с отсутствием водопровода. Если совсем разморит, воду работники трактира вынесут уже утром. Ну, а пока можно расслабиться…

Можно, но не получалось.

Не отпускали мысли об ордене и моей помощи.

Дохлый квакус! Я не хочу ехать в долину Адарай, не хочу бродить по пещерам. Я знаю, что мои видения сбываются, и умирать не желаю. К тому же именно я, упав, разбужу страшного кромешника, погибель мира. Сомневаюсь, что принудительный сон изменил его к лучшему, скорее, наоборот. На его месте я бы точно разозлилась на орден!

Если я не упаду на саркофаг, крышка не рассыплется, а значит, спящий кромешник продолжит качаться на лианах вечность.

Решено! Я извинюсь перед его величеством, заклинатели змей есть помимо меня. Наверное, есть… Кромешники всесильные, вот пусть и ищут других специалистов по магическим змеям!

И да, стоит попросить короля, чтобы почистил мне память, быть хранителем чужих тайн не хочу — своих в избытке.

Когда вода в ванне остыла, я в полудреме добралась до кровати. Толком не вытираясь, нагой скользнула под теплое одеяло и тотчас уснула.

Сколько спала, не знаю. Разбудило чувство тревоги и чужая рука, гладящая мое бедро. Рука мужская…

И это, точно, не сон!

Не думая, выхватила нож из-под подушки и приставила к горлу наглеца.

— Полегче, Кайра, иначе покалечишь отца своих будущих детей, — с едкой насмешкой, без капли страха, произнес мужчина.

— Герцог Горейский… — спросонья я не совладала с эмоциями и почти простонала титул и фамилию бывшего жениха.

— Горан, — раздраженно поправил он.

Герцога злил официоз, и я специально не называла его по имени, создавая между нами дистанцию.

И да, мне противно находиться рядом, не говоря уже о том, чтобы делать гипотетических детей.

Щелчком пальцев запустила несколько световых «стрекоз», прогоняя темноту.

— Что ты здесь забыла в этом клоповнике, Кайра? Твоя мать места себе не находит!

— Моей семье плевать, где я.

Не опуская ножа, отодвинулась по возможности подальше.

— Не преувеличивай! Ты сбежала накануне поездки к портнихе — это же нужно было до такого додуматься! Мать не простит тебе эту выходку.

— Точно, она переживает, что встреча с популярной портнихой сорвалась, — хмыкнула я.

— Кайра, прекрати! Твои родные тебе не враги, это ты ведешь себя, как глупая девочка. Ты себя видела в зеркале?

А что там?.. Каждое утро и вечер смотрюсь и вижу миловидную брюнетку с лицом сердечком и зелеными глазами — уверена, бывший вцепился не из-за неземной красоты, которой нет.

— Ты ночуешь в притоне, Кайра! Волосы утратили блеск, одежда, как у магичек из простолюдинок, появился вульгарный загар, — методично отчитывал меня Горейский. — А твои ужасные, бесстыдно обтягивающие штаны из кожи?

Настроение стремительно портилось, пока не осознала: я ведь ему больше ничего не должна. Даже помолвка разорвана по его вине. Так почему я снова терплю гадости в свой адрес?!

Я резко подтянула к груди ноги и тотчас выпрямила вбок, сталкивая Горейского с кровати.

Раздался смачный глухой стук и почти сразу — мелодичное звяканье. У герцога что-то выпало из кармана?

— Кайра! Совсем сдурела, некромантка недоделанная?!

— А ты? Что ты делаешь в моем номере, в моей постели? — я задала вопросы, которые стоило озвучить раньше. — Как ты, вообще, сюда попал?

— Я практически твой муж, где мне ещё быть? — пробормотал герцог зло, торопливо ища что-то на полу.

Засунув нож обратно под подушку и усевшись на кровати, я успела увидеть блеск бриллиантов — Горейский быстро спрятал украшение в карман камзола винного цвета.

Ой… если не показалось, это был родовой брачный браслет? Зачем герцог таскает его с собой?

— Сколько раз тебе нужно повторить, чтобы дошло? Я не выйду за тебя замуж!

— Куда ты денешься, Кайра? — хмыкнул герцог и, поднявшись с пола, отряхнулся.

Меня распирало от ярости. Какой же урод! Невыносимый, с раздутым самомнением мерзавец!

— Даже если ты меня свяжешь и притащишь в храм, я не скажу «да».

— Кому нужно твое «да», Кайра? — рассмеялся негодяй. — Наши семьи готовятся к свадьбе, дату уже объявили.

— Я разорвала помолвку!

— А твой отец — нет, — издевательски рассмеялся Горейский.

— Сколько ты ему пообещал? — спросила, чтобы отвлечь.

Он не признается, я уже интересовалась ранее. Но мне необходимо потянуть время, чтобы прийти в себя и понять, как лучше выгнать из спальни бывшего жениха.

Прилюдные разборки мне ни к чему, это же Север, нравы здесь одновременно простые и суровые. Женщина может завести любовника — и ее никто не осудит. Но если скомпрометируют девушку, ее родственники вправе позвать жреца и прямо на месте обвенчать обесчещенную с наглецом.

Ох, а не для этого ли герцог захватил браслет? Вдруг додумался до подобного?

Мне стало неуютно. Нет, страшно. Я некромантка, но при этом уязвимая в некоторых вопросах девушка. И Горейский знает, что я не смогу убить человека без веской причины.

Оглядываясь по сторонам, обнаружила способ, благодаря которому бывший проник в мою комнату. Приоткрытое окно.

Я его не проветривала, значит, задвижку открыл кто-то из работников трактира перед моим возвращением в номер.

Горейский кого-то подкупил — это оставлять безнаказанным нельзя! Сегодня в комнате постоялицы открыли окно для аристократа, завтра — для наемного убийцы.

Завязав концы простыни на груди узлом, я повторила вопрос:

— Так что, сколько ты пообещал моему отцу за сохранение помолвки?

Горейский не ответил — он жадно рассматривал меня, как будто видел впервые.

— Говорят, этим вечером ты уничтожила двоих трансформировавшихся немертвых? И это при том, что резерв вычерпала на погосте?

Ого, он четко шел по моему следу, расспрашивая людей! А ещё его всегда привлекали сильные магички — об этом тоже не стоило забывать.

— Одного немертвого, — поправила я, — ещё троих остановили кромешники.

— Кромешники, — Горейский с отвращением выплюнул слово. — Куда же без них? В каждой бочке затычка!

Услышать из уст герцога просторечие было неожиданно, и я улыбнулась.

Горейский тотчас решил, что прощен, и шагнул ко мне.

— Кайра, хватит! — Он властно, будто все ещё имел право, опустил ладони на мои обнаженные плечи. — Достаточно меня наказывать, я все осознал. Я неделями бегаю за тобой, как верная собачонка, лишь бы простила. Ты моя по договору, Кайра! Этого не изменить.

Дыхание перехватило от гнева и боли.

— Ты нарушил договор, он недействителен.

Горейский скрипнул зубами.

— Это была минута слабости, потом я понял, что главное сокровище всей моей жизни — не корона, а ты, Кайра. Хватит наказывать меня за ошибку!

Ошибка… Вот как он называет предательство?

— Я не выйду за тебя замуж, и даже моя семья не разубедит.

Красивое лицо Горейского исказила злость.