– Ага, – Жаклин с подозрением посмотрела на меня, – не думай крутить с ним за нашей спиной.

Да тут и подумать не успеешь ни о чем, с такой как ты…

Я натянула улыбку на лицо и, по-прежнему прижимая книжку к груди, поплелась к столу. Уселась за него, открыла на первой попавшейся странице и надолго зависла.

Ну почему все всегда бывает… вот так? Почему всегда надо выбирать? Были бы они мне просто подружками – послала бы я их. Так тут ведь еще и работа… А Рован, ну… Рован… Красивое слово «гештальт», а, вообще говоря, просто блажь. Захотелось мне, старой дуре, молодого мальчика соблазнить. Что я буду делать с ним? Ничего. Закончится миссия, и я даже попрощаться с ним не смогу.

Так стоит ли воду мутить? Расслабься, Эрнестайн, и получай удовольствие. То, которое дают получить.

Мне все же удалось совместить два в одном. Весь вечер воскресенья Маргарет крутила пальцем у виска и жаловалась, что я не даю ей отдыхать, но в понедельник утром я таки пришла на занятие к госпоже Торе с клеткой в руках.

– Белая ворона, – Тора подняла аккуратно выщипанные брови. – Почему такой… оригинальный выбор?

– Ну, во-первых, сова уже занята. А во-вторых… Люблю всякие побрякушки, – призналась я.

Собственно, в этом и заключался секрет моего успеха: я очень, очень хотела, чтобы ворона отыскала мое кольцо. И впервые в жизни по-настоящему хотела кого-то призвать.

Первый следственный эксперимент я провела сразу же после занятий. Ворона долго кружилась над парком, пока не вернулась назад. В клюве у нее, к сожалению, не было никакого кольца.

Я вернулась в библиотеку, поставила клетку на стол и стала думать, чтобы еще предпринять.

Способности я своей птичке вроде бы подобрала правильно: в книге говорилось, что для того, чтобы придать фамильяру необходимые навыки, нужно в процессе призыва использовать определенные травки и камешки. Травки отвечают за физические особенности – например, дальность полета, размер клюва, ну, и цвет оперения, само собой. В моем случае в дело пошли одуванчик и майоран. Камни придают способности ментальные – как, например, любовь к золотым кольцам с синими камнями и умение их искать. Я использовала порошок азурита и медный купорос. Может, надо было подождать и запросить у шефа золотой сплав? Да ладно, все равно бы не дал. Пришлось работать с тем, что было под рукой.

Я отвернулась от книги, подперла подбородок рукой и посмотрела птичке в глаза.

– Ну что? – спросила я угрожающе. – Отказываешься мне помогать?

Птичка ответила горестное:

– Кар! – и отвернулась от меня.

Я снова погрузилась в книгу с головой. Ну ладно, способности нам уже не поменять. Можно попробовать усилить те, что есть.

Оставив птичку ненадолго в одиночестве, я отправилась на кухню искать необходимую для заклятья яичную скорлупу. Добыть ее оказалось не так просто, как можно было ожидать: кухарка смотрела на меня с подозрением, как будто я собиралась подкинуть ей в суп змею, и разве что расписку не потребовала написать.

– Мне просто задали усовершенствовать фамильяра! – убеждала я.

– Почему тогда никто не приходит за скорлупой, кроме тебя?

Мне оставалось только руками развести.

– Наверное, потому, что птица только у меня.

Последний аргумент оказался на удивление действенным, и кухарка наконец позволила мне расколоть яйцо, а затем унести с собой столь необходимый мне и в то же время нелицеприятный предмет.

Вернувшись в библиотеку, я замерла, держа пластиковый мешочек со скорлупой в руках, потому что обнаружила, что птичка моя давно уже не одна.

Рован сидел за столом, низко наклонившись к клетке, и глазел на нее.

– Привет, – осторожно сказала я и пристроилась на соседний стул. Как бы мне его не спугнуть? Удивительно, что он вообще оказался здесь.

Все предупреждения Жаклин в одно мгновение выветрились из головы.

«Я не флиртую с ним у них за спиной, – весьма убедительно сказала я себе. – Он сам… флиртует со мной?»

К сожалению, до этого было еще далеко, и Рован уделял куда больше внимания моей птице, чем мне.

– Интересное создание, – заметил он, – и такой… необычный цвет.

– Да перестань, неужели никогда не видел белых ворон? – я закатила глаза. Ну что, теперь все будут спрашивать про этот несчастный цвет? Ну не было у меня под рукой угля, и пришлось использовать мел.

– Я ожидал чего-то более романтичного от тебя, – заметил Рован и наконец поднял на меня взгляд.

– От меня? – переспросила я, чувствуя, что начинаю стремительно глупеть. Звезды, да когда же это пройдет?! Все повторяется один в один, как в мои несчастные шестнадцать лет!

– Ну, да. Может, лиса? Под цвет волос…

– Лиса была у Жаклин, – рассеяно ответила, стремительно теряясь в его глазах, – жабу… тоже можешь не предлагать.

Усмешка засветилась у Рована на губах.

– А знаешь, кто у меня? – спросил он.

– Волк, – не думая ответила я.

Рован поднял бровь и покачал головой.

– Нет. Ворон. Почти как у тебя. Только черный как ночь.

Я сглотнула. Только не надо сейчас говорить мне, что это судьба. Эрнестайн, давай, сделай глубокий вдох и приди в себя!

Сделала. Не помогло.

– Так ты пришел на мою птичку посмотреть? – я наконец заставила себя отвести взгляд от его глаз. – Или у тебя тут еще дела?

Рован неопределенно повел плечом.

– Я просто люблю здесь бывать, – внезапно признался он.

– В библиотеке?! – вырвалось у меня.

– Ну да, – Рован снова едва заметно улыбнулся, – здесь тихо. И нет никого.

– Поклонницы достали, – догадалась я. Проклятый язык, а ну перестань позорить меня!

Рован рассмеялся – бархатистым, не злым смехом.

– Поклонники, можно сказать.

Я обнаружила, что снова смотрю на него и опять начинаю тонуть.

– А ты решила птичке цвет поменять?

Я качнула головой и наконец-то справилась с собой.

– Нет. Цвет пусть остается такой. Хочу ее парочке новых трюков научить… Точнее, даже усилить те, что есть.

– А что она умеет? – Рован опять посмотрел на мою ворону.

Признаваться или нет? Очень хочется… Хотя и глупо. Вообще, такие вещи не говорят никому, кроме самых близких друзей. Мало ли что…

– Драгоценности искать, – сама не заметила, как это произнесла.

– И хорошо ищет?

– Пока ни одного клада не нашла.

Рован улыбался.