— Вообще-то дом сложен из дерева. Только снаружи кирпичом облицован. Алексей Михайлович считает, что дерево для здоровья полезней. В жару здесь прохладно и без кондиционера. По сути дела кондиционер только вредит. Вы читали, что он может вызывать легочные заболевания?

Я неопределенно пожала плечами. Лично мне подхватить заболевание от кондиционера точно не грозит. Есть и в бедности свои приятные моменты.

Видно было, что Кира к моему приходу готовилась. На столике сервирован… полдник? ужин? Одним словом, угощение. Бутылка французского вина, фрукты, конфеты, дырчатый аппетитный сыр. Она разлила ароматную золотистую жидкость в высокие бокалы, продолжая щебетать какую-то ерунду. Я вежливо улыбалась, кивала, а сама потихоньку разглядывала интерьер первого этажа. Все примерно так, как описывает в своих трагически-жалобных книжках одна модная писательница с Рублевского шоссе, которая воспевает тяжелую жизнь миллионеров. Что-то вроде: «Боже мой, как трудно жить! Куда ни сунусь — везде деньги. В шкафах деньги, в кастрюлях деньги, в унитазе деньги. Ни покушать толком, ни пописать. Кошмар!»

Конечно, здесь провинция, не Москва, и Петушки — не Рублевское шоссе, но сопоставимо. Только, разумеется, в уменьшенном масштабе.

И все время вертелся на языке бестактный вопрос, кем же доводится Кира молочному королю? И тут она сама заговорила об этом:

— Мы дачу начали строить лет шесть назад. Я еще в школе училась. Болела часто. То ангина, то воспаление легких. Вот Алексей Михайлович и решил, что надо жить в деревне. Подлубняк — мой отчим. Они с мамой поженились, когда мне было десять лет.

Ага, вот почему у Киры другая фамилия. И вот почему она не зовет своего благодетеля папой.

— Я здесь живу практически безвылазно уже три года. Скучно, зато болеть перестала.

— А мама в городе живет?

Я не ожидала, что мой совершенно невинный вопрос вызовет такую бурную реакцию. Кира вдруг вспыхнула, нахмурилась, глянула на меня исподлобья. Словно я сказала что-то обидное или неприличное.

— Мама с Алексеем Михайловичем в разводе.

— Извините, я не знала.

В разговоре образовалась томительная пауза.

— Кира, а детектив? — я постаралась разрядить внезапно обострившуюся обстановку. Кажется, это удалось.

— Вот, — девушка протянула томик в яркой обложке. — Интересный сюжет. Мне понравилось.

Она успокоилась, заулыбалась, отпивая маленькими глотками легкое вино. Оно и в самом деле был замечательным.

И в этот момент затренькал сотовый Киры. Она глянула на дисплей, и снова на ее лицо вернулось сердитое выражение. Я бы сказала, даже злое.

— Извините, я сейчас.

Девушка вышла на веранду. Через неплотно притворенную стеклянную дверь до меня долетали обрывки разговора. По-моему, хозяйка дома с кем-то ссорилась. Вдруг ее голос усилился почти до раздраженного крика:

— Мальвина, ты что, мне угрожаешь? Совсем мозги не варят? Если ты не прекратишь свои выходки, я пожалуюсь Алексею. Так и знай! — она прибавила еще пару резких фраз.

Мне стало неловко. Не люблю быть свидетельницей чужих разборок. К счастью, разговор закончился. Или оборвался. Кира с раздражением швырнула трубку на плетеный столик веранды и вернулась в комнату. Щеки ее пылали злым румянцем, ноздри раздувались, как у норовистой лошадки. Она схватила свой бокал и залпом допила остававшееся в нем вино.

Кажется, беззаботной сельской пирушки у нас все же не получилось. Я кое-как выкарабкалась из мягкого кресла, в котором сидела, утонув по самые уши.

— Спасибо за угощение и за книгу. Постараюсь прочесть быстро.

— Оставьте себе, — великодушно сказала девушка. — Я по второму разу детективы не читаю. Эти книги, как презервативы. В определенную минуту очень нужны. А потом можно выбросить.

Ого! Я чуть не поперхнулась от неожиданного сравнения. В таком случае, если продолжить эротические аналогии, классика — это вибратор. Пользуйся и пользуйся, постоянно получая удовольствие. Нестандартно мыслит юная дама.

Тут Кира встрепенулась и стала опять похожа на безобидного ребенка:

— Вы уже уходите, Сима? — Она разочарованно оттопырила полную нижнюю губку. — Посидите еще. Алексей Михайлович сегодня ночует в городе. Если хотите, выйдем в сад. Там у нас такая малина! Крупная, элитная.

Разумеется, подумала я, здесь все элитное и крупное. Деньги — такой стимулятор роста, почище радиации.

Но, пожалуй, для первого знакомства достаточно впечатлений.

— Еще увидимся, Кира. Может быть, теперь вы к нам в гости заглянете, — вежливо выговорила я, с внутренним содроганием представляя скромную обитель тетки Варвары. То-то будет забавно набалованной девчонке! Следующий пункт нашей экскурсии — этническое поселение. Здесь, уважаемые господа, вы можете лицезреть быт простых крестьян, живших на этих землях много лет назад. Кто поставил телевизор? Уберите немедленно! Он нарушает историческое правдоподобие.

— Загляну непременно, — обрадовалась Кира.

Мы подошли к приоткрытой калитке. От английского газона и цветущих розовых кустов пыльную деревенскую улицу отделяло лишь тонкое дверное полотно. Но это была не просто калитка. Это была дыра в другой пространственно-временной континуум. Я скользнула в дыру и оказалась в своем мире. А Кира осталась в своем.

— До свидания!

— До свидания!

* * *

— Значит, сподобилась! Приобщилась! — Зойка, как мне казалось, ревниво косилась на книгу. На деревню уже опустилась короткая летняя тьма. Электрическая лампочка в ржавом металлическом конусе болталась под крышей веранды и честно освещала ее пространство, прихватывая часть двора. В круге света весело толклись мошки и ночные бабочки. Некоторые счастливицы подбирались вплотную к раскаленному стеклу и от невыносимого блаженства замертво падали на стол. Зойка щелчком сбивала блеклые трупики на пол.

Я не отреагировала на ее выпад. Было хорошо и уютно сидеть перед шумящим самоваром, прихлебывать горячий чай с душицей и слушать Зойкину воркотню, не вникая в смысл. Тем более что сегодня ожидалась ночь звездопада. По сообщениям синоптиков, хвост какой-то там кометы вошел в нашу атмосферу и аккурат нынче ночью собирался сгореть фейерверком над городами и весями. В том числе и над деревней Малые Петушки. Понятно, что не звезды будут падать с неба, а пылинки и камушки, но все равно страстно хотелось загадать на них ну хотя бы с пяток заветных желаний. Поэтому я твердо решила дождаться глубокой ночи, выйти на воздух и раскрыть свою душу огонькам из космоса. А вдруг поможет!

Зойка еще что-то поворчала слабеющим голосом, потом начала зевать, клевать носом и, наконец, не выдержала:

— Все, пошли спать!

Лежа на своем диванчике, я изо всех сил таращилась в темноту, стараясь не уснуть. Но уснула, внезапно и незаметно. Трудно бодрствовать в блаженной тишине, до мурашек накупавшись в реке, надышавшись чистейшим воздухом да еще налопавшись на ночь без удержу оладушек из кабачков.