– Зато будет совместная фирма «Кис-кис» по производству чупов и чипов! - выкрикнул Никишов.

Директор открыл было рот, но почему-то вдруг наступил на горло собственной песне. И, честное слово, мне показалось, будто в глазах его неумолимо сверкнуло: «Этому не бывать!»

Да, какие-то странные дела происходят в нашем коллективе. И вокруг него тоже…

Теперь мы ходили в школу, как в цирк. Ареной была строительная площадка. Там все время что-то случалось. Представление такое. Загадочное и непонятное. Будто какой-то фокусник творил вредные чудеса.

Сегодня, например, мы вдруг услышали со стороны стройки приглушенные вопли и стуки. Продолжались они до одиннадцати часов. Пока не приехал прораб. Он обычно приезжал к этому времени - получал с утра указания застройщика. А рабочие копошились на стройке с девяти утра.

Но сегодня они почему-то не копошились на стройке. Вместо этого мы слышали крики и стуки.

– Можно выйти, Игорь Зиновьевич? - спросил Никишов. Ясно - на разведку.

– А что? - обиделся Бонифаций. - Тебя не волнует судьба Анны Карениной? Или очень надо?

– Волнует, но очень надо. - Никишов даже жалостно сморщился, показывая, как ему «очень надо». И выбежал из класса.

Я сидел у окна. Мне хорошо было видно, как Никишов выскочил на школьное крыльцо и, приложив ко лбу ладонь от солнца, что-то рассматривал на стройке.

Вернулся он сразу после звонка на перемену. И радостно сообщил:

– На стройке опять ЧП! Кто-то запер бригаду в вагончике. Они там бушуют, а выйти не могут!

– Вот радость-то, - ядовито заметил Игорь Зиновьевич. - Только низкие души счастливы чужой бедой.

– А я не радуюсь. Я удивляюсь. Какой-то Робин Гуд воюет за справедливость.

– Неуловимый мститель, - покивал Бонифаций.

– Вы его осуждаете? - притворно ахнул Серега. - Непримиримого?

– Естественно. Этим бедным людям на стройке надо работать. Зарабатывать на жизнь. У них семьи, которые надо кормить.

Никишов немного смутился. Но ненадолго. И пробормотал:

– На чужой беде свое счастье не построишь. Вы сами говорили.

– Никишов, ты выше меня на целую голову. Но эта голова…

– Договаривайте, Игорь Зиновьевич, я не обижусь, - вздохнул Никишов. И сделал плаксивое лицо. - Я уже привык.

В одиннадцать часов приехал прораб и выпустил пленников. И пошел к директору. Он скоро у нас тут ночевать будет. Или учиться. У нас многому можно научиться.

Директор и на этот раз отбил нападение. И еще более решительно, чем прежде.

– Первому, которого поймаю, - шумел и грозился прораб, - надеру уши! Второму надаю по…

Тут он запнулся (все-таки школа), а директор подсказал:

– По затылку.

– Пусть будет по затылку, - согласился прораб. - А третьего отведу в милицию.

– Послушайте, - Семен Михалыч постучал ладонью по столу, - у вас уже три охранника. Какие могут быть претензии? Требуйте с них. Они у вас бездельники. Они только курят и пьют пиво. И непристойно выражаются.

– Ваши ребята все время вертятся возле стройки.

– Прогоните.

– Как же! Их прогонишь. - И он здорово передразнил кого-то из ребят писклявым голосом: - «А нам участковый велел! Мы милиции помогаем!»

– Участковый действительно обращался к ним, подтверждаю.

– А я вас предупреждаю! - завопил прораб. - Сегодня мне пригрозили увольнением.

– Послушайте, - директор опять постучал по столу. - У вас навязчивая идея. Нашим стадионом пользовался весь микрорайон. Вокруг футбольного поля даже несколько стариков по утрам друг за другом бегали. Почему вы привязались к моим мальчишкам?

– По-вашему, это старички дурацкие записки с ошибками пишут и технику безошибочно из строя выводят, да?

– Не исключаю, - улыбнулся директор. - Они, вполне возможно, вспомнили свое пионерское детство. Когда их учили не отступать перед трудностями и бороться за справедливость.

– Справедливость… - Прораб не нашел слов и хлопнул дверью.

А наш Лешка в последнее время стал задумчив. Размышлял. Хмурился. Что-то бормотал странное. То впопад, то невпопад. Однажды я от него услышал: «Чужими руками змею не убьешь».

– Какую змею? - спросил я.

– Пословица такая, - объяснил Алешка. - Мудрая, восточная.

Но главное - куда-то время от времени он исчезал.

– Где бегал? - спросила его мама.

– Ветер догонял, - лаконично ответил Алешка. Тоже, наверное, мудрой пословицей. И «расшифровал» ей же: - Искать правду, что ветер догонять.

Мама испуганно потрогала его лоб и покачала головой.

– Мой руки и ложись спать.

– Конечно, - отвечал Алешка. - Грязные руки пачкают и лицо.

Опять пословица. И где он их набрался?

А однажды он вдруг отказался от обеда.

– Что с тобой? - тревожно спросила мама. - Ты не заболел? Доконают тебя эти шипящие.

– Я уже обедал. В гостях.

– В каких гостях? - удивилась мама.

– У узбекских таджиков.

Я хмыкнул: «Узбекские таджики!» Хорошо еще, что не индейские чукчи.

– Они меня своим пловом накормили! - Тут Алешка сильно оживился. - Мам, ты тоже здорово плов делаешь. Но неправильно.

– Вот еще! - Похоже, мама немного обиделась. - Я его по книге готовлю.

Тут Алешка заважничал.

– А ты кладешь в него фрукты и овощи? Барбарис и мушмулу? А чтобы плов был золотистым, в него добавляют шафран. Вот!

– Где же я тебе мушмулу с шафраном возьму? - расстроилась мама. - А, кстати, что это за звери?

– Ну… - Тут Алешка немного скис. - Мушмула это, мам, такая штука… Вроде этой… как ее… А шафран - это краска такая, желтая… Поняла?

Мама кивнула.

– А олифу не надо добавлять? - спросила она серьезно. - Или гуашь? А давай, Лень, я вам яичницу на масляной краске буду жарить. Для красоты. Она вся разноцветная будет. Радуга на сковородке.

– Ты у папы спроси, - вывернулся Алешка и тут же выдал: - А плов надо есть руками! Так вкуснее.

– Кишмиш посоветовал? - рассердилась наконец мама.

– Он не кишмиш. Его зовут Абдукарим Абдукадырович. Очень хороший человек. У него на родине двое детей. Черноглазые такие. Он мне их фотографии показывал. И он, мам, все время пословицами говорит. И никогда не ругается.

– Не научился еще, - сказала мама.

– Я тоже, - сказал Алешка. - И не собираюсь.

В общем, выяснилось, что Алешка сильно подружился со строителями и частенько навещает их вагончик, где с аппетитом кушает руками восточный плов с шафраном. И слушает восточные пословицы.