той же чечевицы со вкусом сушёной рыбы. Правда, сам я сушеной рыбы настоящей никогда не пробовал, хотя в Рижском круге – это тысячи полторы километров от нас, месяца два туда и обратно – этот деликатес найти можно, но, видимо, врут, так как еще ни один Конвой из этого круга не привозил нам такой экзотики. Да и я ее там так и не увидел лично. Хотя, может, и есть, просто у меня не так много купонов, чтобы увидеть. Поэтому говорю как есть, ну, не верить смысла нет, поэтому пусть будет вкус сушеной рыбы.

Этот бар-пивная как раз находился в бывшем детском садике, в котором еще располагались прачечная, кинотеатр с бесплатным залом, в который можно было прийти в любой момент, так как там показывали всегда какие-то старые, древние сериалы. Но если захотелось кина, не кино, а именно кина, правда, тоже старого и древнего, то это уже в центре города: несколько кинотеатров, которые показывали фильмы с сеансами и даже с билетами за те же купоны. Ну иногда даже я со своими девчонками туда заглядывал, особенно когда показывали что-нибудь этакое, какое-нибудь кино-катастрофу. Можно даже посмеяться, если представить, где мы и где эта киношная катастрофа…

Я помахал знакомым мужикам с «Калашниковыми», которые мирно покуривали на самой большой детской площадке, которые уже давно заменили собой детские садики, поэтому всегда были наполнены детскими голосами и весельем. Ну, а, мужики – это общественная охрана, так, на всякий случай, вдруг какая-нибудь тварь, тот же белый ходок, появится или еще что жуткое и неприятное. Для этого и оружие, и умение с ним обращаться, а не просто так.

Помахал и резко сморщившись остановился…

Ментальный блок я себе поставил, но это было другое. Просто чувство опасности и какой-то мерзости…

Шершунчики, чтоб их!

Сделал несколько шагов вперед, чувство не пропало, а усилилось. Точно они…

Вздохнул. Щелкнул тумблерами на рации: только на ночь снимаю, а так всегда со мной – и людям всегда поможешь, и сам об опасности сообщить сможешь.

Вот как сейчас.

В рации зашумело, этакий белый шум, и наконец прорезался голосок:

– Диспетчер службы охраны Ольга Калькова на связи, – и снова шумы, но связь не пропала.

– Приветствую! Оленька, тут у меня в квартале шершунчики завелись, прислать бы группу поддержки!

– Лешка, ты, что ли?

– Ну я, – я усмехнулся, приятно, когда по голосу узнают, или по Дару и чувствам.

– Понятно. Команда выехала, жди! – очень серьезно проговорила диспетчер и отключилась.

Я тоже рацию отключил и посмотрел на детскую площадку.

Красная тревога, как говорится. Дети все в центре, с ними мамашки и бабушки – и это в Горске! Здесь столько не живут, к сожалению – или к счастью, – а по периметру мужчины уже с автоматами наизготовку отслеживают каждый свой сектор. Конечно, не военные, но вряд ли стрелять будут просто так.

А я задумался…

На самом деле шершунчики – неизвестно, что или кто.

Откуда они берутся и куда исчезают, загадка, так как все попытки изучить их пока оканчивались провалом.

Впрочем, первые пять дней, когда некая биомасса зреет, шершунчики почти безобидные создания, так как их вообще в этот момент не существует. Единственная опасность оказаться с ними рядом, тогда эта биомасса – так называют, потому что ученые также не знают, что это такое на самом деле – пожирает любой биологический объект, оказавшийся в ее поле зрения. Поэтому первые, кто исчезали с появлением этой биомассы, это крысы. А потом, когда созревание заканчивается, крысы уже с теленка – э… теленка я тоже только на картинке видел – и начинают бегать по округе и есть и кусать всех, кто попадается им под зубы и когти. Вот это и есть шершунчики – шуршат своими когтями по гравию дорожек. Но иногда они зреют в людей, которые или случайно, или по житейскому принципу оказываются в подвале, где в этот момент возникает биомасса шершунчиков.

Обнаружить появление шершунчиков, первый их этап созревания, практически невозможно. То есть нужно или выйти на них случайно, но тогда тебя ждет неминуемая смерть, или вот как я – почувствовать их. Причем хиршены, способные забираться в мозг к людям, их не чувствуют, а вот некоторые Проводники – да. И я среди них. Как их чувствую, невозможно рассказать. Просто понимаю, что в подвале эти твари, пусть и на этапе созревания, и все тут.

Кстати, когда они созревают, их уже невозможно почувствовать. Но это и не нужно, так как огромные крысы никогда не прячутся, а просто начинают носиться по округе как угорелые. А поносившись, покусав, испив крови или убив, недели через две исчезают, как будто и не было их совсем.

Но лучше, конечно, их вот так обнаружить на стадии созревания, чтобы уж наверняка и никаких кровавых следов.

Минут пять прошло, когда наконец послышалось урчание двигателя и во двор въехал обычный фургон – въезд в квартал платный, но для службы охраны, само собой, бесплатно. Фыркнул и остановился прямо передо мной, метрах в двух тормоза сработали. Ну, как говорится, не профан за рулем, а мастер! И не просто мастер, а красивая такая девчонка – Леночка Глухова.

В Горском круге вообще женщин на мужских специальностях, если брать древнюю градацию профессий, всегда большинство, потому что девочек здесь, как и в самом Горском круге, рождалось раз в семь больше, чем мальчиков. Вот такой феномен нашего круга. В нашей Директории Двенадцати, где, кстати, восемь женщин, даже дискуссии время от времени возникают, а не разрешить ли в Горском круге многоженство? Но пока к единому мнению наши руководители так и не пришли. Но при этом де-факто оно – многоженство – уже существует, но на гражданском неофициальном уровне. Хотя если вспомнить Светку, то не поймешь, кто кого и на ком может женить.

Машина остановилась, и из нее вывалились пять человек – три девчонки и двое мужчин, Ленка-шофер не в счет. В этой команде преобладание слабой половины не так было заметно, но вот в других порой одни девчонки и были. Но сейчас дежурила команда Трофима Майорова, мужчины, сумевшего дожить в этом странном мире до пятидесяти одного года!

Мы поздоровались.

– Даже не буду спрашивать, уверен ты или нет, – хмыкнул Трофим, и мы оба посмотрели на Лизу Фимову, стоящую с огромным плоским развёрнутым экраном, так называемым «радаром Хомичева», способным различить всякие разные бяки на расстоянии…

Как я уже говорил, биомассу изучить невозможно. Все, кто пытался, погибали. Даже попытка