— Твое назначение, мисс Хэзевей, — ответилаАльберта.

— Нет, — произнесла я сквозь стиснутыезубы. — Не мое назначение. А назначение кого-то другого.

— Назначения в условиях полевых испытаний обязательны кисполнению, — суровым тоном заявила она. — Точно так же, какназначения в реальном мире. Ты не можешь выбирать, кого защищать,руководствуясь своими капризами и настроением, — не сейчас и определенноне по окончании Академии.

— Но по окончании школы я буду стражем Лиссы! —воскликнула я. — Это всем известно. Я рассчитывала, что и сейчас получуее.

— Я знаю о существовании распространенного мнения, чтопо окончании школы вы будете вместе, но что-то не припоминаю никакихпостановлений, где было бы сказано, что ты должна быть с ней и сейчас, во времяшкольных испытаний. Ты будешь работать с тем, кого тебе назначили.

— С Кристианом? — Я швырнула мой пакет напол. — Вы, наверно, не в своем уме, если думаете, что я буду у негостражем!

— Роза! — взорвался Дмитрий, вступив, наконец, вразговор. Его голос звучал так жестко, так резко, что я вздрогнула. — Тыпереходишь все границы. Так с инструкторами не разговаривают.

Терпеть не могу, когда меня укоряют. В особенности терпетьне могу, когда меня укоряет он. И тем более не могу терпеть, когда, укоряя меня,он прав. Но я ничего не могла поделать с собой. Я была ужасно рассержена, да инедосып сказывался. Нервы обнажены, натянуты, и внезапно стало трудно выноситьдаже мелкие неприятности. А крупные вроде этой? Просто невозможно выносить.

— Извините, — выдавила я против воли. — Ноэто глупо. Почти так же глупо, как не брать нас на суд над Виктором Дашковым.

Альберта удивленно посмотрела на меня.

— Откуда тебе известно… Не важно, позже разберемся. Вданный момент ты получила распределение и должна принять его.

Внезапно рядом со мной раздался исполненный сочувствия голосЭдди. До этого я на какое-то время потеряла его из вида.

— Послушайте… Я не возражаю… Мы можем поменяться…

Альберта обратила свой ледяной взор на него.

— Нет, не можете. Твое назначение — ВасилисаДрагомир. — Она перевела взгляд на меня, — Твое — Кристиан Озера.Конец дискуссии.

— Это глупо! — повторила я. — Зачем мневпустую тратить время с Кристианом? Я буду с Лиссой по окончании школы. Если выхотите, чтобы я хорошо выполняла эту свою работу, то должны сейчас прикрепитьменя к ней, для большей практики.

— Ты и так будешь хорошо выполнять работу по еезащите, — сказал Дмитрий. — Потому что достаточно ее знаешь и потомучто существует ваша связь. Но кто знает? Может, когда-нибудь, в каких-нибудь обстоятельствахтебе придется защищать другого мороя. Ты должна научиться охранять того, когосовсем не знаешь.

— Я знаю Кристиана, — проворчала я, — втом-то и проблема. И ненавижу его.

Ладно, это было очень большое преувеличение. Кристианраздражал меня, правда, но не настолько, чтобы ненавидеть его. Как я ужеговорила, наши совместные действия против стригоев многое изменили. Сновавозникло чувство, будто недостаток сна и общее раздражение заставляют меня всепреувеличивать.

— Так даже лучше, — сказала Альберта. — Невсякий, кого тебе предстоит защищать, будет твоим другом. Не всякий, кого тебепредстоит защищать, будет тебе симпатичен. Нужно учиться справляться с этим.

— Мне нужно учиться сражаться со стригоями, —возразила я. — Этому нас учили на уроках. — Я вперила в нихпронзительный взгляд, собираясь предъявить свою козырную карту. — И еще яделала это лично.

— Эта работа требует не только изучения техники борьбы,мисс Хэзевей. Существует еще и личностный аспект — умение подойти к человеку,если угодно, — который на уроках практически не затрагивается. Мы учимвас, как бороться со стригоями. Вы самостоятельно должны научиться общению смороями. А ты в особенности нуждаешься в том, чтобы научиться иметь дело смороем, который не был твоим лучшим другом на протяжении многих лет.

— И еще тебе нужно научиться работать с тем, вотношении кого ты не можешь мгновенно почувствовать угрожающую емуопасность, — добавил Дмитрий.

— Правильно, — сказала Альберта. — Это внекотором роде помеха. Если ты хочешь стать хорошим стражем — если ты хочешьстать превосходным стражем, — тогда делай, что мы тебе говорим.

Я открыла рот, собираясь возразить, что, имея дело с близкимчеловеком, буду учиться быстрее и стану лучшим стражем для любого мороя, ноДмитрий не дал мне и слова сказать.

— Работа с другим стражем поможет и Лиссеуцелеть, — сказал он.

Я онемела. Это был единственный довод, который мог на меняподействовать, и, черт побери, Дмитрий понимал это.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Для Лиссы тоже существует в некотором роде помеха —ты. Если она не получит шанса узнать, как будет протекать ее защита вотсутствие психической связи, в случае нападения риск для нее заметновозрастет. Быть стражем кого-то — это на самом деле обоюдные отношения. Твоесегодняшнее назначение сделано в интересах как твоих, так и ее.

Я молчала, обдумывая его слова. Они определенно имели смысл.

— И учти, — добавила Альберта, — этоединственное назначение, на которое ты можешь рассчитывать. Отказ от негоозначает неучастие в полевых испытаниях.

Неучастие? Она сошла с ума? Это не то что пропустить одинурок. Если я не пройду полевые испытания, то не закончу Академию. Я хотелавзорваться, сказав, что это несправедливо, но Дмитрий остановил меня безединого слова. Спокойный, настойчивый взгляд его темных глаз заставлял менясдержаться, подталкивал смириться с ситуацией и сделать это вежливо — ну,настолько вежливо, насколько я в состоянии.

Я неохотно подобрала с пола пакет.

— Прекрасно, — едко сказала я. — Я сделаюэто. Но прошу отметить — против своей воли.

— Это мы уже поняли, мисс Хэзевей, — сухо ответилаАльберта.

— Как угодно. Но я по-прежнему думаю, что это плохаяидея, и со временем вы, конечно, придете к тому же выводу.

Не дав им ни слова сказать в ответ, я развернулась и стрелойвылетела из гимнастического зала. По дороге до меня дошло, каким капризным,надоедливым ребенком я выглядела. Но если бы они совсем недавно переживаливместе со своей лучшей подругой ее сексуальную жизнь, видели призрака ипрактически не спали, то тоже были бы раздражены. Плюс мне предстояло провестишесть недель в обществе Кристиана Озера — саркастичного, трудного, способноговысмеять что угодно.

На самом деле он во многом похож на меня. Это должны бытьдолгие шесть недель.

— Откуда такая мрачность, маленькая дампирка?