— Да, но все любят романтику! — Софи откинулась на спинку сиденья, поднеся бокал к губам. — Я сильно сомневаюсь, что публика считает, что ты заключаешь выгодный политический альянс.

Софи понимала, что разговор зашел в неправильное русло. Информация о том, что шейх женится по политическим соображениям, не вызовет интереса у публики. Независимо от того, что Софи нужно было от Зейна, над статьей придется как следует поработать. Колин ожидал рассказа о королевской свадьбе, и ей не хотелось его разочаровывать. «Это не проблема, я могу выполнять несколько дел одновременно», — усмехнулась Софи.

В отличие от большинства своих сверстников она совмещала учебу в школе и работу в вечернее время. И снова, в отличие от большинства своих одноклассников, к окончанию университета ей придется строить свою карьеру самостоятельно. Проходя стажировку, Софи работала по ночам официанткой, так что необходимость выполнять сразу несколько дел вовсе ее не смущала.

— Да, я полагаю, общественность будет разочарована.

— Только если ты не захочешь продемонстрировать ей что-то другое.

— Зачем? — Зейн посмотрел на Софи, явно заинтригованный.

— Ради положительного общественного мнения. Которое, я думаю, для лидера государства должно быть очень важно. — Софи отлично знала, как играть в эту игру: всю свою жизнь ей приходилось играть и изображать ту, кем она не являлась.

Почти все, с кем Софи училась в университете, были приняты благодаря семейным связям, но она поступила без предварительных договоренностей с преподавателями. Софи была вынуждена зарабатывать уважение среди однокурсников самостоятельно. Она не могла себе позволить совершать ошибки, которые легко сходили с рук ее друзьям. Любой их промах в поведении воспринимался как обычный юношеский бунт, но малейший проступок с ее стороны словно лишний раз подтверждал, что она не принадлежит к их кругу. Поэтому Софи всегда вела себя безупречно. Да, учась в университете, она научилась отлично разбираться в особенностях формирования общественного мнения.

— Это, конечно, правда, но разве моих усилий по улучшению политических отношений между странами недостаточно?

— Нет, боюсь, общественность с гораздо большим интересом будем смаковать подробности твоей семейной жизни.

— Тогда я предоставляю тебе свободу воображения. Можешь написать в своей статье, что мы с Кристин безумно друг в друга влюблены.

Софи сделала еще один глоток вина.

— Я обещаю быть очень внимательной.

— То есть ты согласна писать о том, чего не существует?

— Да, это моя профессия — писать о жизни высшего общества. Или придумывать ее самостоятельно.

Впервые с тех пор, как Зейн привез Софи сюда, уголки его губ приподнялись в улыбке. Эта улыбка не была радостной, скорее насмешливой. Он потер рукой подбородок, коснувшись скул, и она обнаружила, что прислушивается к звуку трения пальцев о темную щетину. Зейн выглядел невероятно мужественно и сексуально.

Семья Софи состояла исключительно из женщин. Лишь после совершеннолетия Софи переехала в крошечную квартирку и жила с тех пор одна. Мужчины казались ей инопланетянами, и, глядя на сидящего напротив нее шейха, она поняла, что он прекрасно подходил под это определение.

Зейн был очень хорош собой, в особенности темные брови, прямой нос, темные глаза в обрамлении пушистых ресниц, губы, о которых впору слагать сонеты.

Если бы в его внешности была какая-то мягкость, то Софи назвала бы его красивым. Красивый и… властный. Своенравие и страсть бурлили в его крови. Под хорошо сшитым костюмом скрывался человек, который не подчинялся законам цивилизации. Что ж, ее присутствие в этом самолете было лишним тому доказательством.

Зейн был опасен. И по какой-то причине Софи обнаружила, что исходящая от него угроза манила ее, а не отталкивала. Она не могла понять почему. Софи списала это на собственную неопытность в отношениях с мужским полом. Потому что это было проще, чем устраивать бесконечные разборки с собой.

— Да, я очень хорошо знаю, что пресса на все способна. — Улыбка словно приклеилась к лицу Зейна, но его взгляд оставался холодным.

— В этом случае, возможно, она принесет тебе пользу.

Улыбка шейха стала еще шире, и Софи почувствовала, как сжалось что-то у нее в груди, как будто ему удалось вызвать отклик у ее сердца. Как будто он не только похитил ее тело, но и завладел ее душой.

Софи даже представить себе не могла, что ее ждет по прибытии в Сухаарди. Горячий ветер, который хлестал по лицу, когда она спускалась по трапу, был сухим и палящим, как печь. Ее бледная кожа начала гореть сразу же, как на нее попали лучи солнца.

Несмотря на стресс, который Софи пережила совсем недавно, она с интересом разглядывала новую обстановку. Ей даже удалось выспаться на борту самолета. По какой-то причине рядом с шейхом она чувствовала себя спокойно.

Софи по-прежнему старалась не обращать на Зейна внимания. Вместо этого она с удовольствием любовалась главным дворцом столицы, массивной конструкцией, которая, казалось, уходила за горизонт.

В каждом окне дворца горел огонь, каждая линия, каждая деталь каменной резьбы была освещена яркой полоской света. Синий купол возвышался над плоской крышей, и по всему периметру его обвивал сложный узор, выложенный из блестящей плитки.

Софи словно очутилась в собственных мечтах. Дворец напомнил ей о сказках, которые она читала в детстве. Но, к сожалению, никакие книги не могли подготовить ее к реальности. Даже дома ее богатых друзей бледнели в сравнении с дворцом настоящего принца крови.

— Что думаешь? — спросил Зейн.

Лимузин проехал через ворота в прекрасно оборудованный двор, мощенный блестящей плиткой.

— Очень красиво, — сказала она сухо.

— Я полагаю, немногих пленниц привозят в подобный дворец.

— Все зависит от того, не намерен ли ты бросить меня в темницу.

— У тебя будут собственные покои.

Собственные комнаты в роскошном дворце. Просто сказка.

— Что бы ты там ни думала, я не животное. Я просто мужчина. Я сделаю все, чтобы убедиться, что моей семье ничего не угрожает.

Софи не была знакома подобная преданность. И на мгновение желание стать предметом таких сильных чувств стало неконтролируемым и даже причинило ей боль. «Каково это — иметь человека, который защищал бы меня несмотря ни на что?» — подумала Софи.

Они с матерью никогда не были близки, а с годами лишь отдалились друг от друга. Мать Софи не смущало положение любовницы богатого и известного человека. Хуже того, с годами она перестала быть любимой игрушкой. Отец Софи постепенно охладел к своей возлюбленной. И ничего больше. Она никогда не обращала особого внимания на своего единственного ребенка, потому что ее сердце было отдано человеку, которому она была безразлична.