соглашалось на утверждение пункта об отношении к общественным организациям и грозилось вообще запретить проведение съезда60. В итоге Правительство, во многом – вследствие бюрок ратических препон, так и не разрешило проведение съезда. Позже, в январе-феврале 1917 г., речь уже шла о том, чтобы провести съезд в конце февраля. В нем должны были принять участие до 1000 человек – членов губернских, уездных, сельских отделов черносотенных организаций61.

Готовясь в начале 1917 г. к проведению объединенного съезда монархистов, Н. Е. Марков разослал по местным отделам СРН циркуляр, в котором изложил тактику правых по отношению к левым членам Думы и Госсовета, части членов объединенного дворянства, критиковавших Правительство. Однако В. М. Пуришкевич, который буквально с каждым днем продолжал «леветь», подверг этот циркуляр, опубликованный 9 февраля в «Новом Времени», резкой критике, выступив также против созыва монархического съезда, который, по его мнению, «может посеять тревогу и смуту в умах русского народа»62. В итоге вне зависимости от позиции В. М. Пуришкевича съезд так и не состоялся: в конце февраля 1917 г. в Петрограде уже происходила революция. Тогда же, в начале 1917 г., монархисты развернули широкую подготовку к пересмотру Основных законов в пользу Самодержавия, причем одним из инициаторов такого пересмотра был Н. Е. Марков. Но и эта инициатива уже слишком запоздала.

Важное место среди думских выступлений Н. Е. Маркова явилась его речь 22 ноября 1916 г. Поводом к ее произнесению послужило, в первую очередь, выступление 19 ноября 1916 г. одного из виднейших лидеров правых В. М. Пуришкевича, который подверг резкой критике деятельность Правительства и фактически солидаризировался с либеральным думским большинством. Речь Пуришкевича вызвала смятение, тревогу и недоумение в стане монархистов. Отметим, что после того, как позиция лидера Русского народного союза имени Михаила Архангела (РНСМА) была подвергнута критике на заседании фракции правых, Пуришкевич заявил о своем выходе из фракции и покинул фракционное заседание63. Н. Е. Марков, выступая с думской кафедры 22 ноября 1916 г., назвал В. М. Пуришкевича «новоявленным прогрессистом» и защищал Правительство от нападок Прогрессивного блока. Выступление Маркова закончилось скандалом: неоднократно прерываемый окриками и замечаниями со стороны леволиберального думского большинства, лидер СРН, уже сходя с кафедры, приблизился к председателю Думы М. В. Родзянко и трижды назвал его «мерзавцем». Объясняя причину своего демарша, Марков заявил: «Я сделал это сознательно, с этой кафедры осмелились оскорблять высоких лиц безнаказанно, и я в лице вашего председателя (М. В. Родзянко. – Д. С.), пристрастного и непорядочного, оскорбил вас»64. Затем Н. Е. Марков с единомышленниками покинул зал заседаний Государственной Думы65.

В итоге лидер СРН был наказан следующим образом: его удалили из Думы на 15 заседаний, что являлось высшей мерой взыскания для депутатов. За эту меру голосовали все члены Думы, кроме единомышленников Маркова из фракции правых, покинувших зал заседаний во главе с Г. Г. За-мысловским66.

Выступление Н. Е. Маркова с думской кафедры, в которой он обрушился на В. М. Пуришкевича, принесло лидеру СРН еще большую популярность в стане правых. Со всех концов страны ему шли приветствия и телеграммы, его кабинет был заставлен цветами, и даже А. Н. Хвостов поспешил выразить ему сочувствие67.

Между тем объективности ради следует отметить, что именно это же выступление правого политика способствовало скорому расколу думской фракции правых68. Всего из фракции правых (в то время она составляла 53 человека) вышли 34 (или 35) человека69. В результате из этой фракции, ранее некоторое время возглавляемой Н. Е. Марковым (изначально в Совет старейшин IV Государственной Думы, кроме самого Н. Е. Маркова, входил также А. Н. Хвостов70), вышла большая ее часть, оформившаяся в конце ноября – начале декабря 1916 г. в группу независимых правых, которые в отличие от сторонников Маркова допускали свободную критику действий Правительства. Новую фракцию возглавил князь Б. А. Голицын, товарищем председателя стал А. А. Радкевич, секретарем – священник С. А. Попов71.

После раскола фракции Н. Е. Марков фактически прекратил всякую политическую деятельность. Как утверждает А. А. Иванов, «около 20 правых депутатов, как оставшихся во фракции, так и образовавших группу независимых правых, вообще перестали посещать заседания Государственной Думы»72. Исследователь также отмечает, что «единственно возможной тактикой правых стало молчаливое сидение на думских скамьях, имеющее целью показать Правительству, до чего может дойти не сдерживаемая правыми оппозиция, и таким образом заставить власть распустить крамольную Думу»73.

В годы революции и Гражданской войны

После свержения Самодержавия в феврале 1917 г. монархисты оказались теми партиями, которые подверглись политическому преследованию в первую очередь. 5 марта 1917 г. исполком Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов запретил издание печатного органа дубровинского СРН – газеты «Русское Знамя». Прекратился выпуск и других черносотенных газет, в том числе и «Земщины», газеты Н. Е. Маркова. В связи с этим бывший лидер фракции правых в марте 1917 г. с сарказмом заметил, что черносотенная пресса оказалась загнанной свободой печати в подполье: «Ныне, как нам известно, полная свобода печати, и потому редакция и типография “Земщины” конфискованы, редактор и издательница “Русского Знамени” сидят в тюрьме, а остальным правым изданиям, во имя равноправия, воспрещено выходить в свет»74.

Сам Н. Е. Марков в первые дни Февральского переворота боялся ареста и бежал из Петрограда. Однако между 27 мая и 9 июня 1917 г., несмотря на измененную внешность (Марков коротко остригся и отпустил бороду, которая, как писали очевидцы, его сильно состарила), он был арестован в Финляндии и доставлен в Петроград для дачи показаний Чрезвычайной следственной комиссии (ЧСК) Временного правительства, которая допрашивала его как свидетеля «преступлений» старого режима75. На допросах Н. Е. Марков вел себя спокойно, высказывался весьма смело и даже подчас вел себя вызывающе. Анализируя стенограмму допроса, опубликованную в многотомнике «Падение царского режима»76, мы можем прийти к выводу, что он не отрекся от своих взглядов и убеждений. В итоге ЧСК, так и не найдя в действиях Маркова состава преступления, вынуждена была освободить его.

Позже в своей известной книге «Войны темных сил» он так оценивал происходившее в стране в 1917 г.: «Да, Россия рухнула на пороге уже готовой победы, рухнула потому, что была заживо, изнутри пожрана червями… Эти черви были сознательные и бессознательные агенты темной силы иудо-масонства, которое более всего опасалось победы России и для которого ее поражение являлось величайшим достижением. Эту гнусную и отвратительную роль червей, разъевших белое тело родной Матери-России, сыграли деятели “прогрессивного блока”»77.

Также Н. Е. Марков полагал, что русское Самодержавие привели к падению не только «темные силы», ибо «за дело