Она понятия не имела, что собой представляет Сентрал-Вест-Энд, но решила, что это какой-то шикарный квартал… такой же, как и сам Чейз. У него красивые часы, дорогие кожаные туфли, у него отличные манеры, и ему очень идет смокинг.

– А я коплю на отдельный дом, – призналась она. – Мне нравится моя квартира и соседи, но в последнее время я все время думаю: пора мне переселяться в свое жилье. Правда, сейчас… я уже ни в чем не уверена. Может быть, когда рядом соседи, безопаснее…

Он отвлекся от дороги и снова посмотрел на нее:

– Тебе последнее время пришлось тяжело. Не принимай пока никаких важных решений. Отдохни, все обдумай не спеша. Действуй, только когда поймешь, что готова.

Другие давали ей такой же совет. Рейни вздохнула. Может быть, в Рейвсвилле ей как раз удастся отдохнуть и все обдумать не спеша.

Ей показалось, что тугая пружина, которая как будто все время сжималась внутри, чуть отпустила. Молчание больше не давило на нее. Ей стало спокойно. Приятно. Она закрыла глаза и не открывала их, пока кто-то легонько не тронул ее за плечо.

– Приехали, – услышала она голос Чейза.

Открыв глаза, Рейни с удивлением заметила, что уже темнеет. Посмотрела на часы на приборной панели. Двадцать минут седьмого. У нее заурчало в животе, и она прижала к нему ладонь.

– Ты, наверное, проголодалась, – заметил он.

Перед ними была широкая улица, расчерченная недавно нарисованными линиями для парковки. Здания в основном были старыми, большинство из красного кирпича. Ни одно не было выше трех этажей. За окнами кое-где красовались ящики для цветов с пестрыми хризантемами; иногда в палисадниках были высажены цветы. В конце квартала виднелись пустые ячейки для велосипедов.

Насчет ресторана он оказался прав. Кафе «Сестры Райт» было ярко освещено; перед двухэтажным кирпичным зданием стояли машины. Еще одно скопление транспортных средств она увидела лишь в конце квартала.

– Что там? – показала Рейни. – Если не считать городской окраины…

– Бар. Все остальные заведения по вечерам закрыты.

Рейни выросла на Манхэттене и переехала в Майами, когда ей было шестнадцать, после того, как мама получила новую работу главного юрисконсульта в страховой компании. Ее отец был писателем и работал дома. Через четыре года после переезда ее родители погибли – их задавил пьяный водитель. Она осталась во Флориде, потому что тогда ей больше некуда было ехать. Хотя Майами и не был Манхэттеном, все же это был большой город, где в половине седьмого заведения не закрывались.

– Надеюсь, там прилично кормят, – еле слышно произнесла она.

– На многое не рассчитывай, – посоветовал Чейз. – Но поесть нам нужно. Не уверен, что в доме найдется что-то съестное.

Они вышли из машины. Когда Чейз обошел внедорожник, ей показалось, что он прихрамывает. Раньше она этого не замечала.

– Ты поранил ногу? – спросила она.

– Затекла от долгого сидения! – отмахнулся он.

Чейз распахнул дверь и пропустил ее вперед. Рейни вошла в ярко освещенный зал. За тремя столиками сидели посетители. Еще на девяти лежали желтые бумажные подставки под горячее и столовые приборы, завернутые в белые салфетки.

Из-за вращающейся двери кухни на другом конце зала вышла рыжеволосая красотка лет тридцати пяти. Ее пышные волосы до пояса были стянуты в конский хвост. В обеих руках красотка несла тарелки. Она дежурно улыбнулась вошедшим, но потом заметила Чейза и с глухим стуком поставила тарелки на стол, испугав пожилую пару. Другие посетители тоже обернулись к двери.

– Черт тебя побери, Чейз Холлистер! – воскликнула рыжая. – Ты только что обошелся мне в десять баксов. Я поставила на то, что ты не вернешься.

Рейни молча смотрела, как Чейз достает из кармана десятидолларовый банкнот и протягивает рыжей:

– Мы в расчете.

Та запрокинула голову и расхохоталась.

– Как поживает твой никудышный братец? – спросила она, отсмеявшись.

– По-прежнему думает, что может мной командовать, – ответил Чейз.

– Тобой, пожалуй, покомандуешь! – улыбнулась рыжая. – О твоих подвигах тут до сих пор легенды ходят.

Хм… Возможно, в детективе Холлистере скрыто нечто большее, чем позволяет предположить его профессионализм?

Чейз повернулся к ней.

– Это моя жена, Рейни, – спокойно произнес он, как будто говорил правду и он не впервые знакомил с кем-то свою жену. – Рейни, познакомься с Триш Райт.

– Райт-Роупер, – поправила рыжая. – Я вдова.

– Мне очень жаль. – Чейз говорил так, словно в самом деле сожалел.

Рыжеволосая Триш пожала плечами, но Рейни сразу поняла: ей до сих пор больно. Потом она дружелюбно улыбнулась и протянула Рейни руку.

Видимо, в прошлом Чейза и Триш что-то связывало, но Рейни не понимала, что именно. Они точно не были любовниками, но что-то между ними было. Она пожала руку хозяйке кафе.

– Уже побывали в старом доме? – спросила Триш.

– Нет. Мы только приехали.

– Что ж, не забывай, ты здесь не чужой, – ответила Триш. – Я знаю, Саммер наверняка захочет с тобой повидаться. Она работает в дневную смену. – Триш взяла два меню со стойки и подвела их к столику в углу. Рейни заметила, что Чейз не смотрит ни на кого из посетителей.

Они сели.

– Старая знакомая? – негромко спросила Рейни, открывая меню.

Он кивнул:

– Триш я знаю с детства. Мой старший брат Брей встречался с Саммер, ее сестрой. Все думали, что они поженятся, но Брей сразу после школы пошел в морскую пехоту, а она вышла за другого.

– Давно ты не был в Рейвсвилле?

– Приезжал один раз, лет восемь назад, когда умерла моя мать. А вообще – тринадцать лет. Что будешь есть? – Он поспешил сменить тему.

Значит, на похоронах отчима его не было. Рейни твердила себе, что ей все равно. Ей ни к чему знать его биографию. Они приехали в такое место, где, как все надеялись, она будет в безопасности. Городишко посреди штата Миссури подходит для этого не хуже любого другого места.

Когда вернулась Триш с ручкой в руке, Рейни закрыла меню.

– Мне салат с… – Краем глаза она заметила свое отражение в зеркале и едва не вздрогнула от удивления. Слишком разительной была перемена, она еще не привыкла… Если бы Сэнди подробнее рассказала ей о том, что она собирается с ней сделать, Рейни просто упала бы с кресла.

А все-таки хорошо, что она так сильно изменилась! Рейни очень нравилась ее новая внешность. Она никогда не думала перекрашиваться в блондинку, а теперь… наверное, уже не вернется к прежнему цвету волос.

Хоть за что-то можно поблагодарить Гарри Мэлоуна.