— Сегодня ты последний раз стоял на коленях. Клянешься?

— Клянусь!

Я почти теряю сознание.

Клятва тонет в рокоте троекратного: «Приветствуем тебя, брат!» Все остальное кажется смутным сновидением: меня окружают ребята, гул поздравлений, дружеские объятия. Федор все время рядом. Если бы не он, я бы, наверное, просто мешком свалился на поляну.

Прихожу в себя, когда мы выбираемся из леса. Федор фактически приволок меня к дому, дождался, пока я открою дверь своим ключом, и испарился. Я без сил свалился на кровать, и то ли провалился в сон, то ли лишился сознания. Мне снился Учитель на эшафоте. Я просыпался в бреду и вновь засыпал. Видения внезапно исчезли, и я окончательно вернулся к жизни. Уже двенадцать часов дня. Вспоминаю — сегодня воскресенье, радуюсь — не надо идти в школу. Взглянул на кольцо, горевшее на запястье. Вот он — символ того, что я начинаю новую жизнь, где нет места неудачнику Тёме. Теперь я Артем и горе тому, кто назовет меня по-другому.

Усилием воли поднимаю себя с постели и прохожу в ванную. Вглядываюсь на собственное отражение в зеркало, невольно провожу рукой по голове: макушка выстрижена. Когда же это произошло?

Итак, жизнь моя изменилась. Увы, перемены никак не отразились на моем ежедневном распорядке. Рутины не стало меньше, но я стал к ней как-то веселее относится. Пожалуй, не дело, что комната моя, который уже день без уборки. Мама по этому поводу вчера весь вечер ныла. Раньше на ее ворчание, завершавшееся истерическим всхлипом, ответ был один: «А чего мою камеру убирать? Все равно обои ярче не станут, а прогнивший пол нечем даже прикрыть!». Диван, на котором я лежу, старше меня лет на десять, а может и более. Стол давно скособочился. Если бы не учебник по природоведению за второй класс, взявший на себя функцию подпорки, он давно бы рухнул. Пять лет мне было, когда я втихаря разжился пилой и отпилил ножку стола. Как это мне удалось спилить ножку письменного стола, а не собственную — мама до сих пор удивляется. Она до сих пор вспоминает, как влетела на грохот рухнувшего стола и увидела меня совершенно счастливого рядом со столом, завалившемся на бок.

А вдруг ко мне Учитель в гости пожалует или кто из ребят? В общем, пора наводить порядок. Импортную мебель нам не купить. Но чистоту навести можно. Пусть видит мамка, что выбритая голова не единственная перемена в моей жизни, после того как начались мои хождения в клуб. Она, между прочим, увидев меня лысым после посвящения, так и осталась стоять на пороге с открытым ртом. Пришлось сослаться на жару, добавив для убедительности, мол, мода пошла такая.

— Оглянись повнимательней, у нас ребята давно расстались с шевелюрами. — Ее контрдовод о том, что у меня очень красивые волосы и я без них не я, не мог произвести должного впечатления, ибо уже в парикмахерской я сделал важное открытие — с выбритой головой я неожиданно стал похожим на Учителя. Вот бы он был моим отцом, а не этот придурок-алкаш, которого и отцом-то назвать стыдно. И я пускаюсь в долгие мечтания о том, как могла бы сложиться моя жизнь, будь рядом Учитель, будь мы с ним связаны одной кровью. Но что толку в пустых мечтах? Уж лучше я делом докажу, что имею право быть его учеником.

* * *

Вчера на перемене я вновь наткнулся на Петьку, который как всегда вьюном вился вокруг Иры. Он опять в новой куртке, лучше прежней, в одной руке сумка с ноутбуком, в другой — мобильник. Черт! Ну, почему одним все, а другим — шиш с маслом. Стоп, брат, не стоит из-за этого сопляка расстраиваться. На нем нет ничего своего. Все папино. А ты, брат, член братства. Ты выдержал экзамен на посвящение. Куртка — дело наживное. И без нее многие девчата заглядываются на тебя, наголо сбритого, такого крутого! Еще мускулы подкачать, и Петька может отдыхать со всеми его наворотами. Кому он нужен папенькин сынок. А если кому-то нужен, то и Ира не лучше, чем он. Но она не такая. Никуда Ира не денется. Дай срок.

Итак, вперед, в клуб. Сегодня сначала занятия в тренажерном зале, а потом — еженедельное собрание. Для затравки поговорим о событиях за неделю, затем главное — задание Учителя: наказать черномазых, работать над собой. Обычно он кого-то нахваливает, потом берется за провинившихся. И это самое ужасное. Он вроде и не кричит, но может так глянуть в глаза, что свет становится не мил. Хочу верить, что никогда не разочарую Учителя, не подведу его. Сегодня я намерен высказаться. Так пожелал Учитель, еще неделю назад, предупредив меня, что пора мне поделиться мыслями по поводу того, что нам делать с черными и как их приструнить. Учитель считает, что они совсем распоясались, и я с ним согласен: «Совсем охамели, никто им не указ».

Вот ведь как получается: даже перед экзаменами не нервничал, не переживал, как сегодня. Собрание должно было начаться ровно в семь, а сейчас только четыре. За последние полчаса я десятый раз смотрел на часы. Время словно, кто-то нарочно притормаживает, минутная стрелка едва ползет.

Я переодеваюсь в раздевалке и прохожу в тренажерный зал. Слава Богу, мне дозволено тренироваться вместе со всеми. Работать с тренером Никитой непросто: у него для каждого своя программа, требует дисциплины, не любит и не прощает сачков. Внешне он ничем не выделяется, скорее неприметен: невысокий, невзрачный. И откуда только сила берется — вот кто со штангой на «ты»! В «Красном кольце» он второй человек, после Учителя, конечно. Но, вот, кого мы больше боимся ослушаться — трудно сказать. Вот, например, в иное время таймер бегущей дорожки, с которой начинается разминка, я бы недолго думая, поставил на десять минут вместо двадцати, а скорость сделал бы поменьше. Свет от этого не перевернется. Но если Никита узнает (а он обязательно узнает), то мне скакать по дорожке целый час. Я уже имел возможность наблюдать, как один из новичков отжимался до одурения. Так что: надо, значит надо. С другой стороны, прав ведь Учитель, когда говорит, что если мы не научим тело работать на благо России, то и душонка в хиленьком теле родине не понадобится. Дорожка, кстати, как наблюдательный пункт, по ходу «скачек» видно как Никита обходит своих питомцев: кому штангу подправит, кому стойку покажет, все-то он замечает…

Перехожу к базовым упражнениям, для начала, лежа с груди отжал штангу. Правда она, без блинов, голый гриф, но и это нехило. Все-таки весу двадцать кило. Затем изоляционные упражнения.

Но все это ерунда по сравнению с боями. Владение искусством рукопашного боя — вот к чему стремится каждый из нас, будущих бойцов. Никита — мастер джиу-джитсу. Классный боец. Мы можем только мечтать быть похожим на него. Нам расти и расти: мне бы пока стать подобраться к тем, у кого на тренажерах высокие показатели. Я вроде аккуратно посещаю уроки физкультуры, а все равно ни отжиматься толком не умею, ни подтягиваться. Результативность у меня нулевая — так сказал Никита и добавил при этом, что до уровня его сопливой племянницы я, может быть, скоро дотяну, если буду очень стараться. Вот я стараюсь. Не из-за племянницы, конечно. У меня цель — стать лучшим в группе.

Распрямив плечи, я вытягиваюсь во весь рост перед огромным зеркалом, висящим на стене. Нет, я все-таки накачал мышцы, еще пару месяцев интенсивных тренировок, и я буду в отличной форме. Может, даже Никита пожелает встать со мной в пару. Есть у него такой прием — поощрять лучших. Я еще раз оглядел себя, остался вполне доволен увиденным, провел рукой по голове: волосы чуть отросли, значит надо сегодня же заглянуть в парикмахерскую. Ясно, что мамка опять возмутится, но ничего, переживет. Дались ей мои волосы, как посмотрит на мой ежик, так начинает носом хлюпать, да слезы утирать, аж, куда глаза бежать хочется.