‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Фу! — взревела я. — Плохая, плохая собака!

Но Ириске было глубоко фиолетово на такое своё определение.

Спасительное дзинь на первом этаже подарило всем надежду. Выпутываясь из поводка, первым из лифта вывалилось семейство. Подбирая размотанную шлейку, мальчишка, хлюпая носом, потащил злобную Ириску на прогулку. Всё ещё вжимаясь в Егора, балансируя на остатках коробки, я сдавленно дышала. Лишь когда двери закрылись, я опомнилась.

Егор, покрасневший, с вытаращенными глазами, стоял, широко расставив ноги. Он не ожидал, что я на него буду, как на пальму забираться. Да ещё оддавила ему всё, что только можно.

— Прости, пожалуйста, — скривившись, поправляла платье и жала на кнопку, чтобы открыть двери лифта. — Какая-то озабоченная Ириска попалась…

На эти слова Егор так странно на меня посмотрел, что я вспыхнула как факел. Ну да, сейчас я своим платье выработала кучу статического электричества. Странно, что у соседа волосы дыбом не стоят.

Когда двери открылись, я поспешила на свежий воздух. Как назло, нога подвернулась прямо перед широкой аркой, ведущей в холл первого этажа. Я бы точно улетела, если не стена, к которой пришлось прилипнуть. Смешок позади меня заставил поморщиться: да, очередное приятное соседство!

Пока Егор пытался собрать свою коробку, я вышла, наконец, из подъезда. Лёша ждал меня возле машины. Я поторопилась к нему, стараясь идти ровно. После такого тесного контакта с Егором в лифте, ноги то и дело подкашивались. Я снова чуть не упала возле машины, смачно врезав сумочкой Лёше по подбородку.

Не знаю, что будет в ресторане, но дорога к нему была уже очень весёлой.

Сидя на пассажирском сиденье и вытирая ноги влажной салфеткой после поцелуев Ириски, я брезгливо морщилась и кривилась. Даже не сразу заметила, что Егор наблюдал за мной, пытаясь сложить коробку. Та никак не хотела принимать нужную форму, а сосед всё мял её, мял, не сводя с меня глаз.

Когда мы отъезжали от подъезда, Егор проводил нас взглядом, задумчиво почёсывая затылок, будто блох от Ириски поймал. Или от меня. И не блох вовсе. Забыв о Лёше и ресторане, краем глаза посматривала на соседа.

Ладно, «Мезонин», попробуй переплюнуть Ириску!

Если бы я попала на приём к королеве Елизавете, то чувствовала бы себя более раскованно, чем в этом проклятом «Мезонине». Наверное, всё дело было в очень гордых собой официантах, курсирующих между столом с таким видом, что любой лакей из Букингемского дворца нервно глодал свои локти. А гости… Не иначе золотую икру ели, а запивали каким-нибудь вином полувековой выдержки, не иначе.

Схватившись за руку Лёши, поняла, что есть я тут буду очень неохотно. Стоило нам зайти, как тут же словили все взгляды. И тут уже просто растерялась: дело в Лёше или во мне?

Лёша, как истинный лев по гороскопу, а павлин — по характеру, пыжился и выглядел так, будто уже прописался на красной ковровой дорожке. Я, уступая в росте ему всего сантиметр, не больше, а в плечах так и вовсе… Лёша ото льва имел только гордость. И хотя Рита с мамой часто шипели, что же я нашла в Лёше, что-то, наверное, нашла. Чем-то меня взял он. То ли своей лохматой шевелюрой, то ли большими голубыми глазами, то ли словами — язык у него был хорошо подвешен. А я как-то с мужчинами терялась, особенно, когда понимала, что вот мы не просто общаемся, а общаемся с какой-то целью.

Наш столик был возле окна. Вид на вечерний город захватывал дух, но не настолько, как меню. Стоило его открыть, как в мозгу что-то щёлкнуло, раздался звон кассового аппарата и затрещал купюроприёмник. Чем дольше я читала, тем выше поднимались мои брови. К десерту они, наверное, уже добрались до затылка. Осторожно выглянув поверх меню, я посмотрела на Лёшу: но у того налёт павлина никуда не исчез. Природная скромность не позволила мне разойтись от души, я ещё себя мысленно похвалила за то, что успела дома перехватить чего-то. Выбрала салат, чашку трявяного чая и какой-то французский десерт.

Лёша же явно не скупился. Я только краснела, когда официант принимал заказ. Вот Ритка бы уже вовсю кутила. Да ещё как! А мне вот не по себе. Ну вот что такого? Разве я кого-то граблю?

В ожидании заказа Лёша протянул руку и коснулся моей ладони. От такой нежности и проявления внимания я улыбнулась и покраснела ещё сильнее. Что-то раньше я не замечала за Лёшей каких-то романтических настроений. Подозрительно сощурившись, смотрела в его довольное лицо.

— Что?

— Ты выглядишь так, будто джекпот сорвал. Ну или выиграл миллион…

— Так и есть! Ты мой джекпот.

От волнения чуть бокал с водой не опрокинула. Дёрнулась всем телом и пребольно ударилась коленкой об ножку стола. Слёзы выступили сами собой. Увидев это, Лёша расплылся в довольной улыбке: эти слёзы он принял за слёзы счастья. А я думала, что если сама дойду до квартиры, то это будет замечательно.

Ужин был вкусным и каким-то неторопливым. Мы болтали о всякой ерунде, томно посматривали друг на друга и напрочь забыли об остальных. Но всё изменилось, когда принесли десерт. Лёша сделал такую стойку, будто почуял жирных перепёлок в кустах, а не какое-то безе с фруктами. Не сводя с меня пристального взгляда, буквально гипнотизирвал меня.

В голове раздался голос мамы с напоминанием о боках и булочках. Опустила взгляд и посмотрела на десерт: маленький. И тут очень много фруктов с кремом, а не сдобы. Что такого, если я его съем?

Лёша, вытарщив глаза, смотрел на то, как я, краснея, беру ложку и начинаю понемногу есть десерт. И с каждой ложкой, глаза мужчины становились всё больше и больше, пока и вовсе не стали похожи на блюдце. Перепугавшись, стала думать о всякой ерунде.

Заказала слишком дорогой десерт? Я толстая? Я его не подождала? Я не дала ему попробовать? Я слишком тороплюсь? Я ем его десерт? Я чавкаю? Или в креме перепачкалась?

Ответом послужил хруст моих зубов, когда, куснув безе, я обнаружила там что-то несъедобное. Адская боль свела челюсть. Осторожно взяла салфетку, отвернулась и выплюнула то, что попалось мне. Кольцо.

Это было бы мило и даже забавно, не отломи я кусок зуба. Да и реакция Лёши радовала:

— Тебе не нравится?