Те школьные экскурсии давали мне своеобразную контролируемую среду, в которой я могла потворствовать своему сильнейшему маниакальному влечению. Я старалась выбрать место как можно ближе к Кайлу, не садясь при этом непосредственно рядом с ним, по двум причинам: а) кого я из себя возомнила? б) меня бы разорвало, проведи я с ним час на соседнем сиденье. Чаще всего я садилась перед ним и то и дело высовывала голову над сиденьем, чтобы отпустить парочку комментариев, а иногда занимала место по другую сторону автобуса и старалась выглядеть очень круто, сидя затылком к направлению движения автобуса. Самым кошмарным развитием событий было сесть двумя сиденьями наискосок от Кайла и отчаянно висеть в проходе, пытаясь поймать его взгляд, в то время как Ариэль выбрасывала мои вещи в окно автобуса за то, что я заняла лучшее место.

Каждую секунду таких школьных поездок я была сосредоточена и словно загипнотизирована. За всю свою жизнь я больше никогда не испытывала подобных чувств. Ближайшая аналогия, которую я могу привести в пример, это то ощущение, которое испытывают рок-музыканты во время живых выступлений, а именно тотальное взаимодействие с публикой и мощь вкупе с ощущением, будто они живут, только находясь на сцене. Исполнители настолько сфокусированы на происходящем, что чаще всего не могут вспомнить ничего из своего выступления. Наверное, по той же причине, или потому что прошло уже шестнадцать лет с того времени, я не помню практически ничего из наших поездок на автобусе с Кайлом. Но я помню одно: перед одной из экскурсий я стала обладательницей мягкой игрушки – маленького бегемота. Неожиданно Кайл объявился ярым любителем бегемотов. ЭТА ИГРУШКА СТАЛА ДЛЯ МЕНЯ БЕСЦЕННОЙ ВЕЩЬЮ, КОТОРАЯ ЕСТЬ У МЕНЯ И ПО СЕЙ ДЕНЬ. ОНА ЛЕЖИТ У ОТЦА В ПОДВАЛЕ.

Но вот что я совсем не помню: я не помню ничего действительно реального о Кайле. Я не могу вызвать в своем воображении практически ничего о его характере и индивидуальности. Наверное, причина тому то, что ни у кого нет индивидуальности в средней школе, особенно у мальчиков. Я не знаю, что было с Кайлом после того, как он выпустился из нашей школы. Возможно, он поступил в ту же старшую школу, что и я, но я совсем не помню этого. Кайл занимал огромное место в моих мыслях с одиннадцати до двенадцати лет, а сейчас его невозможно найти даже через Гугл, а меня это не особо и беспокоит.

Что действительно имеет значение во всей этой ситуации, так это те безумные чувства, которые Кайл во мне вызывал. Одержимость им была своеобразной завязкой к романтическим/маниакальным чувствам без какой-либо взаимности или даже возможности существования взаимности. Все это помогло мне понять, что в нем было такого привлекательного, а также что будет привлекательным для меня еще на протяжении семисот лет моей жизни. Кайл был настоящим парнем из плоти и крови, но также он был тем чистым холстом, на котором я рисовала будущую себя.

Ранние влюбленности во взрослом возрасте очень похожи на школьные увлечения или любовь к кумирам. Когда все, что ты знаешь о человеке – это то, что он забавный и похож на американского певца по имени Джек Антонофф, такая влюбленность – такой же чистый лист, на котором ты можешь изобразить все, что пожелаешь. С этой точки зрения, ты – просто фанат какого-то человека, с которым едва знаком. У тебя есть сама идея этого человека, и ты любишь эту идею, при этом совсем не важно, как объект любви к этому относится, потому что ты не предпринимаешь никаких действий. Максимум это можно обсудить с подругой, но абсолютно так же, как можно обсудить, например, новые выпуски шоу «Натурал глазами гея» (Тан Фрэнс – лучший, ничего не говорите мне об Энтони!!!). Проблемы возникают только тогда, когда внешние силы (читай: «патриархат») решают, что вы чересчур одержимы мужчинами.

Слышали ли вы когда-нибудь о книге Наоми Вульф «Миф о красоте»? Возможно, вы могли услышать о ней от какого-нибудь популярного блогера или ознакомиться с ней на лекциях по феминологии. Или вы можете узнать о ней лично от меня, знакомой с вами две секунды и надрывающей глотку о том, насколько важно ее прочитать, потому что это произведение буквально перевернуло мою жизнь. Эта книга о том, как современное понимание красоты (к тому же пренебрежительно именующееся «женскими штучками») способствует угнетению женщин, поскольку оно указывает им на необходимость соответствовать недостижимым идеалам красоты, абсолютно оторванным от реальности и основанным на идее «белого превосходства».

Соответствие или несоответствие современным стандартам красоты определяют, получит ли женщина работу, найдет ли любовь, какому обращению со стороны окружающих она будет подвергаться. Женщины жестко наказываются за отступление от бьюти-стандартов, но и за соответствие им их снова называют тщеславными, пустыми, эгоистичными, ветреными… (любое оскорбление на ваш выбор!). Путь, предлагаемый женщинам, – прямая дорожка к самоуничтожению, требующая постоянных раздумий и утомляющей концентрации.

Вот та цитата, которая окончательно убедила меня в необходимости прочесть «Миф о красоте»: «Зацикленность современной культуры на женской худобе – это навязчивая идея, связанная не с красотой, а с идеей покорности. Сидение на диете стало самым мощным политическим седативным средством во всей женской истории – «тихими сумасшедшими» легче управлять»[7].

Как человек, голодавший на протяжении двух лет в старшей школе, я со стопроцентной гарантией могу подтвердить, что в тот момент я была не способна не то чтобы разрабатывать планы по свержению патриархального строя, но даже думать о нем! В то время я думала исключительно об огурцах и низкокалорийных йогуртах.

Я привела в пример «Миф о красоте», потому что считаю, что с отношениями наблюдается похожая ситуация. Я пришла к такому выводу, когда один знакомый парень оказывал мне странные знаки внимания на протяжении нескольких месяцев, а я использовала свой мозг на полную мощность, пытаясь понять, что же, черт возьми, происходит. Я осознала следующее: все это – политическая проблема, потому что, вместо того чтобы сосредоточиться на интерсекционально-матриархально-социалистической революции, я была сфокусирована на том, считать ли нашу встречу свиданием или нет.

Общество на протяжении долгого времени убеждало женщин в том, что найти партнера – дело первостепенной важности. Значительную часть всего времени существования человечества поиски супруга были продиктованы экономической необходимостью! Вот почему Лиззи Беннет и мистер Дарси в книге «Гордость и предубеждение» так отчаянно флиртовали друг с другом – не захоти он жениться на ней, она в конечном счете погибла бы от голода.

Не далее как в 70-х годах прошлого века женщины не могли иметь даже собственные кредитные карты, – что опять-таки лично меня тоже довело бы до голодной смерти, потому что я покупаю еду исключительно с доставкой на дом, оплачивая ее кредиткой. Даже на сегодняшний день женщины испытывают давление из-за: а) необходимости найти партнера; б) необходимости добиться мужского признания – двух разных, но тесно связанных вещей. Такое давление исходит буквально отовсюду: от семьи и друзей, непрестанно задающих вопросы о твоей личной жизни; от пугающей бездны фильмов и песен об отношениях; от постоянных репортажей по ТВ о том, нашла ли наконец парня очередная знаменитость, или о том, что старые девы обречены умереть в одиночестве. (В то время как мужчины, меняющие женщин как перчатки или не находящиеся в отношениях вовсе, срывают шквал аплодисментов, бодро шагая под руку с девицей легкого поведения.)