Вика обиженно надула губы, думая о том, что волосы у нее на самом деле выпадают клоками. Такого никогда раньше не случалось. Глеб, как ни в чем не бывало, предложил:

– Может, по магазинам прошвырнемся? Я плазму себе хочу купить. У меня в зале одна стоит, а в спальне нету.

– Поехали…

– А тебе не надо? В новую то хату?

– У меня возможности уже нет. Я и так в бараний узел завязалась. Всем должна.

– Не переживай! Не все сразу. А хочешь, кресло тебе в подарок куплю? Знаешь, таким как мешок бывает…

«Ты мне и графин то не подарил, хотя обещал», – вспомнила девушка. Что-то внутри болезненно кольнуло, и Вика, открывшая было рот, чтобы охотно согласиться, лениво протянула:

– Не, не надо! Мне такое по стилю не подойдет! Я уже нарисовала, какую мебель в зал хочу…

– Ну… как хочешь. Я, в последнее время, вообще пришел к выводу, что могу купить себе все, что ни пожелаю! Любую шмотку! Любой телек! А что? Все уже есть, – квартира, машина, бизнес. Хотел год назад себе «Хаммер» приобрести, да умные люди отговорили. Мол, че, выпендриваться, лишнее внимание привлекать… Слышишь? С тобой, вроде, разговариваю!

Вика, витающая мыслями в небесах, вернулась на землю, потрепала Глеба по коленке. После ее очаровательной улыбки поток слов о его возможностях возобновился, а девушка с чувством выполненного долга опять унеслась из реальности к тому, что ее беспокоило.

– А ты почему с женой разбежался?

Ее вопрос не к месту, – это было очевидно. Глеб выждал паузу, несколько раз припечатав спутницу взглядом, но все-таки ответил:

– Жена – татарка, из очень богатой семьи, – там все «на трубе» сидят. Когда женился, ее семья меня не приняла. Мол, голь перекатная, примазался. Я сам на свои деньги свадьбу справил, у них не подъедался, а все равно… Убеждали ее меня бросить, наших детей воспитать на татарский лад. Вспоминать не хочется… Сначала тыкались-мыкались по частным квартирам, потом уж и бизнес и деньги…а все равно до сих пор я для них голь. Такие люди… Сколько меня кидали…Сколько я для них… Высосут и выплюнут! Никому на хер нужен не будешь потом! Не спрашивай больше!!!

Резкий поворот руля, – Вика чуть не ударилась о ручку дверцы. Девушка благоразумно замолчала, размышляя про себя о том, что рыбак рыбака видит издалека. Для Глеба деньги тоже были в приоритете. Тот через несколько минут добавил:

– Знаешь, что для меня самое главное в жизни? Чтобы внутри меня всегда был покой и комфорт. Чтобы ни случилось! Какая бы ужасная на первый взгляд ситуация не произошла. Знаешь, когда так бывает?

– Когда?

– Когда ты сам про себя знаешь кто ты и что ты. Надо внутри себя найти точку опоры и никого внутрь не пускать. И наплевать на всех! Отдавать себя на милость окружающим и пускать все на самотек нельзя ни в коем случае. В итоге ты у разбитого корыта и никто не виноват. Потом стонешь, типа я – жертва обстоятельств. Не-ет, сам виноват... Кстати, слышала последние городские новости? Ты ведь у Ворона работала? Так он с женой расходится! Хороша новость? А? Ему жена грандиозный скандал закатила. Говорят, влюбился по уши в какую-то красотку, и сохнет по ней. Давно сохнет.

Вика почувствовала, что кровь просто застыла в жилах, – ей не хватало воздуха. Это о ней сплетни ходят?!! И насколько «свежа» эта новость?! Или у Ворона новая пассия?! Кому-то удалось то, что не удалось ей?

Она отвернулась к окну, мечтая, чтобы зоркий глаз кавалера ничего не заметил. Ворон, – мужчина, в которого она была влюблена, и который тоже ставил деньги на первое место…

В ее сумочке завозился сотовый. Это был Вася. Он быстро протараторил:

– Говорить можешь? Да? Короче, мать мне только что звонила. Поругалась со своим. Я ее отшил. И ты не лезь. Потом еще и виноватой останешься.

Через секунду сотовый загудел вновь, – на этот раз это была Мария. Та всхлипнула в трубку:

– Вик, я к тебе хочу приехать – поговорить. Ты дома? У меня тут такое случилось… Не бросай меня! Мне ведь больше не к кому…

– Что? Что случилось? Я не дома сейчас, но если действительно надо – подъеду… – заволновалась не на шутку Вика.

– Надо! Мы со Степаном расходимся...

В дверь позвонили. Наконец-то! Вика, уже собиравшаяся было набрать мамин номер, выбежала в коридор:

– Ты чего как долго?

– Вик, мне так плохо!

Резко пахнуло спиртным. Девушка прижала плачущую мать к плечу и как малое дитя начала укачивать. Затем рассмотрела внимательнее ее лицо, – там багровел синяк. Сердце застучало как сумасшедшее. Так бы и убила этого Степана! Вика постаралась взять себя в руки и прошептала:

– Ну, ничего– ничего… Что случилось то? Поругались что-ли?

– Он меня бросил!

– Совсем? Или так, в пылу ссоры брякнул?

– Совсем бросил!! Теперь я у вас брошенка!!!

Вику всегда смущала и даже несколько шокировала театральность, присущая матери в тяжелые моменты жизни. Но сейчас было не лучшее время это обсуждать.

Мария прошла из прихожей на кухню, села за стол. Вика стала варить кофе, а мать – рассказывать.

– Знаешь, поссорились из-за ерунды. Не так разговаривала с клиентом, видите ли! Сам не умеет, а меня учит! Вик, сама знаешь, как меня люди любят? Всегда для меня все готовы сделать, – и скидки и с оплатой подождать. А Степка вечно как злыдень ходит, бурчит. Мне с ним так тяжело бывает! А тут я ему ответила, мол сама разберусь. Ну, он и…

– …и что?

– Взял, швырнул в меня стаканом! Очки аж в другой конец комнаты улетели! Синяк вон! Знаешь, как он меня обзывал потом?

– Ма-ам! Не говори мне! – взмолилась задетая за живое дочь, – Я не смогу такое слушать! Тем более о тебе!

– Говорит: «Старуха, ты на себя в зеркало смотрела? С молодым в одну постель ложишься…»

– Мам!!!

– Ладно, не буду, доченька. Прости.. Мне так плохо….. У тебя есть что-нибудь покрепче?

– Водка есть, – метнулась к холодильнику Вика. – Коньяк чуть-чуть.

– Тогда водки…

Мать достала из кармана носовой платок и высморкалась. Промокнула слезы, катившиеся в три ручья. Огляделась, – она была в квартире Вики впервые.

– Очень красиво и изысканно, – одобрительно пробормотала Мария и заплакала снова. – Я и так кручусь, как белка в колесе, чтобы всем угодить! Дом на мне! Бизнес на мне! Сбегай туда, потом в банк, потом его величество Степана обслужи!

– Мам! Но ведь ты сама так все поставила…

– Я хотела построить нормальные отношения… Я так стараюсь! Все для него. И все равно я – плохая. Я не понимаю, что я делаю не так?

– Как бы ты ни старалась, – не все только от тебя зависит, – пыталась вразумить мать Вика. – У тебя слишком много насчет него иллюзий. Ты просто не хочешь видеть что он за человек на самом деле. Ты в реальность нос высунешь и снова в иллюзии прячешься: «Он – хороший. Он прав. Я – плохая, не доработала». Иллюзия – вещь приятная, конечно. Но не лучше ли найти действительно хорошего человека?