— Ну, предположим, я. Дальше что?

Ответ мне не понравился, но спорить с ним смысла не было, когда он мог развернуться и уйти в любую секунду, снова оставив нас с Сашей один на один с тьмой и собственным безумием.

— Я хотела попросить вас кое о чем.

Бровь мужчины изогнулась и чуть дернулась.

Кажется, такой наглости себе еще никто не позволял.

— Дальше…

Он говорил холодно и резко, давая понять, что у меня нет никакого права не то что просить, а даже просто говорить в его присутствии, но я зашла уже слишком далеко, чтобы отступать, делая шаг вперед и вставая так, чтобы смотреть в его глаза, проговорив хоть и твердо, но с должным уважением, даже если он этого не заслуживал:

— В этом помещении находится девушка. Алекса. Вероятнее всего, ее привезли вместе со мной. Пожалуйста, принесите ей хотя бы плед и немного еды. Она беременна, и ей тяжело…

Я прикусила язык, замерев, потому что в какую-то секунду мне показалось, что глаза мужчины стали демонически черными, а ноздри затрепетали.

Его широкие громадные плечи застыли и окаменели, что было заметно даже под кожаной темной курткой.

Он ничего не ответил.

Только забрал из моих окоченевших рук палку, выдергивая ее с силой и злостью, а затем просто ушел, даже не посмотрев в сторону притихшей Саши.

Красная неоновая лампа озаряла жутким светом еще пару секунд, пока дверь с лязгом не захлопнулась за широкой спиной, погружая нас снова во мрак и полное бессилие.

Я пробовала звать подругу.

Пыталась говорить с ней, хотя сама едва была в состоянии делать это, прислонившись спиной к холодной решетке и закрывая от бессилия глаза.

Саша молчала. И я надеялась, что она просто крепко спала, а не была без сознания.

Даже не знаю, сколько еще прошло времени, прежде чем я услышала шаги.

В этом царстве холода и вечного мрака казалось, что даже само время остановилось и замерло в предчувствии беды.

Тяжелая дверь снова распахнулась, ударившись о стену с грохотом, и несколько больших массивных мужчин вошли, явно волоча за собой что-то.

Вернее, кого-то.

У меня больше не было сил, чтобы даже просто подняться. Я так и сидела на полу, упираясь затылком в решетку, глядя сквозь тяжелые ресницы на то, как несчастных людей волокли по полу, словно мешки с дерьмом.

Снова захлопали решетки, и их закидывали без оглядки и попытки понять, что с ними было.

Пара парней. Они стонали и вели себя как пьяные, будучи не в состоянии встать даже на четвереньки.

Вероятнее всего, нас привезли такими же.

— Это новые, босс, — пробасил кто-то из мужчин, и в проеме появилась уже знакомая плечистая фигура.

Этот босс лениво прошагал к клеткам, окидывая сухим взглядом парней и неожиданно кивая в нашу сторону:

— Этих раскидайте по каютам.

Это звучало странно, но, кажется, само слово «каюта» было куда приятнее, чем подвал.

Боюсь, что в своем нынешнем состоянии я была не способна даже попытаться сопротивляться и совершить попытку к бегству, разумно полагая, что эти двухметровые накачанные и татуированные амбалы куда сильнее меня.

Поэтому только повисла в сильных жестоких руках, которые хватали, чтобы причинить боль и лишний раз показать, чтобы я не дергалась.

Но я и не собиралась.

По крайней мере, сейчас.

Я только пыталась выгнуться, чтобы убедиться, что Алексу заберут тоже и не оставят здесь, с некоторой долей облегчения, которая только могла быть в этой страшной ситуации, видя, что двое мужчин вытаскают и ее из отдельной клетки.

Босс наблюдал за нами с совершенно непроницаемым мрачным лицом, снова не произнося ни единого слова о том, чтобы с Алексой обращались осторожнее в силу ее особенного положения.

Так и не в состоянии понять, сколько времени мы провели здесь, я зажмурилась от невыносимо яркого искусственного света, уже не пытаясь вытереть слезы с глаз, оттого что они отвыкли от освещения.

Но не это больно ударило по мне. А витающие здесь ароматы.

Где-то готовили еду. Свежую. Вкусную.

От этих запахов желудок скрутило настолько остро, что я застонала, пытаясь схватиться за урчащий живот, но не в силах сделать это, потому что меня волокли за руки куда-то вперед.

Шаги мужчин отдавались резко и с каким-то эхом, словно пол был железный, но рассмотреть его я не смогла.

В какую-то секунду амбалы замерли, даже как-то вытянувшись, а я снова повисла в их руках, услышав шаги, которые приближались к нам.

Такие же резкие, целенаправленные.

Они накатывали, словно холодные волны, где куски льда разбиваются о берег.

— Шеф.

Амбалы произнесли это с каким-то акцентом и явно на своем языке, но было и без того понятно, что оно значило.

Еще один начальник, не считая того, что я уже видела?

Кто-то очень важный?

Этот мужчина остановился прямо напротив.

Но всё, что я смогла увидеть, — это ноги.

Длинные ноги и дорогие ботинки.

Амбалы, кажется, немного нервничали, и кто-то сказал что-то на их непонятном языке, а я замерла, потому что даже сквозь пленительные ароматы свежей еды ощутила еще один.

Обжигающий и холодный, отчего перехватывало дыхание.

Эта ментоловая свежесть была настолько острой, что казалось, будто легкие заскрипят от мороза.

Странный аромат. В нем не было ни капли тепла.

Но он был настолько необычный среди всех, что я когда-либо ощущала!

…А еще отчего-то такой чертовски знакомый, но словно позабытый.

Где я могла столкнуться с этим человеком?

Он ничего не ответил на слова нордов.

Просто прошел мимо, пока я безуспешно пыталась приподнять голову и увидеть его.

Ничего не получилось.

Снова я смогла рассмотреть лишь длинные стройные ноги, пока меня поволокли вперед.

Сложно было ориентироваться в пространстве, но я пыталась запомнить, куда именно шли и сворачивали амбалы, о чем-то переговариваясь на своем языке.

Сначала вперед.

Потом вправо.

А потом вниз по узким железным ступеням, отчего пришлось протискиваться самой вслед за одним из них, надеясь, что я не скачусь кубарем, налетев на того, кто шел впереди.

И если то место, где я находилась до этого, было подвалом, то теперь страшно было представить, куда же меня ведут сейчас, еще на уровень ниже.

Холод ощущался здесь еще сильнее.