Я шла все дальше и дальше, едва передвигая ноги от усталости. К тому времени, как тележка моя почти опустела, я была совершенно без сил. Мне было ужасно жарко. Нога болела так сильно, что я теперь хромала по-настоящему. И вообще я решила, что с меня хватит.

Наконец я свернула на свою родную улицу, последнюю в моем списке. Пот градом катился у меня по лицу. Навстречу мне попались двое мальчишек, у которых были такие же тележки. В них лежали пачки «Звезды». Это, наверное, были те самые мальчишки, которых переманили у мистера Циммера. Я смотрела прямо перед собой и сделала вид, что в упор их не вижу. У меня горело лицо, и я знала, что я сейчас вся красная как рак. Тележка моя скрипела и дрямкала. Когда мальчишки проходили мимо, я услышала, как один из них тихонько произнес мое имя и они тут же расхохотались. При этом они громко всхрюкивали и презрительно фыркали в мою сторону. Теперь лицо мое просто пылало.

Наконец я добралась до «Крэйгенда» и остановилась отдышаться в тени какого-то большого дерева. «Крэйгенд» был в самом конце нашей улицы. Дальше начиналась Лесистая Долина, а за ней парк. Теперь мне можно было возвращаться в редакцию. Мне не нужно было приносить газеты в «Крэйгенд». Они заказывали такую большую пачку, что мистер Циммер сам заезжал к ним на машине, когда развозил «Перо» по магазинам и больницам.

Я стояла на другой стороне улицы и разглядывала «Крэйгенд». За оградой, увитой плющом, был огромный сад. А в саду — большой красивый дом. Мисс Пламмер сейчас, наверное, одевается к завтраку. Она сидит в своей очаровательной спальне с видом на Долину и парк. Она снова представляет себе Руби и ласково ей улыбается. А потом спрашивает подругу, что же та поручила ей сделать. Хотя, может, у мисс Пламмер сегодня один из «хороших» дней.

Я взглянула на часы. Нечего больше здесь рассиживаться. Мне надо сейчас же возвращаться в издательство. Проклиная свою тележку, мозоль на ноге и жвачку, которая все еще приклеивала меня к асфальту, я перешла улицу и двинулась в обратный путь.

— Чего это ты вернулась? — фыркнула мисс Мосс, когда я осторожно заглянула в приемную. Она читала свежий номер «Пера», но сразу же отложила газету в сторону и полностью переключилась на меня.

— Я уже закончила. — С этими словами я робко проскользнула в комнату.

— Это невозможно. Сейчас еще даже девяти нет. У тебя будут большие неприятности, если мистер Циммер обнаружит, что ты пропустила хоть один дом, — предупредила мисс Мосс. Затем она заглянула в газету на столе и добавила: — Хотя в этот раз, возможно, было бы лучше, если бы ты действительно кого-то пропустила.

Я совершенно не поняла, что она имеет в виду, и поэтому ничего не ответила.

— Ну, раз пришла, садись и жди, — хмыкнула мисс Мосс и надолго замолчала.

Вдоль одной из стен приемной стояла длинная, обитая кожей скамейка. Я уселась на нее поближе к выходу и стала ждать. Я чувствовала себя так, словно сижу в очереди к зубному. От нечего делать я уставилась на мисс Мосс. Она читала сегодняшний номер, и вид у нее был не очень-то счастливый. То и дело она тяжело вздыхала. На стене тикали часы. Я тихонько постукивала ногой в такт.

Через некоторое время мисс Мосс достала из стола бутылку с водой и тряпочку и направилась к искусственной пальме. Той самой, на которую я чуть не налетела в прошлый четверг. Мисс Мосс опрыскивала и без того сверкающие чистотой зеленые листья и тщательно протирала их тряпочкой.

— Давайте я вам помогу, — предложила я, надеясь хоть так добиться ее расположения.

— Не надо ничего, — отрезала мисс Мосс. Потом она решила, что ведет себя слишком грубо. Хуже, чем прежде. — Я люблю сама ухаживать за этой пальмой. Это моя пальма, — объяснила она. — Мистер Циммер... — Она сделала торжественную паузу, гордо вздернула подбородок и сказала: — Я имею в виду первого мистера Циммера. Так вот, мистер Циммер подарил мне эту пальму, когда засох мой старый цветок. Он сказал, что искусственная пальма, по крайней мере, не погибнет. И листья у нее не опадают. — Мисс Мосс с нежностью посмотрела на это жуткое растение и еще усерднее стала протирать его жесткие, острые листья.

В этот момент дверь открылась и в приемную вошла симпатичная темноволосая девушка.

— Доброе утро, мисс Мосс, — сказала девушка. Потом она посмотрела на меня и улыбнулась. Я тоже ей улыбнулась.

Наверное, это была секретарша, которую наняли вместо Фелиции.

— Доброе утро, Тоня. — Мисс Мосс едва взглянула на девушку.

Тоня подошла к тому столу, на котором был компьютер, поставила рядом сумочку, повесила свой пиджак на спинку стула, села и начала разбирать бумаги и почту. Она производила более приятное впечатление, чем Фелиция. И была гораздо энергичнее.

Я по-прежнему сидела на лавке в бесконечном ожидании, прислушиваясь к шуму за окном. Город уже совсем проснулся.

На улице становилось все больше автобусов и машин. Но никто из наших пока не вернулся.

Вдруг мне в голову пришла ужасная мысль. Я была так занята своими собственными неприятностями, что ни на минуту не вспомнила о ребятах. Но теперь чем больше я думала о них, тем больше волновалась. Что, если они просто решили на все наплевать?! Бросили свои тележки вместе с газетами и разошлись по домам?! Мистер Циммер будет в ярости, если «Перо» не доставят подписчикам. Чем больше я себя накручивала, тем более кошмарные картины рисовало мое воображение. Что, если мистер Циммер напечатает в следующем номере предупреждение о том, что «Великолепной пятерке» нельзя доверять, и тогда мы уже точно ни за что не получим работу?!

Время шло. Никто так до сих пор и не вернулся. Нет, Санни ни за что не ушла бы без всякой причины, пыталась я себя успокоить. И Том бы не ушел. Он никогда не останавливается на полдороге. Он бы сначала закончил работу, а потом, задним числом, начал бы жалеть, что вообще ввязался в это дело. Он, конечно, любитель «поприкалываться», но уж безответственным его никак не назовешь. А вдруг я ошибаюсь и Том все бросил? Я поежилась от этой страшной мысли. Мисс Мосс взглянула на часы. В ту же минуту дверь распахнулась и в комнату вошли Санни, Том и Ник. Я даже подпрыгнула от радости. Еще ни разу в жизни я не была так счастлива.

— Ну как ты? — воскликнул Том.

— Тише, пожалуйста! — отрезала мисс Мосс и строго посмотрела на Тома. С притворным ужасом он пригнул голову и, с преувеличенной осторожностью выговаривая слова, тихонько спросил:

— Ну как ты?

— Умираю от усталости, — прошептала я в ответ. — А вы?

Том немедленно скорчил рожу. Глаза закатились, язык безвольно свисает изо рта, губы перекошены — вылитый покойник.

Ник со стоном поморщился. Санни хихикнула.

— Неплохо получилось, — похвалила она Тома. — Очень полезное упражнение.

Тут уж мы все застонали. Санни неисправима.