контроля над женскими высшими курсами и их слушательницами. Александр III в 1886 году попытался закрыть эти курсы вовсе. Однако после революции 1905 года наступил новый подъем [Johanson 1987: 95-100]. Соответственно, хотя самодержавие никогда не поддерживало женского высшего образования и всячески препятствовало его развитию, небольшой сегмент женского населения России все же мог осуществить свои мечты об образовании, а после этого дать доступ к знаниям и другим девочкам.

Еврейское образование накануне перемен

В начале XIX века евреи, ставшие подданными Российской империи, сохраняли традиционную систему образования, которая выросла из образовательных учреждений, возникших в Западной Европе в эпоху Средневековья и получивших дальнейшее развитие в Восточной Европе Нового времени. Согласно еврейскому закону, мальчики обязаны получать религиозное образование; соответственно, в еврейских общинах создавались и совершенствовались схемы нормативного обучения для мальчиков. Как будет показано ниже, схемы обучения девочек-евреек были менее отрегулированными и однозначными.

Во всех общинах Восточной Европы, где имелось достаточное количество еврейских семей, существовал хотя бы один хедер, или традиционная школа для еврейских мальчиков. Помимо этого, в более многочисленных общинах действовала финансируемая на общинные средства школа для детей бедняков, которая называлась «талмуд-торой». Подавляющее большинство мальчиков-евреев обучались в этих заведениях толкованию иудейского богослужения и священных текстов[21]. У большей части не хватало ни финансовых, ни интеллектуальных ресурсов для того, чтобы закончить курс второй ступени в хедере или поступить в иешиву, где можно было получить более основательное представление обо всем корпусе религиозной литературы, однако почти все дети знакомились с основными текстами и практиками еврейской жизни именно в рамках начального образования. По некоторым данным, даже в период Первой мировой войны большинство мальчиков-евреев в России обучались в хедере по крайней мере какое-то время [Kazdan 1956: 138]. Нет никаких сомнений в том, что хедер являлся одной из основных еврейских институций.

Притом что обучение в иешивах (еврейских семинариях) было доступно только представителям финансовой и религиозной элиты, эти учреждения также играли важную роль в жизни еврейских общин. В большинстве средних и крупных еврейских общин имелась своя иешива. Домохозяевам предписывалось селить у себя и обеспечивать питанием студентов, которые по большей части были не местными. Хотя большинство членов общины не получали прямой выгоды от существования местной иешивы, они ценили ее престиж и принимали участие в ее поддержании.

После возникновения в начале XIX века антихасидского движения – миснагидов – роль иешив только возросла. По представлениям миснагидов, изучение Торы является главным занятием любого еврея. В этом усматривался основной и самый действенный способ служения Божеству. На протяжении XIX века известные раввины построили целый ряд крупных иешив и значительно повысили статус изучения Торы и ее знатоков в своих общинах[22].

Образование в хедере могли получить все мальчики, вне зависимости от их социально-экономического статуса и интеллектуального уровня семьи. И. Паруш и Ш. Стэмпфер недавно поставили под вопрос качество и даже подлинные цели этого образования. Ранее исследователи усматривали в этом меритократическое устройство: самые умные мальчики, даже из бедных семейств, попадали в систему, где полностью раскрывался их потенциал; однако реальность, по всей видимости, была далеко не такой идиллической[23]. У большинства мальчиков не было никакой надежды поступить в иешиву. Тем не менее в еврейском сообществе для них существовала четкая образовательная траектория, равно как и иерархия, основанная на познаниях.

Традиционное образование для девочек

Для девочек образовательная траектория была выстроена куда менее четко. Согласно еврейскому закону, ответственность за религиозное образование мальчика-еврея лежит не только на отце, но, в отсутствие такового, и на всей общине[24]. А вот просвещение еврейских дочерей было сферой туманной. В древности раввины говорили о том, что еврейским девочкам позволительно давать доступ к священным текстам[25]. Контуры этих долгих дебатов достаточно подробно рассмотрены в уже существующих исследованиях[26]. Для нас здесь важно то, что обучение девочек-евреек не являлось официальной обязанностью еврейской общины.

Безусловно, все девочки-еврейки изучали у себя дома основы еврейских религиозных практик и узнавали о том, как подобает себя вести еврейской женщине. Трудно сказать, как именно происходила такая социализация, хотя определенное представление можно получить из мемуаров и юридических документов.

Чтобы вести еврейский дом, необходимо было обладать как практическими навыками, такими как приготовление пищи и шитье, так и знанием основ религии и женских обязанностей. Одна из мемуаристок, Э. Байер, родившаяся в 1884 году в Лиде (Виленская губерния), пишет о том, как все эти навыки можно было получать одновременно: «Мама принесла мне наперсточек, мы чинили одежду и штопали носки. Начищали подсвечники к Субботе. Мама была довольна моей работой. Мы вместе пели разные народные и духовные песни на стихи раввинов и хасидов» [Byer 1955: 21]. Э. Кушнер, родившаяся на Украине в 1898 году, с малых лет регулярно учила Тору с отцом и дедом: «Не помню точно, когда я начала изучать молитвы. Знаю только, что каждый день рано утром мы с отцом учили новую строку, и к четырем я уже многое знала наизусть»[27]. В ее доме детям давали и более формальное образование:

Во второй половине дня отец изучал с детьми Священное Писание. Он, при своих прекрасных способностях, остром уме и хорошей памяти, считал, что все одарены не менее его и всё понимают с полуслова. Ему нравилось учить тех, кто легко усваивал пройденное, а тех, кто не проявлял рвения или испытывал трудности, он отправлял к дедушке[28].

Из этих и других мемуаров можно получить общее представление о традиционных еврейских методах социализации в домашних условиях. Девочки подражали матерям и таким образом усваивали бытовые навыки и связанные с ними обычаи. Некоторые девочки-еврейки также имели доступ к более формальному изучению богослужения и других еврейских предметов при посредстве родственников-мужчин.

А.-Б. Готтлобер дает более точное этнографическое описание. Он родился в 1810 году в Староконстантинове (Волынская губерния), женился в 14 лет на девушке из хасидской семьи и переехал в Чернигов. Много лет спустя он описал в воспоминаниях брачные традиции своей молодости:

После полудня, в радостном и праздничном настроении, невеста погружалась в ритуальную купальню. Перед ней шли в танце женщины постарше и погружали ее в воды миквы, дабы освятить ее вхождение в традицию брачного завета. После этого они посвящали ее в тайны зачатия, в то, как благословлять субботние и праздничные свечи, как отделять халу и в особенности как устраняться от мужа в периоды нечистоты и отсчитывать семь промежуточных дней, как