Однако Михиль не испытывал ни малейшего желания еще почти целый час терпеть занудство Схафтера.

– Я очень спешу, – быстро отозвался он. – Простите. В другой раз – с превеликим удовольствием.

Изо всех сил крутя педали, юноша помчался обратно во Вланк. Письмо всё еще тяжким грузом лежало у него под свитером. Однако прямиком поехать к Бертусу он не решился. Следовало сначала удостовериться, что он не наломал дров, сказав ван Клейвеху о собрании в ближайший вторник. Это не было чистой выдумкой: Михиль недавно слышал, как отец говорил, что на следующей неделе планируется собрание по вопросам водоснабжения. Юноша всерьез размышлял, не рассказать ли отцу о письме. «Нет, – всё-таки решил он, – пока совсем уж не прижмет, буду молчать. Постараюсь сам всё уладить».

К счастью, отец оказался дома.

– Папа, я сейчас собираюсь в Лахезанде, – глазом не моргнув, солгал Михиль. – Сегодня утром вы что-то говорили о собрании по поводу водопровода. Может быть, мне стоит заехать к ван Клейвеху и сообщить ему об этом?

– Да, – удивленно согласился бургомистр. – Какой ты молодец, что об этом подумал. Передай ему, что собрание состоится на следующей неделе, в среду, в обычное время.

– В среду, в четыре часа?

– Да. И спасибо тебе.

– Хорошо. Ну я поехал.

– А вообще-то ты туда зачем едешь?

Михиль неразборчиво пробормотал что-то о покупке курицы для некоей женщины из Амстердама, что сидит сейчас у кого-то из соседей, и пробкой вылетел из кабинета отца. Всё в порядке, отец не станет доискиваться. Хуже, что опять придется в Лахезанде ехать. До разговора с отцом Михиль так надеялся, что попал в точку, назвав вторник. Ведь собрания по водоснабжению обычно и проводятся по вторникам. Но нет. Ошибся на один день! Значит, придется снова оседлать железного коня! Разумеется, по дороге он опять встретил Схафтера. Тот взглянул на Михиля с явным недоумением, но юноша только махнул ему рукой и помчался дальше. «Теперь этот проныра будет ломать голову, отчего это я всё езжу и езжу туда-сюда, – раздраженно рассуждал он. – Ну и пусть, он же, надо думать, не ясновидящий». Но и близоруким Схафтер не был – об этом тоже забывать не следовало.

Ван Клейвеху Михиль сказал, что всё напутал и собрание на самом деле состоится в среду. А затем поспешил домой, чтобы успеть до темноты. Значит, Бертус получит письмо только утром. На всякий случай Михиль снова спрятал конверт в курятнике. Лишь бы в этом письме не говорилось о чём-то, что следовало сделать непременно сегодня! Михиль и так чувствовал себя в высшей степени несчастным и бесполезным. Дирка арестовали фрицы, а он, Михиль, не смог выполнить даже такого простого задания. К тому же его вымотала езда на велосипеде. В доме опять собралось множество незнакомых людей, дядя Бен ушел, Эрика на целых полчаса забрала у него фонарик-жужжалку и без конца прихорашивалась перед зеркалом, а Йохем каждые две минуты шмыгал носом…

Фу-ты ну-ты, ох уж и денек…

Но следующий день оказался еще хуже.

С утра пораньше Михиль сел на велосипед и поехал к Бертусу. На сей раз ему удалось добраться до фермы без приключений. Во дворе никого не было, и только цепная собака так заливалась лаем, словно ей подожгли хвост. Михиль зашел в дом. В сенях никого. В кухне тоже. Куда же подевались Берт и его жена Яннехин? Двери не заперты – хозяева должны быть у себя.

– Есть кто дома? – закричал он во весь голос.

Бертус-то его, понятно, не услышит, но почему не отзывается Яннехин?

Михиль снова вышел на улицу. А-а, кажется, из сарая доносится позвякивание ведер? Да, правда, Яннехин несла два ведра с кормом для свиней, ей явно было очень тяжело.

– Доброе утро, Яннехин!

– Михиль, сын бургомистра, это ты? Принес новости о Бертусе?

– Новости о Бертусе?

Хозяйка поставила ведра на землю, вид у нее был какой-то подавленный.

– Я думала, может, бургомистр знает, что они сделали с Бертусом.

– Сделали с Бертусом?

– Ты что, не слыхал, что они вчера забрали Бертуса?

– Кто – они? Фрицы?

– Они самые, кто ж еще.

– А что такого Бертус сделал?

Яннехин, которая была на полголовы ниже Михиля, аж притопнула от возмущения.

– Да ничего он не сделал. Свиней кормил, как я сейчас. А они приехали и перевернули вверх дном весь дом. Даже комод с моей одеждой перерыли. Но ничего не нашли. Вообще ничего.

– Но Бертуса всё равно забрали?

– Да! Твари! Я Кейса на них с цепи спустила. Он мигом вцепился одному из них в глотку. Тогда остальные принялись колошматить бедного пса прикладами, пока он зубы не разжал. Удивительно, что не пристрелили, фрицы поганые.

Михилю показалось, что земля уходит у него из-под ног.

– Вы… вы говорите, это случилось вчера вечером, да, Яннехин?

– Примерно в полпятого.

Михиль глубоко задумался. Скорее всего, это случайность. Схафтер никак не мог догадаться, что он ехал к Бертусу. В котором часу он встретил его во второй раз? Часа в четыре? Нет, нет, Схафтер никак не может быть тут замешан.

– Скажите, Яннехин, а к другим фермерам они тоже наведались? Или только к вам пожаловали?

– Так к нам только, по-моему. Прямиком сюда приехали, на этом ихнем фургоне. Знаешь, Михиль, если Бертус что-нибудь сделал – хоть я и понятия не имею что, но если он что-то и сделал, то кто-то его совершенно точно предал.

– Откуда вы знаете? – встревожился Михиль.

– Вчера вечером, когда Бертуса моего увезли, я вроде как сама не своя была, горевала сильно и, чтоб полегче чуток стало, к сестре собралась, знаешь, к той, что замужем за Хендриком ден Оттером. Они живут у пересечения шоссе и Дримансвеха, что к нам сюда ведет.

– Да-да, я их знаю.

– Так вот, приезжаю я к ним, а сама реву, Бертуса, говорю, у меня забрали, а сестра-то и охнула: «Вот ведь же как! Яннехин, так это было около половины пятого? Видела я, значит, видела, как к вам эти машины ехали, как повернули на Дримансвех. Но мне и в голову прийти не могло, что это к вам!»

– Вы о предателе начали, Яннехин. Где же тут предатель?

– Ах да. Сестра-то мне дальше и рассказала, что машины эти до-о-олго на обочине стояли и фрицы с кем-то из местных беседовали, а как кончили говорить, так сразу и свернули на Дримансвех, прямо к нам. А этот мужик, из тутошних, значит, рукой им махнул, куда ехать.

– И кто же это был?

– Да как бишь его зовут… Рожа у него еще такая бледная, и всё он по округе на велосипеде колесит.

– Схафтер, что ли?

– Ну да, Схафтер и есть. Про него ж все говорят, что он за немцев.

Михиль ничего не ответил. Он чувствовал себя виноватым, но… но как Схафтер о письме-то мог узнать? Даже если этот тип догадался, что Михиль к ван Клейвеху для отвода глаз заглянул, откуда ему было знать, что это хоть как-то связано с Бертусом Тугоухим? Да уж, теперь Михилю просто необходимо побыть одному и всё спокойно обдумать.