Осторожно раздвигаю листву и всматриваюсь в темноту, пытаясь разглядеть нового соседа, но он стоит спиной. Высокий, широкоплечий… мажор какой-нибудь, наверное.

– Лидочка, ты вернулась, – подпрыгиваю от звонкого голоса бабы Вали и отскакиваю от куста.

– Да, пришла только что, – тараторю быстро и нервно поправляю волосы. – Как дела? Мальчишки не хулиганили?

– А как же, – хитро улыбается старушка. – Конечно, хулиганили. На то они и мальчишки.

Сокрушенно качаю головой, никакой управы на этих сорванцов нет.

– Много хлопот доставили, да? – виновато улыбаюсь.

– Да ну брось, – отмахивается тетя Валя. – Мне только в радость… Иди домой, ужин на плите. Твоих я покормила.

– Спасибо.

– На здоровье.

Иду к дому, но все же оборачиваюсь. Любопытство не отпускает.

– Баб Валь, а вы не знаете, чья машина там стоит? – указываю рукой на соседский участок.

– Знаю, – кивает та и хитро прищуривается. – А тебе зачем?

– Просто интересно, – с деланым равнодушием пожимаю плечами.

– Павел, старший внук Евдокии и Петра приехал в отпуск…

– Никогда его не видела, – тяну задумчиво, пытаясь вспомнить. Но тщетно, ни одной картинки в голове не появляется.

– Видела, просто не помнишь, – хмыкает она со знанием дела. – Ты совсем маленькая была, когда они тут с братьями всю деревню на уши ставили. Хочешь, пойдем познакомлю?

– Нет, спасибо, – инстинктивно вздергиваю подбородок. – Мне как-то без надобности.

– Зря, хороший парнишка… – хихикает тетя Валя. – И вроде не женатый…

– Баб Валь, – укоризненно смотрю на нее и качаю головой. Никак она не оставляет попыток выдать меня замуж. А я даже думать об этом не хочу. У меня стойкая аллергия на весь мужской род.

– Ладно, дело твое, – нехотя соглашается она.

– Устала я, пойду.

– Завтра так же?

– Да, – шумно вздыхаю. – Все выходные такие напряженные.

– Иди отдыхай.

– Спасибо.

Вхожу в дом, мальчишки со звонкими воплями сразу бегут ко мне.

– Ну наконец-то! – Лешка обнимает меня за талию.

– Что-нибудь вкусного принесла? – Максимка повторяет за ним, но нехотя. Большой становится и начинает стесняться своих эмоций.

– А вы хорошо себя вели? – хмурю брови и окидываю их строгим взглядом.

– Конечно, – не моргнув глазом, врут хором, а я лишь улыбаюсь, глядя на них.

– Садитесь за стол, сейчас будем чай пить.

– Ура, – взвизгивают и наперегонки бегут на кухню, успевая подраться по дороге.

Вот что с ними делать? Вздыхаю, скидываю тапки и иду следом. Василия что-то не видно, но надеяться на то, что он внял моим просьбам и ушел с концами, не стоит.

Наливаю детям чай и вытаскиваю из сумки шоколадные конфеты, что мне заботливо отдала повариха. Все знают о моей сложной ситуации и как могут стараются поддерживать. Неловко от этого, но выбирать не приходится.

– Пейте чай, умываться и спать, – ставлю перед ними чашки и делю конфеты поровну.

– Хорошо, – довольно кивают.

Взлохмачиваю их светлые шевелюры и иду переодеваться. Скорей бы этот тяжелый день закончился. Но стирку никто не отменял, да и сполоснуться не мешает. Накидываю халат на голое тело и иду в баню. Там должна была остаться теплая вода, если Василий не израсходовал.

* * *

Теплой воды катастрофически мало, едва хватает ополоснуться. Про стирку придется забыть. Может, и к лучшему, сил все равно нет. Обматываюсь полотенцем и выхожу из бани.

Ночная прохлада приятно обдает кожу. На улице хорошо и свежо, особенно после дневной жары. Сладко тянусь, расслабляя уставшие мышцы, и улавливаю приятный аромат жареного мяса. Желудок предательски урчит, а рот наполняется слюной.

Вероятно, новый сосед жарит шашлыки, конечно, денег девать некуда. Точно мажор. Настроение стремительно портится. Скоро привезет целую кодлу, будут тут устраивать пьянки-гулянки. Кончилась моя спокойная жизнь. Но ничего, я найду на него управу!

Собираюсь уйти в дом, но ноги сами несут к покосившемуся забору. Осторожно раздвигаю ветки кустов и пытаюсь рассмотреть, что происходит по ту сторону. Ярко горит костер, рядом на углях в мангале зарумяниваются несколько шампуров с мясом. Алкоголя в поле зрения не наблюдается, но это ни о чем не говорит.

Пытаюсь отыскать взглядом самого нарушителя спокойствия, но тщетно. Сосед словно испарился. Так и мясо сожжет. Хотя какая мне разница? Пусть делает, что хочет. Главное, чтобы меня не трогал.

– Лидка, мать твою! – громко кричит Василий. – Ты где лазиешь опять?

Подпрыгиваю от неожиданности и случайно задеваю рукой забор. Противный скрип раздается на всю округу, а я замираю, боясь быть пойманной с поличным.

– Кто здесь? – раздается мужской голос с другой стороны забора, и слышатся приближающиеся шаги.

Сердце подскакивает к горлу и лихорадочно колотится от страха. Закрываю рот рукой, чтобы не издавать ни звука, даже дышать перестаю.

Сосед подходит совсем близко и качает забор, проверяя, в каком месте тот скрипит. Стою ни жива ни мертва, надеюсь лишь на то, что в густой листве он меня не заметит.

– Попалась. – Хрипловатый тембр звучит где-то совсем рядом, заставляя мою кожу покрываться мурашками. – Соблазнять меня пришла?

– Что? – Мои глаза округляются, а в груди просыпается возмущение. – Конечно нет!

Ну и наглец! Что он о себе думает вообще?

– Что тогда ты здесь делаешь?

– Гуляю, – огрызаюсь недовольно и вздергиваю подбородок.

– В таком виде?

Очередная колкость относительно разного уровня доходов хочет сорваться с моих губ, но вовремя замечаю, что на мне лишь полотенце и больше ничего. Господи, стыд-то какой. Мои щеки предательски вспыхивают, хорошо хоть темно и густая листва защищает меня от пронзительного взгляда соседа. Что со мной в последнее время? Сплошные приключения! При одном обнажилась, при другом разгуливаю в одном полотенце…

– У вас мясо горит, – выпаливаю первое, что приходит в голову.

– Черт. – Он отвлекается, а я трусливо сбегаю в дом.

Закрываю за собой дверь и придавливаю спиной, как будто кто-то пытается ее открыть. Глубоко и часто дышу, постепенно успокаиваясь. Вот и познакомились, а я даже лица его не видела. Но голос… такой глубокий и бархатистый… от одного воспоминания дрожь курсирует по телу.

– Вот ты где. – Василий выходит из кухни и, усмехнувшись, сворачивает ко мне. Скользкий взгляд скользит по моему телу, а я лишь закатываю глаза к потолку. И этот туда же. Крепче прижимаю к себе полотенце, чтобы не создавать прецедент, и строго смотрю ему в глаза.

– Чего тебе?

– Жрать я хочу.

– Так наложи и поешь, не маленький, – отлипаю от двери и просачиваюсь мимо него, стремясь как можно быстрее скрыться в своей комнате.

– Лидк, – летит мне в спину.

– Чего? – оборачиваюсь.

– Если я пить брошу, замуж за меня пойдешь? – Василий говорит совершенно серьезно, а меня разбирает смех.

– Ты с ума сошел? – с трудом сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться в голос.