Это нарушило действие чар. Он ухватил ее изящную гибкуюруку, но прежде она оставила кровавый след своих острых длинных ногтей на егощеке. Он машинально залечил царапины.

— Я не играю в твои игры. Больше не играю. Смех, улыбка, онираздражали и возбуждали его. Он понял, что лицо его давно уже пылает, но не вего силах было предотвратить это.

— Будешь играть, миленький Дру. Ты придешь ко мне, потомучто только со мной ты сможешь проводить века, не задумываясь слишком глубоко. —Она ловко повернула руку, которую он схватил, так, чтобы коснуться губами егопальцев. Дру мгновенно выпустил ее руку.

Она шагнула к нему и пристально взглянула в его глаза, нескрывая изумления, тогда как он с трудом заставил себя стоять на месте.

— Как поживает милая Шарисса? Я так давно ее не видела. Онатеперь, должно быть, прекрасная и желанная женщина… и новая.

— Шарисса живет хорошо… и не нуждается в твоих заботах. — Онне должен дать ей победить! Не должен бежать от нее!

— Я всегда буду о ней заботиться, пока она заботит тебя. —Меленея сменила тему, словно прежняя ее больше не интересовала. — Баракас толкаетречь и сводит слушателей с ума. Разве не позор то, что он сделал с Деккаром иСилести? Я думаю, что ни один из них не вернется.

Дру стиснул зубы. Все-таки некоторой потери лица избежать неудастся; он должен уйти от нее сейчас!

— Если говорит Баракас, мне следует быть там. Надеюсь, тысможешь обойтись без моего общества, Меленея, — он насмешливо поклонился, — ибоу меня и без твоих дел забот хватает.

Теперь уже ее лицо запылало под слоем косметики. Улыбка ееслегка поблекла, зрачки сузились. Зато к Дру вернулась уверенность в себе. Онобошел вокруг Меленеи, показывая всем своим видом, как он надеялся, насколькомало заботит его ее присутствие. Настолько, что ему даже нет нуждытелепортироваться куда-нибудь подальше от нее.

Голос Меленеи настиг Дру на полушаге.

— Здесь леди Тезерени, дорогуша Дру. Думаю, она тоже непрочь отдать своего возлюбленного Шариссе. Как я поняла, она страстно желаетнайти вас обоих.

Он застыл, желая только одного — не показать Меленее, какизменилось выражение его лица. Впрочем, предосторожность была напрасной — еговнезапная неподвижность красноречивее мимики говорила о точности ее выпада.Выпада тем более неожиданного, что Меленея, по его расчетам, не должна былазнать о той истории.

Сопровождаемый язвительным смехом, пробравшем его до самогосердца, Дру крутанулся вокруг себя и исчез.

Место, куда он перенесся, лежало далеко от балкона, скоторого Баракас Тезерени, его старший сын Риган и прочие Тезерени лицезрелиприбывающие войска. Патриарх как раз дошел до самой волнительной части своеговыступления и голос его был слышен даже отсюда.

— Хозяииин…

Сирвэк! За всеми событиями Дру совершенно забыл о нем, хотязверь по-прежнему сидел у него на плече. Несмотря на солидные размеры, егонаперсник умел быть совершенно незаметным — Дру сознательно добавил это в числодостоинств Сирвэка во время творения.

— Что такое, дружище?

Наперсник ласково лизнул щеку хозяина длинным узким языком.Будучи частью Дру, он временами понимал хозяина лучше, чем сам волшебник.

— Меленееея…

— Она поймала меня врасплох, вот и все.

— Страшшная, хозяииин… Леди сстрашшная…

— Она меня раздражает, Сирвэк, но вовсе не пугает. Страх еготворения, однако, передался и ему самому.

Он знал вкусы Меленеи — иногда даже слишком хорошо — ипомнил, как ее страсть к играм частенько причиняла другим довольно серьезныенеприятности…

Дру потряс головой. Нет, она просто забавлялась с ним, вот ивсе. Среди враадов подобная смесь наива и жестокости была совершенно обычнымкачеством, а уж среди искусительниц — тем более. Это не заслуживало внимания…

А все равно я подставился, подумал Дру.

Небо вспыхнуло, зеленые и алые облака скрутились жгутами,как будто от взрыва. Громыхнуло. Дру повернулся на звук, удивляясь, с чего быэто началась гроза — дождя не было вот уже года три. Если бы не искусствовраадов, нимфы давно бы загнулись от жажды.

Вторая вспышка осветила небо как раз там, где располагалисьего собственные владения.

Огромный горный пик, ясно видимый и не менее реальный, чемпрочие, воздвигся вдали, его покрытая льдом вершина и зеленое подножие какбудто насмехались над волшебником. Дру в изумлении открыл рот.

Это была — должна была быть! — часть скрытой реальности,прорвавшаяся сквозь вуаль в его собственный мир!

— Вот и ты!

Дру крутанулся на каблуках, но никого не увидел. Тогда онвзглянул вверх и обнаружил хозяина голоса прямо у себя над головой. Это былТезерени на драконе. Оттуда, где стоял Дру, невозможно было бы разобрать, ктоименно сидит на драконе — это мог быть один из сыновей патриарха или кто-то изего родственников. И если бы не голос, Дру даже не мог бы без магии суверенностью определить, мужчина это или женщина. Наездник спустил драконапониже.

— Лорд Баракас Тезерени отправил меня — и не только меня —за тобой! Ты был на его стороне, когда он начал речь!

— Я счел необходимым удалиться. Мне казалось, что моеотсутствие не должно было повлиять на его красноречие. Дру совершеннонеобходимо было убраться из города, чтобы обследовать прорыв. Если это былдействительно настоящий физический проход…

Тезерени, казалось, совершенно не был озабочен происходящимивдали катаклизмами. Цель его была перед ним.

— Владыки клана требуют твоего присутствия! Ты вернешьсявместе со мной!

Дру почувствовал себя разбитым и рассерженным после часовойборьбы с ускользающим самоконтролем. Он взглянул на всадника и на зверя.

— Я не один из твоих родных игрушечных солдатиков, Тезерени!Я прихожу, когда хочу! События требуют моего возвращения! Ты можешь доставитьлорду Баракасу мои сожаления, но не меня!

— Ты…

— Это все, что я хотел сказать тебе, Тезерени! — Грубая силасомкнулась, как аура, вокруг худого чародея.

Дракон забеспокоился, но всадник не обратил на него внимания— дуэль взглядов с Дру не оставляла на это времени. Наконец он отвел взгляд искомандовал дракону набирать высоту.

— Глава клана будет очень недоволен!