — но ни одного слова в поддержку бронетехники сказано не было.

— И что вы предлагаете делать для усиления возможностей вашего соединения? Согласитесь, в рейдах нужна артиллерия, хотя бы для подавления пулеметных расчетов противника, а мобильные пулеметы, которыми оснащены броневики тоже не помешают?

— Михали Александрович! Считаю, надо усилить конноартиллерийский дивизион хотя бы еще одной батареей — этого будет достаточно. А по поводу мобильности пулеметных точек, так вы нам сами подсказали идею, десять дней назад на совещании, помните, что можно попробовать поставить пулеметы на подрессоренные повозки. Мы попробовали. Получилось неплохо! По проходимости эта «тачанка», так ее солдатики окрестили, куда как лучше бронемашины будет, по скорости хода как раз вровень с кавалеристами пойдет, да. она лишена защиты, если не считать щиток максима, но мобильность тут важнее бронированности.

Князь Багратион выглядел весьма довольным собой. Конечно, он знал, что эту идею князя никто не рванулся с места в карьер проводить в жизнь, а вот он углядел реальные возможности!

— И что? Передавать от вас бронедивизион обратно? — подумал вслух великий князь и генерал-инспектор кавалерии по совместительству.

— А вот этого делать не следует, Михаил Александрович! — подал голос генерал Половцев. — Думаю, надо правильно эту приданную нам силу использовать. Что я имею ввиду? Например, доставить бронедивизион к месту намечающегося прорыва и использовать вместе с пехотными частями или даже вездеходами Пороховщикова для прорыва обороны противника. После чего в прорыв входят кавалерийские соединения, но бронемашины остаются в тылу, ремонтируются, пополняются боезапасом и топливом. А используется в точке выхода наших кавалерийских частей из рейда по тылам противника.

— Здравая мысль, Пётр Александрович! Вот только, чтобы знать место и дату выхода соединения из рейда надо иметь радиосвязь. Знаю, что станцию вам выдали, но вот она у вас простаивает без дела. Как так?

— Станцию нам выдали, Михаил Александрович, а вот человека, умеющего с нею обращаться — нет. Пишу, прошу, звоню. Толку — ноль!

— Думаю,