Мои мысли оборвал жених, как там его, Себастьян? Он весело, задорно расхохотался, так, будто я – шутиха при дворе и снова ляпнула что-то очень уж смешное. Ну, пусть развлекается, пока я добрая.

Арни, муженек мой, между тем самым натуральным образом зарычал. Из-под верхней губы появились клыки, плечи стали раздаваться вширь, даже, как мне кажется, появился и исчез хвост. Ой, как интересно, это что, передо мной оборотень появится?

Но испортил все кот. Он выплюнул крысу на ковер, повернулся ко мне и сказал совершенно человеческим голосом:

– Корми, хозяйка. Жрать хочу.

Арни зарычал и бросился вон, Себастьян снова заржал, аки конь. Вот же. Зверинец.

Я посмотрела на кота. Он – на меня. Судя по его наглому взгляду, крысами питаться он не намерен. А жаль.

Я повернулась к Себастьяну и как можно вежливее попросила:

– Вызовите, пожалуйста, служанку, пусть уберет это дохлое нечто, пока моя подруга не грохнулась в обморок.

Затем, игнорируя возмущенное сопение Лиды, а посмотрела на Ирис.

– Мне нужно знать, где кухня. Я сдам этого пушистика в руки повару, прослежу, чтобы его накормили, а потом мы сможем продолжить наш разговор. Проводишь?

Ирис неуверенно кивнула.

– Отлично, – я развернулась и направилась в сопровождении Ирис и кота вниз, на первый этаж, туда, где находилась кухня.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась я у кота, пока мы шагали по ступенькам.

– Придумай сама, – последовал ответ. – Но уж точно не Барсик.

– Значит, будешь Пушком, – решила я. Вот еще, напрягать мозг, чтобы выдумать оригинальную кошачью кличку.

Кот недовольно зафырчал. Но то были только его проблемы.

До кухни мы дошли быстро. Спустились по лестнице, попали в широкий просторный холл, оттуда свернули в коридор, не такой широкий, как наверху, хотя тоже хорошо освещенный, и через пару минут уже были на месте.

Из кухни раздавались умопомрачительные запахи. Уж не знаю, что именно там готовили, но пахло так, что мой желудок мгновенно дал о себе знать и предупреждающе заурчал. Что ж… Значит, кормить будем не только Пушка.

С такой мыслью я и открыла дверь в кухню.

Светлое просторное помещение было набито людьми и продуктами. Шеф-повар, высокий дородный мужчина, что-то помешивал в кипевшей на плите кастрюле литров на двадцать пять-тридцать, если не больше. При желании, думаю, в нее можно было бы запихнуть самого повара, и еще место осталось бы.

Трое поварят, мальчишки лет десяти-двенадцати, как и повар, в серой форме и белоснежных переднике и колпаке, прилежно строгали овощи на столе поодаль. На другом столе, поближе к печке, две молоденькие служанки раскатывали тесто. Еще одна служанка, постарше, сидела у окна с кружкой какого-то напитка и делала из нее небольшие глотки каждые пару-тройку секунд. Она явно наслаждалась жизнью.

Эту идиллию прервало появление на пороге кухни нашей троицы.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, демонстрируя всем собравшимся не особо идеальный прикус. Зато зубы все свои. – Кто-нибудь покормит здесь голодную графиню и ее кота?

– И повкусней, – фыркнул кот.

Секундное молчание, а затем – грохот. Одна из служанок свалилась в обморок.

– Какие здесь все нервные, – вздохнула я. – Вам бы успокоительное попить. Ну так что насчет кормежки?

Кто ж откажет графине, пусть и не особо нормальной, такой как я? Один из столов мгновенно освободился, я уселась возле стеночки, Ирис позвала сесть рядом, за компанию. Пушку досталось место под столом. Он получил кусок вареной курицы и особо не возникал, когда грыз мясо. Мы же с Ирис уминали густой ароматный борщ, заедая его ломтем белого хлеба. Вкуснотища! Не было бы тут Ирис, я бы и сметанку, или что тут у них есть, на хлеб намазала. А так пришлось вспомнить шок новой родственницы, когда я уселась на полу у кресла, и призвать на помощь остатки воспитания.

Моя мама постоянно твердила мне в детстве, что простота хуже воровства. Я запомнила и пыталась лишний раз народ своим поведением не шокировать. Увы, получалось не всегда. Но вот сейчас, съев и борщ, и хлеб, и уже косясь на второе, – кашу с мясом – я старательно припоминала все те манеры, которые с детства вкладывались в мою дурную, по словам матери, голову.

Кроме меня, в семье были два брата и сестра. Вот с ними у мамы все получилось. Они и манерам научились, и хорошую работу нашли, и деньги получали немалые. А я так, «оторви да выбрось», как выражался уже папа.

Но вот теперь, став графиней, я исподтишка следила за Ирис и повторяла за ней движения. Может, что и запомню. Да и Арни обещал учителей прислать.

Каша оказалась божественной. В меру соленая, рассыпчатая, с мягким вкусным мясом… Я готова была есть это блюдо вечно!

– Спасибо, – отвалившись от стола, благовоспитанно поблагодарила я слуг, – все было невероятно вкусно. Не оторваться.

Повар расцвел. Видимо, хозяева не так уж и часто баловали его похвалой.

Оставив Пушка в кухне, вымогать другие вкусняшки, мы с Ирис вернулись на второй этаж, в комнаты господ.

– Брат узнает – убьет, – вздохнула Ирис. Поднимаясь на последнюю ступеньку лестницы.

– Я ему убью, – фыркнула я. – Скорее, его прибью. Чтоб не умничал слишком. А то кое-кто сильно обнаглел. Так что, Ира, не трусь, ничего страшного с тобой не случится.

Ответить Ирис не успела – внизу, в холле, открылась входная дверь, послышались голоса, а потом – непонятный шум. То ли снова кто-то упал, то ли стенку попытались снести, то ли уронили что-то.

– Ты кого-то ждешь? – повернулась я к Ирис.

Та изумленно покачала головой.

– Тогда пошли выяснять, кто тут портить графское имущество.

– А если это грабители? – испуганно пробормотала Ирис.

– Тогда они полные идиоты, потому что обычно дома грабят по ночам, – ответила я, развернулась и потопала назад, смотреть, кого же принесло в особняк непонятно каким ветром.

Внизу было весело: в середине просторного холла стояли двое взрослых, по виду – господа. Женщина средних лет, высокая, плотная, с изящными чертами лица, одетая в дорожное платье в серую клетку. На голове – шляпка с небольшими полями, из-под которых виднелись каштановые волнистые волосы. На ногах – коричневые полуботинки на невысоком каблучке. Рядом с ней – мужчина, такого же роста и комплекции. Одет в темно-синий камзол, черные штаны и туфли такого же цвета. На голове – светло-серая шляпа-котелок. Возле женщины стояли дети, тройняшки лет пяти-семи, две девочки и мальчик. Одетые в костюмчики из твида, они настороженно осматривались.

Позади господ находились, по-видимому, слуги – несколько смуглых мужчин и женщин с сумками в руках.