— Они все жили в люксах, но, в общем, ты прав. Для них это неприлично дешево.

— Только не говори, что у олигархов тоже кризис!

— Ну что? Я тебя заинтриговал?

— Неплохо. — Алексей откинулся на спинку дивана и поймал вопросительный Сашин взгляд. — Наелись?

— Все было очень вкусно, — улыбнулась жена. — А вы обсудили свою проблему?

— С чего ты взяла, что у нас проблема?

— Вы же говорили о работе?

Мужчины переглянулись.

— Купил я Лешку! — рассмеялся вдруг Панов. — Подкинул ему очередную загадку.

— Ох, не люблю я олигархов, — поморщился Алексей.

— С чего бы это? — с усмешкой посмотрела на него Саша. Их свело как раз таки убийство владельца крупной фирмы Александра Серебрякова, а потом Леонидов ушел из органов и какоето время работал на вдову Серебрякова.

— А кто их любит? — пожал плечами Юрка.

…Разговор они закончили на стоянке у отеля. Саша с дочерью поднялись наверх, в номер, а Леонидов вызвался проводить друга до машины. Видя, как у мужа горят глаза, Саша не стала ему мешать.

— Ты задавал Голицыну этот вопрос? — спросил Алексей у Панова. — Как он оказался на пароме?

— Задавал. Он говорит, у каждого свои странности.

— Я видел его фото в Инете: шикарный мужик. Я не баба, конечно, но уверен, что бабы по Голицыну с ума сходят. Полностью упакован, и вид у него такой, будто он ни за что не войдет в дверь, если ее перед ним не откроет швейцар. Врет, — уверенно сказал Алексей. — Никакие это не странности. Его загнали на этот паром обстоятельства. А вот что за обстоятельства…

— При которых, кстати, пропала его красавица жена, — напомнил Панов. — Дело это, Лешка, совершенно безнадежное. У нас нет ни осмотра места происшествия, ни показаний свидетелей, ни заключения экспертизы. Вообще ничего, с чем мы привыкли и могли бы работать. Просто факт: пропала очень богатая женщина. Прошло пять дней, все следы преступления, если таковое имелось, уничтожены, паром в Таллине, команду допросить невозможно. Может, ктото чтото и видел, но мы этого узнать не можем. Международные отношения сам знаешь какие. Тут чистой воды психология, — поморщился Панов. — Надо поговорить с каждым из их компании и на основании психологии и главным образом интуиции понять, что там на самом деле случилось. Но это фигура высшего пилотажа.

— Я понял, — кивнул Леонидов, — можешь больше не подлизываться. Черная кошка в темной комнате. Помнится, я ее уже искал. А если ее там нет?

— Нет так нет, — пожал плечами Панов. И осторожно спросил: — Ну, так я перекидываю тебе Даниила Голицына?

— Давай, — как можно безразличнее сказал Алексей. Он уже нутром почуял: дело необычное.

«Мне это надо, — подумал он, глядя, как отъезжает от отеля машина Панова. — Пока не знаю зачем, но мне это надо…»

…Даниил Голицын его разочаровал. Фотокамера миллионеру явно льстила. Есть люди, обладающие редкой фотогеничностью, один из них, должно быть, и ввел в моду селфи. Счастливчики типа Голицына одинаково хорошо выглядят на всех без исключения фотографиях, при любом освещении и антураже. В жизни Даниил Валерьевич не производил такого ошеломляющего впечатления, хотя, безусловно, был мужчиной видным. Мечта любой женщины, не быдло какоенибудь, весь, от новеньких ботинок из натуральной кожи до идеально выстриженной макушки, — олицетворение успешности и гламура. Волосы у Голицына были темные, глаза серые, лицо в общемто скучное, ровно до того момента, пока Даниил Валерьевич не улыбнулся. Чточто, а улыбаться он умел.

«Должно быть, долго тренировался перед зеркалом, — с неприязнью подумал Алексей. И тут же одернул себя: — Не завидуй, расслабься».

— Присаживайтесь, Даниил Валерьевич, — гостеприимно предложил он.

— Не понимаю, зачем я здесь? — раздраженно сказал Голицын, опускаясь на стул и брезгливо поддергивая брючины. Носки у него были знатные, по цене костюма для простого смертного.

— Пол чистый, — не удержался Алексей, наметанным взглядом оценив носки. Олигарх хренов. — У нас в штате имеется уборщица.

— Я рад за вас. И всетаки что я здесь делаю?

— У вас ведь жена пропала.

— Я уже трижды был в полиции, в Питере. Сначала в порту, потом меня сопроводили в отделение, и, наконец, я имел беседу с какимто важным чином.

— Должно быть, вы очень старались найти свою жену, — вздохнул Алексей. — Этот чин озаботился вашей проблемой и попросил меня вам помочь.

— А вы кто такой? — подозрительно спросил Голицын.

— Лучший сыщик.

— Лучший где?

— Возможно, во всем мире.

— От скромности вы не умрете.

— А у вас, похоже, отсутствует чувство юмора.

— Может, хватит? Вы понапрасну тратите мое время.

— Мое, я так понимаю, вы не цените? Хорошо. — Алексей снова вздохнул. Уже понятно: просто не будет. — Даниил Валерьевич, ваше дело передали по месту жительства. Отныне вашей проблемой буду заниматься я.

— А… — протянул Голицын. — Тогда понятно… Бюрократия победила коррупцию.

— Вы предлагали моему другу взятку? — с интересом спросил Алексей. — Не бойтесь, этого в протоколе не будет.

— Это вы должны бояться, а не я, — насмешливо улыбнулся Голицын. — Скажем так: я намекнул, что готов оплатить услуги, если поиски моей жены затянутся. Я понимаю, что у ментов маленькая зарплата…

— Да, до вас, олигархов, нам далеко.

— Я не закончил свою мысль, — поморщился Голицын. — Зарплата маленькая, а труп отсутствует. Говоря вашим языком, отсутствует факт, по которому можно возбудить уголовное дело. Ну, пропала и пропала. К любовнику сбе жала.

— Вы исключительно правильно формулируете, — с еще большим интересом посмотрел на него Алексей. — Откуда такое знание буквы закона? Готовились, да?

— Не ловите меня за язык, — насмешливо сказал Голицын. — Я в расстроенных чувствах и всегда могу на это сослаться.

— Чтото вы не похожи на убитого горем мужа.

— Потому что вполне могу оказаться рогоносцем. По чему тут убиваться? То есть по кому? Если бы я знал наверняка, что моя жена сейчас не в чьейнибудь постели, я бы рвал на голове волосы, клянусь. Ведь ее паспорт я так и не нашел.

— Да, это существенно. А велик шанс, что она сейчас в чьейнибудь постели?

— Очень велик, — кивнул Голицын. Потом достал из кармана смартфон, пару раз провел пальцем по дисплею и сунул смартфон Алексею под нос: — Смотрите.

На фото была ошеломляющая блондинка, грудь номер четыре вызывающе выглядывала из весьма откровенного декольте, пухлые губки подетски приоткрыты, но взгляд далеко не наивный. Обещающий взгляд.

— Ничего себе! — присвистнул Леонидов. Потом засомневался: а вдруг мадам Голицына, так же, как и муж, на редкость фотогенична, а в жизнито не очень? — Сколько ей лет на этой фотографии? — подозрительно спросил он.