Однажды утром Вилли отправился в Мидлборо, чтобы выполнить кое-какие поручения лорда Дэвида, и взял с собой Молли.

– Доброе утро. Как вы себя чувствуете? – Входя в гостиную, Ханна улыбнулась своему гостю.

Он опустил газету.

– Этот выпуск «Таймс» устарел на два дня.

– Простите. До Мидлборо газеты доходят с опозданием.

Он отбросил газету в сторону и уронил голову на подушку. Волосы, не завязанные в хвост, рассыпались по плечам, на скулах чернела щетина. Ханна поставила на столик зеркало и бритвенный прибор Стивена.

– Я вам кое-что принесла.

Но лорд Дэвид не проявил интереса.

– Да, я выгляжу как разбойник с большой дороги. Но это начинает мне нравиться.

Ханна рассмеялась. Действительно, вид у него был довольно лихой – в белой рубашке, без шейного платка и жилета, – но очень привлекательный. Лишь пристальный взгляд мог бы заметить следы, которые разгульная жизнь успела оставить на его лице.

– Можете воспользоваться бритвой, если желаете. А нет – так нет. Может быть, вам нужно что-нибудь еще?

– Разве что общество, – сказал он с очаровательной улыбкой. – Если мне еще раз придется обсуждать стати очередной лошади, я, пожалуй, за себя не ручаюсь.

– Вилли очень настойчив, не правда ли? – со вздохом заметила Ханна. – Должно быть, он утомил вас до смерти. Может, вы хотите посидеть в саду?

Он скорчил гримасу, однако послушно потянулся за костылем.

В тот день Дэвид сидел в саду, поскольку идти дальше все равно не мог. Назавтра он снова отправился в сад, потому что обнаружил, что Вилли оставляет его в покое, стоит лишь сесть на солнышко и закрыть глаза. На следующий день Рис устроился в саду, потому что в гостиной было слишком темно, чтобы читать, потом – потому что в доме было слишком жарко, а на следующий день – потому что миссис Престон затеяла в гостиной уборку.

Его хозяйка оказалась трудолюбивой женщиной. От наблюдения за ней у Дэвида начинала кружиться голова. Пока он сидел среди ее роз и ароматных трав, она успевала печь хлеб, вязать носки, ухаживать за садом, читать сказку дочке. Еще мыла, скребла, натирала, штопала. Рис изумлялся: как она к концу дня не падает без сил? Дамы из высшего общества не делали и десятой доли того, что успевала эта женщина. Впрочем, кому здесь еще было заниматься домом, если не считать помешанного на лошадях Вилли. Похоже, у нее просто не было выбора, решил он. Но самое удивительное, она, кажется, не возражала против такой жизни.

Больше в этой деревне Дэвиду заняться было нечем, поскольку чертов Перси сбежал. В первые несколько дней он думал, что умрет со скуки, но теперь ему здесь начинало нравиться. Кроме хозяйкиной суеты, разумеется.

Воздух был свеж, ночи спокойны. Еда простая, но свежая и вкусная. Сад был удивительно тихим и умиротворяющим, как и сама миссис Престон. Впервые в жизни Дэвид видел женщину, которая могла сидеть возле другого человека и не произносить ни слова. Сегодня она расположилась на скамье напротив и шила – тихо, спокойно. Ни ворчания, ни болтовни, ни жалоб – просто занималась своим делом. И тогда ему захотелось с ней поговорить.

– Вы сами делаете всю работу? – спросил Дэвид. Она подняла голову. Не удивилась, не обрадовалась, только задумалась. – Я имею в виду – по дому?

– Мои братья могут что-то починить. Иногда приходит и помогает невестка. А в остальном – сама.

– Должно быть, нелегкое бремя для одинокой женщины.

Ханна перестала шить.

– Мой муж умер полгода назад. – Она вымученно улыбнулась. – А работа… в этом нет ничего особенного.

Дэвид судорожно размышлял, что бы еще сказать. Иногда она носила траур, но чаще одевалась в серое. А жаль, думал он, потому что миссис Престон была привлекательна и, скорее всего, довольно молода.

– Напротив, я полагаю, это должно быть очень тяжело.

В ее взгляде читалась насмешка.

– Вы имеете в виду работу или жизнь в Мидлборо? – Ее тон заставил Дэвида почувствовать себя виноватым. – Не будьте слишком строги к нашей деревушке, сэр. Пусть здесь нет развлечений Лондона, однако жизнь в деревне бодрит и вообще полезна для здоровья. Всего за неделю к вам вернулся здоровый цвет лица.

– Действительно, здесь больше солнца, чем в городе.

Посмотрев на небо, Дэвид вдруг осознал: она права. Жизнь в Мидлборо начинала производить на него удивительный эффект. Свежий воздух, напоенный запахами сада, да еще эта тишина, не оставляющая человеку иного выбора, кроме как углубиться в размышления и пересмотреть собственные ценности.

Этому полезному занятию Дэвид не предавался уже много лет. Возможно, такого с ним не случалось вообще никогда. Конечно, можно было бы списать все на пребывание в доме священника, но Дэвиду казалось, будто свежий воздух наполнил не только его легкие, но и его жизнь.

Рис знал: он – безответственный повеса. Брат твердил ему это постоянно, а ведь Маркус никогда ни в чем не ошибается. Но до сегодняшнего дня Дэвид еще ни разу ни о чем не пожалел. Возможно, теперь в его жизни наступил переломный момент. Он оказался на перекрестке, к которому несся на всех парах. Затворник в доме викария, Рис, возможно, получил шанс на искупление грехов.

Миссис Престон отправилась на кухню, чтобы взглянуть на хлеб в печи. Дэвид смотрел, как она уходит, и думал о том, что ему не помешала бы толика ее спокойствия. Невозможно было представить, чтобы эта женщина впала в ярость, к примеру, из-за того, что ее обставили на скачках. Не стала бы она устраивать и гонки на грязной дороге. Все, что миссис Престон делала, имело основание и благую цель.

В этот миг собственное существование, бессмысленные метания начали казаться Дэвиду чужими и чуждыми. Впервые в его голове возникла мысль, что сломанное колесо экипажа может явиться счастливым предзнаменованием.

– Почему вы переезжаете?

Услышав его голос, Ханна подняла голову. Дэвид наблюдал за ней, стоя в дверях и опираясь на костыль. За те две недели, что он прожил в доме викария, у них завязалось что-то вроде дружбы, и он даже попросил хозяйку называть его по имени.

Ханне случалось видеть и более странные случаи дружеских отношений. Стивен нередко помогал то городскому пьянице, то служанке, которой хозяева отказали от места по причине беременности.

Конечно, положение Дэвида нельзя было назвать столь же отчаянным. Но Ханна чувствовала, что в глубине души Рис очень не уверен в себе и прикладывает массу усилий, чтобы скрыть это за дерзкой бравадой. Однако молодой человек оказался забавным и остроумным, с ним было легко и приятно общаться. Вскоре Ханна поняла, что он ей нравится.

– Зачем вы разгуливаете по дому? Доктор Марч сказал, что вам нельзя нагружать ногу еще недели две.

Проскакав на одной ноге, Дэвид опустился на ее видавший виды потертый диван.