эту ночь Вундергай спал беспокойно. Сны проплывали обрывками. То мчался он на «Химере» со скоростью гоночного автомобиля и никак не мог догнать громадную гориллу, которая удирала от него верхом на реактивном пылесосе с базарной сумкой-тачкой за спиной. Из сумки выглядывал Кука и жалобно кричал. Сквозь грохот двигателей не было слышно его голоса, но Вундергай понимал, что из горла Куки вырывается душераздирающее: «СОС!». А потом Кука неожиданно оказался на подоконнике и вид у него был такой, словно им только что вычистили дымоход: грязные перья торчали в разные стороны, хвост ощипан, ржавый гребешок повис жалким лоскутком. Кука молча сидел над головой Вундергая, и весь его вид говорил: «Что же ты уступил меня Балыкиной? Сегодня я в последний раз встречаю рассвет». У Вундергая сжалось сердце. Он протянул руки к петуху, но тот испуганно отпрянул и больно клюнул его в лоб. И как ни пытался Вундергай схватить петуха, ничего не получалось. Кука ускользал из рук, продолжая клевать его в лицо. «Значит, обиделся, — подумал Вундергай. — Я очень рад, что ты вернулся… Как же удалось тебе пробраться сюда?»

— Бабушка твоя впустила, — ответил Кука, к удивлению, голосом страшно знакомого мальчишки, и снова кольнул Вундергая острым клювом прямо в нос. — Хватит дрыхнуть…

Ошеломленный Вундергай открыл глаза, потряс головой и вместо петуха увидел перед собой хохочущего Бабашкина. Не дав ему опомниться, Вундергай спрыгнул на пол и схватил Бабашкина за руку, приговаривая:

— Я тебе покажу, как людей пугать.

Но Бабашкин вывернулся, отскочил в сторону, напыжился и принял боксерную стойку.

— Ты потише! — предупредил он. — А то я те шас ка-ак дам левой!.. Хорошенькое гостеприимство… А я еще летел сюда к тебе с новостью!.. — и Бабашкин протянул Вундергаю скомканный клочок бумаги.

Вундергай расправил помятый листок и прочитал: «Дорогой Вундергай! Зайди за дрессированным петухом по указанному адресу. Инспектор Али.» Ниже печатными буквами был выведен адрес Балыкиной.

Желтая калитка

Вундергай ворвался в бабушкину комнату с криком:

— Бабуля, сколько стоит на базаре живой необразованный петух?

Вопрос застал бабушку на глубоком вдохе — она выполняла упражнения из лечебной гимнастики: стоя боком к двери, держала на вытянутых руках гимнастическую палку, на плавном выдохе медленно опустила палку и только тогда спокойно ответила:

— Безграмотный петух стоит не больше десяти рублей. Только не надейся вытянуть у меня эту бумажку.

— Будь спок, бабуля, у меня есть башмачный фонд — ты же в курсе…

— Ну что ж, ходи в школу босиком — в дождь, в снег, с петухом под мышкой.

— Скажешь тоже…

Бабушка несколько раз наклонилась, уверенно касаясь кончиками пальцев ковровой дорожки, потом выпрямилась, сделала резкий выдох, поболтала руками. — Сходи к Балыкиной, поговори, подозреваю, что обойдется и без выкупа.

— И все же на всякий случай прихвачу энзэ — с твоего разрешения, — сказал Вундергай.

— Сгинь! — беззлобно бросила бабушка, приступая к следующему упражнению.

— Слушаюсь, товарищ командующий! — с притворным испугом ответил Вундергай.

Он выскользнул за дверь, пообещав бабушке выполнить все ее поручения и вернуться к обеду. Миновав шесть высотных домов, он добрался до квартиры Назара. Вся семья была за столом. Тетя Оля, мама Назара, красивая, светловолосая женщина с болезненным выражением лица и печальными глазами, приветливо улыбнулась Вундергаю и сразу же подставила ему пиалу с чаем и тарелочку с гренками. Назар сдержанно кивнул другу, а девчонки запрыгали на стульях от восторга. Вундергай вручил им по две жевательных резинки. Тетя Оля упрекнула его за преждевременное поощрение, ведь девочки еще не доели завтрак. Вундергай, для аппетита, рассказал им про встречу с Балыкиной в самых веселых красках. Сестры незаметно для себя проглотили все, что было у них в тарелках, и мама увела их в другую комнату, оставив друзей одних.

— Ты чего в такую рань? — спросил Назар. — Ведь и девяти еще нет.

Вундергай объяснил ситуацию. Назар, в отличие от своего друга, не питал пристрастия к многословию. Если в его помощи нуждаются и план действия ясен, чего тратить время на пустые разговоры? Надо действовать. Он молча выслушал Вундергая, дожевав при этом огромный бутерброд и запив его горячим чаем, встал из-за стола. Тетя Оля даже не поинтересовалась, куда направляется Назар. Сын хорошо усвоил свои обязанности по дому и никогда не подводил.

Оседлав «Химеру», друзья помчались по адресу, названному инспектором Али. Без труда обнаружили частный дом, под номером двадцать три, на улице Вишневой — в тенистом тупичке, заблокированном новыми девятиэтажками. Тупичок выглядел зеленым островком в океане новостроек, к которому пришвартовались громадные корабли — дома. И хотя экскаваторы и бульдозеры угрожающе ревели где-то под боком с восьми утра, соловьи по-прежнему распевали на рассвете, перекликаясь с майнами. И эти птичьи голоса внушали жителям островка спокойствие: еще одно лето можно не трогаться с места, если уж чуткие птицы не покидают насиженных мест, несмотря на предупреждения начальника ЖЭКа о скором сносе всех одноэтажных построек.

Лихо тормознули у обшарпанного зеленого забора, накренившегося в сад. На калитке ядовито-желтого цвета выделялись буквы, составляющие надпись: «Осторожно: злая собака».

Вундергай изумленно уставился на калитку.

— Ты чего это? — спросил Назар, перехватив взгляд друга.

— Сон в руку, — ответил Вундергай. — Мне сегодня приснился Кука и сказал человечьим голосом, что его прячут за желтой калиткой…

— Хватит трепаться, давай стучи. — С высоты своего баскетбольного роста Назар заглянул в сад. Ни души.

Кнопки звонка Вундергай не нашел. Тогда он стукнул несколько раз по калитке кулаком и прислушался, ожидая собачьего лая. Никаких признаков.

— Идет, — предупредил наконец Назар, продолжая изучать усадьбу Балыкиной.

Брякнула задвижка, ржаво простонав, калитка приоткрылась. В проеме появилась Балыкина. Глаз ее был перевязан цветастой косынкой.

— Здравствуйте, — с подчеркнутой учтивостью поздоровался Вундергай. — Вы просили зайти?..

— Ах, это ты?! Черт бы тебя побрал с петухом! — Балыкина показала на Назара: — Этот с тобой, что ли?..

— Мой друг.

— Ладно, заходите, — кивнула Балыкина.

— А собака? — настороженно спросил Вундергай.

— Захворала она у меня, — ответила Балыкина, пропуская друзей во двор. — Забродившего варенья объелась… Вот тут я и вспомнила про тебя.

— Так ведь я в ветеринарном деле не очень-то смыслю, — озадаченно ответил Вундергай. — Может быть, мой друг… — и с не надеждой оглянулся на Назара.

— Меня не интересует твой друг, — остановила его Балыкина. — Мне нужна собака.

— Да… Вообще-то я узнаю, кажется, на паркентском базаре я видел…

Балыкина положила тяжелую руку на плечо Вундергая.

— Какое мне дело до того, где, когда и чего ты видел? — рука соскользнула с плеча Вундергая и толстый палец уперся ему в грудь. — Тебе — ученый