— Все как у жертв Шоссе шестьдесят шесть, — кивнул Макс.

Не в состоянии найти другое объяснение, я наконец задала вопрос, а сердце забилось в ожидании.

— Это она? Ее мумия в грузовике?

Ответ принес облегчение и разочарование.

— Нет. Это не тело Джессики Робертсон. По крайней мере согласно показаниям Линча.

— Ох, — выдохнула я коротенькое, пустое, ничего общего с «Ох!».

Так близко к тому, чтобы найти Джессику спустя столько лет, и… Нет, это не она. Как в тумане я добралась до кресла-релакс напротив дивана и упала в него — ноги отказали служить.

И тут помощник шерифа добавил чуть более поспешно, чем прежде:

— Но Линч утверждает, что может отвезти нас и показать, где она.

Даже на фоне уже озвученных сенсаций я не верила тому, что слышу.

— Что, он вот так просто взял и сознался?

— Его посадили в бокс и предложили жизнь.

— Отморозок заключил сделку со следствием? — Скрипичная струна, о которой я уже начала забывать, завибрировала в груди, и я почувствовала, как закипает ярость. — Где она? — Я была готова хватать свою сумку.

— Утверждает, что в брошенной машине. По старому проселку, в сторону Маунт-Леммон.

— Ее отцу уже сообщили?

Интересно, кто-нибудь задумывался о моей реакции? Завершив свою миссию и видя, что я не беснуюсь, Макс расслабил спину и позволил мягкой обивке дивана немного втянуть себя.

— Не переживай. Прежде чем сделать это, мы дождемся подтверждения данных экспертизы, но сказать тебе надо было уже сейчас. Принимая во внимание причастность… Я говорил со спецагентом по этому делу, с Лаурой Коулмен, знаешь такую?

— Виделись, когда я работала в филиале в Тусоне. Вроде ее специализация — мошенничество.

— После твоего ухода она перешла в отдел убийств. Это ее идея известить тебя и подключить Дэвида Вайса.

— Вайс уже в курсе?

Мой тон, по-видимому, к этому моменту уже потерял напряженность, и Макс сделал усилие выбраться из подушек, сесть прямее и вернуть голосу спокойствие.

— Да. Поскольку в том деле он был профайлером и составлял психологические портреты. Сегодня вечером он вылетает, чтобы провести тест на невменяемость, дабы мы могли быть уверены, что у нас на руках есть все основания для пожизненного заключения без права освобождения.

— Хочу съездить на место, где обнаружили труп, — сказала я.

Однако, прежде чем Койот ответил, я услышала, как поднимается гаражная дверь, а оба мопса слетели с дивана и бросились встречать хозяина. Низкий голос Карло донесся со стороны кухни:

— Милая, «Тэнкерей» оказался на десять долларов дороже, чем «Сэм клаб», так что я просто взял кое-какие мелочи, собачий корм и салями. — Карло остановился, завидев Макса и меня, уставившихся на него, словно нас застигли за попыткой что-то спрятать. Собственно, так оно и было.

— В «Уолгринз» продают салями? — удивилась я.

— Привет, Макс, — поздоровался Карло.

— Здорово, Карло.

— Что-то стряслось? — спросил муж.

Макс открыл было рот, но я, желая поберечь мужа, опередила. Со скоростью коленного рефлекса.

— Все отлично, дорогой. Макс просто заглянул поплакаться, что соскучился по покеру и философии.

Жертв на день нашей с Максом беседы официально насчитывалось шесть, если не брать во внимание найденную в грузовике мумию. Перед Джессикой было пять убийств, все девушки от девятнадцати до двадцати трех, их нагие тела были небрежно брошены на обочине или около дороги номер 40 внутриштатной автодорожной сети, которую обычно называли «Шоссе-66». Очень много народу путешествовало автостопом по нему — знаменитому шоссе от Чикаго до Лос-Анджелеса, — нечто вроде Аппалачской тропы, только асфальтированной. Девушки, которых убили в течение пяти лет, не смогут похвастаться, что преодолели этот маршрут.

Преступник орудовал между Амарилло, штат Техас, и Флагстаффом, штат Аризона, и убивал по одной красотке каждое лето. Так он проводил отпуск.

К заключению, что их всех убил один и тот же человек, пришли, поскольку почерк был уникален. Перерезать ахиллесово сухожилие, чтобы предотвратить побег, изнасиловать (с презервативом — а значит, экспертиза ДНК бесполезна), медленно задушить и отрезать у мертвой правое ухо — как сувенир, который поможет ему впоследствии вспомнить событие. Затем на другой дороге выбросить тело — иногда в нескольких милях от предполагаемой посадки жертвы в машину, а иногда и в сотнях миль от него, — чтобы труп нашли на следующую ночь. Некоторые из этих фактов прессе не сообщались, для простоты распознавания подражателя или разоблачения ложного признания того, кто хотел покрыть другой грех или получить славу убийцы без лишней суеты. Таких людей находились единицы, и кое-какие детали им были известны, но всего они знать не могли. Вот почему я задавала все эти вопросы Максу о Линче. Никто из задержанных ранее не говорил нам об отрезанных ушах.

Машина, которую использовал убийца, каждый раз бралась в прокате на разные имена и впоследствии оставалась брошенной где-нибудь далеко от тела. Когда автомобиль находили, можно было с уверенностью утверждать, что она являлась непосредственным местом преступления: кровь на полу под пассажирским сиденьем, где он перерезал жертве сухожилие, и на заднем сиденье, где он насиловал ее и срезал ухо.

Я была буквально одержима этими убийствами, как, пожалуй, и почти всеми делами о серийных преступлениях. После второго трупа я в течение года уже с трудом могла заставить себя думать о чем-нибудь ином и, как только близилось очередное лето, нетерпеливо ждала нового сезона охоты с равной долей страха, что объявят о новой жертве, и надежды на поимку убийцы.

Можно что угодно говорить о профессиональной беспристрастности. Однако на самом деле одержимость не познаешь, пока у тебя не отнимут кого-то из своих. Никогда не прочувствуешь смерть, пока она не унесет того, кого ты знаешь.

Вдобавок к больной спине, из-за которой меня признали негодной для работы секретным агентом, я стала слишком стара для правдоподобного исполнения роли автостопщицы. Но Джессика, только что окончившая академию и такая же, как я, миниатюрная, могла сойти за четырнадцатилетнюю беглянку. Она была моей ученицей. Вайс и я тренировали ее. Мы оба учили ее, чту именно говорить подонку, как защищаться от него. В то лето я убедила себя, что она готова играть с бешеными собаками. Было ли это правдой? Или мне просто слишком сильно хотелось поймать того парня?

* * *

Так странно, но на следующее утро мне вдруг взбрело в голову накрасить губы. Я сказала Карло, что просто собираюсь на прогулку по приглашению Макса. Поэтому, когда в полседьмого три жутко официальных автомобиля остановились напротив дома забрать меня, взгляд Карло, понятное дело, излучал любопытство. Я прихватила свою тросточку для ходьбы и обыкновенную летнюю сумку с двумя длинными ручками — достаточно объемистую, чтобы пронести контрабандой мексиканца, но в данном случае в ней оказалась лишь пара бутылок воды, — принародно чмокнула Карло и направилась по дорожке к машинам знакомиться.