— Есть причина. Вернее, была.

— И?

— И я вам ее не скажу.

— Вы ее очень любили?

Преподаватель скривился и ничего не ответил. Тогда Крюков сменил тему.

— Во что они играют с такими лицами? — спросил.

— «Спарта», — ответил Лапиков. И пояснил: — Симулятор нового поколения, бета-версия.

— Интересно. И какие правила?

— А нет никаких правил. Вообще. Нет никаких правил, понимаете?

— Нет, не понимаю. А Юров где?

— Он сюда играть не ходит. У него дома, кажется, и компьютера нет.

— А вы не боитесь, что они там… чем-то другим заняты? — поинтересовался Крюков. — Ведь вы здесь, а они — там…

— Я в любой момент могу посмотреть, что происходит на мониторе каждого, — заверил Лапиков.

— Так посмотрите.

— Я не хочу. Это как читать чужие письма.

— Я хочу, — заявил капитан.

Лапиков пожал плечами, набрал нужную команду. На мониторе возникла надпись «Учебное место № 1». На экране обнаженные юноша и девушка занимались сексом. Лапиков быстро переключился. На экране «Учебного места № 3» находился лазерный прицел. В центр прицела попадали люди — и падали с пробитыми головами. Лапиков переключился еще раз. На экране «Учебного места № 8» анимированная модель исполняла стриптиз у шеста. А на «Месте № 11» две фигуры с помощью свернутых в трубочку купюр вдыхали кокаин.

Крюков оторвался от экрана и посмотрел на класс за стеклом. Ира Шорина словно почувствовала его взгляд. Она тоже подняла глаза и увидела Крюкова, внимательно наблюдающего за ними. Быстро набрала на «клаве» какое-то сообщение, отправила Барковскому. Тот отреагировал немедленно, и на каждом экране возник текст с красным восклицательным знаком. Все тут же закончили игру. А через несколько секунд прозвенел звонок; одиннадцатиклассники дружно собрались и вышли из класса.

Стоя в кабинете Липатовой в Следственном комитете, Крюков ждал, когда та закончит разговор по телефону. Наконец она договорила, спросила его:

— Ты чего не садишься?

— В этом кабинете я могу сидеть только в одном кресле — вон в том, — заявил Крюков, указав на ее собственное кресло.

Липатова сразу ощерилась:

— Да пошел ты!

— Зачем звала, Анют? — спросил капитан.

Хозяйка кабинета смотрела, набычившись, и он поправился:

— Виноват. Госпожа советник юстиции третьего класса.

— Мне вчера ночью шеф позвонил, — сообщила Липатова.

— Невежливо.

— А ему, в свою очередь, другой дяденька позвонил, — продолжала Липатова. — Непростой такой дяденька. Тоже при погонах, но из смежной организации. Они с ним на охоту ездят.

— И что?

— Непонятно с чего, но тот дяденька очень интересовался самоубийством Истоминой.

Крюкову не хотелось обсуждать с ней эту информацию, безусловно, важную. Над ней надо было поразмыслить. Потому он произнес первое, что пришло в голову:

— Сколько мы с тобой не были вот так наедине, Ань?

— Отвали, — ответила Липатова. — С чего бы это вдруг «контора» заинтересовалась самоубийством учительницы в обычной школе? Можешь объяснить?

— Нет, — честно признался Крюков. — А ты?

И вручил ей бумажную розу, скрученную из взятого с ее стола листка. Липатова глянула на розу и воскликнула:

— Идиотина! Это же протокол!

— В моем кабинете протоколы бы так не валялись… — заметил он.

И, увидев, какое лицо стало у его бывшей коллеги, спросил:

— А как фамилия дядечки-охотника, не помнишь?

— Шорин, — ответила Липатова.

«Вот оно что!» — мысленно воскликнул Крюков. А вслух ничего не сказал.

…Утром в школьном гардеробе Суворова и Барковский вместе сдавали свои куртки в раздевалку. Суворова только что поругалась со своим бойфрендом Колей, а Барковский наблюдал за этой сценой. И теперь Кристине хотелось поделиться с ним своим возмущением.

— Если человек, который сто раз на дню говорит, что любит тебя, — начала она излагать свою позицию, — не понимает, чем тебя обижает, без толку объяснять. В чем я не права?

— Вы просто играете в разную игру, — объяснил Барковский. — Он играет по своим правилам, ты — по своим. Объясни ему правила игры, а потом требуй, чтобы он их соблюдал.

— Не хочу ничего объяснять! — заявила Кристина. — Он сам должен понять, что…

— Он не поймет. И пока ты не выложишь пошаговую инструкцию, как надо реагировать на твои закидоны, никто тебя не поймет.

— Ты же понимаешь! — сказала Суворова с уважением.

— Я… — Барковский усмехнулся. — Я — инопланетянин.

Подошла запыхавшаяся Шорина.

— Привет! — сказала. — Чуть не опоздала.

Барковский помог ей снять куртку; она нежно улыбнулась ему. Суворова с завистью наблюдала за этой сценой.

— Прямо не узнать тебя, Ирка, — заметила она. — Вот что с человеком любовь делает…

Барковский и Шорина направились к лестнице; мимо Суворовой прошла заплаканная Мелкова. Кристина взяла ее за руку, остановила.

— Что не здороваемся? — спросила она.

— Крис, отстань, ладно? — попросила Мелкова.

И тут Суворова заметила на запястье подруги свежий синяк. И уже другим, серьезным тоном сказала:

— Поговори с Барком. Я серьезно. Поговори.

Барковский и Шорина в это время поднимались на второй этаж.

— Как там мелкие? — спросил Барковский.

Очевидно, он уже был в курсе семейных забот Ирины, что-то объяснять ему не требовалось. Поэтому Шорина сразу изложила то, что ее волновало:

— Слушай, Миш. Я Севке на день рождения планшет обещала. Ты вроде бы…

— Конечно, — ответил Барковский. — Я же обещал.

Сунул руку в карман, достал небольшую пачку денег, отдал Шориной. Та обняла его и поцеловала.

Он старался проделать всю операцию скрытно, и все же кое-кто заметил передачу денег. Например Марат — он шел сразу вслед за этими двумя. А еще за ними с площадки третьего этажа наблюдал участковый Крюков…

В одиннадцатом классе начался урок биологии. Его вела учительница Марина Ивановна — подтянутая, красиво стареющая женщина.

— В последние годы в литературе, особенно фантастической, — начала она, — живо обсуждается… Галимов, убери свой гаджет!

Марат, который и правда что-то вычитывал на смартфоне, поднял руку:

— Можно выйти?