Бледная кожа и светлые волосы, стянутые в тугой элегантный пучок. Платье до пола с длинными рукавами не спасет европейскую кожу от обжигающего солнца Тахара. Это он провел двенадцать лет под палящим солнцем пустыни, а для нее и полдня здесь могут закончиться в больничной палате.

Советник настоял, что именно она подходит на роль жены тахарского шейха. Но очевидно было другое: советник должен стать следующим, кого новый тахарский шейх уволит за несоответствие должности.

Политический альянс – вот чем должен был стать их будущий брак. Совсем не разбираясь в политике, теперь Тарек жаждал понять все перспективы такого союза.

И все же нет. Он смотрел на нее сейчас и…

Нет, не подходит.

– Уберите ее с моих глаз, – отмахнулся Тарек.

Она подняла на него глаза. Выражение ее лица все еще казалось добрым, но во взгляде уже сверкали искры холодной стали.

– Нет, – отрезала невеста.

Тарек поднял одну бровь:

– Нет?

– Я не могу уйти.

– Еще как можешь, – парировал он. – Точно так же как пришла.

Кто не мог уйти, так это Тарек. Где ему искать успокоения? В пустыне? Он и так был изолирован от мира большую часть жизни. А теперь должен учиться управлять своей страной и своим народом.

Она гордо вздернула подбородок и отвернулась. Взору Тарека открылись аристократические линии ее профиля. Только сейчас он вспомнил, что даже не позаботился узнать ее имя.

Наверно, он слышал его две недели назад – когда ему сообщили, что свататься приедет невеста из какого-то европейского королевства. Но мозг Тарека всегда мгновенно стирал всю ненужную информацию.

– Вы не понимаете, господин шейх, – продолжила она уверенным тоном, и голос ее отдавался эхом в просторном тронном зале.

Тареку нравился этот зал, чем-то напоминающий пещеру. Вот только его новый титул звучал непривычно и резал ухо.

– Не понимаю?

– Да. Я не могу вернуться в Алансунд без гарантий, что наша свадьба состоится. Тогда мне лучше вовсе не возвращаться.

– Почему же?

– Мне нет там места. Я не родилась в королевской семье. И Алансунд мне не родная страна.

– Как так? – изумился Тарек.

– Я американка, – ответила она. – Я встретила своего мужа, царство ему небесное, когда училась в школе. Он был королем. А теперь его нет. Место короля занял его брат, который теперь ищет себе жену. Слава богу, не меня. Он уверен, что я должна выйти замуж в другой стране. Поэтому я здесь.

– Как тебя зовут? – наконец спросил Тарек.

На ее лице отразилось замешательство.

– Вы не знаете моего имени?

– Прости, у меня не было времени на формальности.

Она вновь горделиво вздернула подбородок, на этот раз не отводя взгляд:

– Простите меня, ваше величество, но мое имя не просто формальность. Я вдовствующая королева Оливия Алансундская. И я здесь, чтобы обсудить преимущества нашего брака.

Тарек поерзал на троне, медленно провел рукой по бороде.

– Я не уверен, что в нем есть какие-то преимущества.

Она удивленно распахнула голубые глаза:

– Тогда для чего я прибыла сюда?

– Это советники решили, что мне будет полезно с тобой поговорить.

– Вы уже выбрали другую женщину?

Тарек не знал, что ответить. Женщины никогда не были частью его жизни. Жизни в изгнании.

– Нет, – ответил он. – А что?

– Предполагаю, вам нужен наследник.

В логике ей не откажешь. Тарек – последний из рода аль-Халиджей. Он – все, что осталось от когда-то влиятельной династии. Будь проклят брат за то, что не женился. Теперь ответственность полностью ложилась на Тарека, а жизнь не подготовила его к этому. Наоборот, с детства ему только и говорили, что семья – не для таких, как он. Его научили бороться с плотскими желаниями. Чтобы защитить страну, ему пришлось стать больше чем мужчиной. Он стал бездушной скалой в сухой непроходимой пустыне. И снова стать человеком из плоти и крови было теперь невыполнимым заданием.

Но что делать, когда ты один стоишь между родным Тахаром и врагами? Тарек долго был мечом своего народа, а теперь должен был стать его главой.

– Возможно, – наконец ответил он.

– При всем уважении, господин шейх, королевским особам не стоит с этим затягивать. Я не смогла родить от первого мужа, ваш брат также не произвел наследника. Поэтому я чувствую себя в долгу. Мой деверь хочет на мне жениться не больше, чем я хочу за него замуж. Вы, в свою очередь, теперь постоянный глава своего государства. Зачем вам ждать, когда ваше место займет кто-то из ваших возможных племянников?

Почувствовав боль в мышцах, Тарек откинулся на спинку трона. За месяц во дворце он так и не привык к современной мебели. И кто вообще придумал эти неудобные позы для монархов?

Первое, на что Тарек обратил внимание в Оливии, – это ее невероятная хрупкость. Теперь же выходило, что он попросту был обманут ее внешностью. Человек, проведший долгие годы в пустыне, должен доверять не только глазам. В конце концов, миражи – это не просто выдумка.

В пустыне есть только песок и палящее солнце. И все же, когда вождь бедуинского племени принес весть о смерти Малика, Тареку меньше всего хотелось возвращаться во дворец. Что он мог предложить стране? Стране, которая была частью его души. Народу, морально уничтоженному правлением его родного брата. И убийством их общих родителей.

Эту страну он клялся защищать любой ценой. Потому что, кроме нее, у него не осталось ничего. Трон и защита Тахара – вот за что лишились жизни его родители. И вот почему теперь вернулся он сам.

Почему он должен править? Почему должен исцелить едва не погубленную нацию и поднять государство из руин, оставленных Маликом?

И что немаловажно, почему он должен на ком-то жениться?

– Твоя точка зрения мне понятна, – развел руками Тарек. – Но она отличается от моей. Прежде всего, потому, что меня не так просто убить, как моего брата.

Оливия подняла брови.

– Я не хочу вас в этом разубеждать. В конце концов, моя собственная безопасность для меня на первом месте. Если у вас есть враги, то они опасны не только для вас, но и для меня. И для наших будущих детей.

Тарек ухмыльнулся:

– Ценю твою заботу обо мне и о наших, как ты сказала, будущих детях. Однако смерть моего брата была лишь несчастным случаем. Врагов у меня нет. Все диктаторы, с которыми враждовал брат, давно на небесах.