светим, так что вероятность нападения невелика. Если это произойдёт, то кто-то из своих сдал. Возможно ли такое? Наверное. Какова вероятность? Не знаю. Надо тогда всех запереть в институте, поставить вышки через каждые пять метров и побольше охраны с пулемётами и собаками. Либо разумно соблюдать меры безопасности, не сваливаясь в паранойю.

Лес за окном постепенно отступал под натиском полей и лугов. Минут через пятнадцать Островский с Лёхой окажутся на перехватывающей парковке. Беспилотному такси в сам город нельзя, зато от места их стоянки до ближайшего гипермаркета ходит автобус. Или же вызвать «мясного» таксиста? Лёха проверил баланс счёта. Да, пожалуй, лучше будет на «моторе».

IV

Баренцево море, рыболовецкое судно «Везучий».

– …и якорем по башке! – закончил свою тираду Тощий. – Ты это видел?

– Что? – Старпом меланхолично погрыз мундштук трубки.

Он вообще не курил, но считал, что трубка – это дань морским традициям. И выглядит солидно.

– Да меня угорь только что током ударить пытался! – Тощий начал тыкать пальцем в сторону рыбной кучи. – Хорошо хоть я в перчатках!

– Угорь? – хмыкнул старпом. – Ты же знаешь, что за пьянку на судне прямая дорога на берег?

– Не пил я, Саныч, богом клянусь! – Тощий приложил свою лопатоподобную ладонь к тщедушной груди.

Он был долговязым и жилистым. Рост осложнял пребывание в кубрике, а вот крепкие мышцы делали Тощего незаменимым матросом. Где-то, вероятно, будущее и наступило, на этой же посудине многое было по старинке, с применением физического труда. «Везучим» владела маленькая конторка, занимавшаяся пивоварением. Рыбный промысел являлся приложением к основному бизнесу, поэтому судно обладало минимальным набором всего, что требовалось по закону.

Если бы старпома кто-то назвал «морским волком», то он бы всю дурь выколотил из рискнувшей так сделать сухопутной крысы. Не любил старпом это название. Тем не менее, таким он и был – опытным моряком, две трети жизни посвятившим рыболовству. И уж в чём, в чём, а в видах рыб он разбирался прекрасно.

– Угорь? – повторил старпом. – Ну, показывай.

Тощий опасливо поднёс багор к валяющимся на палубе рыбам, и из-под слоя сельди действительно раздался сухой треск электрического разряда.

– А не скат? – Старпом медленно подошёл поближе.

– Какой скат? – взорвался Тощий. – Саныч, ты вообще слепой?! Вон же он!

Старпом пригляделся и разглядел тело угря, придавленного уловом. Пока оно не извивалось, угорь сливался с другими рыбами. Теперь же его стало отчётливо видно. Здоровенный! Метра три в длину, с мощной мордой и плавниками. Правда что ли зрение проверить? Как его можно было сразу не увидеть?!

– Так, – скомандовал старпом, – тащи большой сачок. Сколько лет по морю хожу, электрических угрей не встречал. Посадим в бочку с водой, а то помрёт. На берегу научная база есть, им и отдадим.

– Может, продадим? – с надеждой в голосе спросил Тощий.

– Это же учёные. Откуда у них деньги? – Старпом сплюнул за борт.

Когда битва с угрём, который отказывался сдаваться, завершилась, и он отправился в своё временное пристанище, Тощий вернулся к разбору улова.

– Саныч! – заорал он минуту спустя. – Смотри! Тут ещё один, только дохлый!

– Пихай в ту же бочку! – распорядился старпом. – Сами потом решат, что с ним делать.

«Везучий» лениво покачивался на волнах. Чайки летали вокруг траулера в надежде поживиться. Самые наглые получали по спине древком багра и с обиженным криком уносились прочь. Команда разбирала улов, перекладывая рыбу на лёд. И никто из них даже не догадывался, что сегодня матрос Тощий и старпом Саныч стали первыми людьми, увидевшими новый вид, названный впоследствии Electrophorus marine.

V

Рязань, гипермаркет «Всё и сразу».

Островский и Лёха условились встретиться у главного входа через два часа. Василий управился раньше, поэтому расположился с покупками в зоне отдыха. Раз у него появились свободное время и интернет, Островский решил накачать свежих роликов для Коли. Сыну это явно будет приятно.

В Когриведе мобильный интернет глушился по соображениям безопасности, стационарный присутствовал только в стенах института и жёстко фильтровался, в коттеджах же был доступ исключительно к местной локальной сети. Там выкладывали фильмы и книги, общались на форуме, но это быстро надоедало. «Телек» Коля тоже не смотрел, а по своим образовательным роликам немного тосковал.

К сожалению, сыну придётся просто смотреть видео, поскольку все гражданские устройства на территории института имеют урезанный функционал. Никаких интерактивных функций вроде вопросов ведущему, чей электронный аватар с радостью побеседует на интересующую тему. Web 4.0 был ещё сырым и не сертифицированным госорганами.

Безусловно, он был удобен. Спрашивай – ответят. Нужна полнофункциональная модель устройства с чертежами? Покажут в трёхмерном пространстве с пояснениями. Хочешь симулятор с полным погружением? Пожалуйста! Единственное, что радовало, – Web 4.0, вопреки прогнозам, не стал нейронетом. Иначе людей оттуда просто так было бы не вытащить.

Островский задумался. Как же изменился мир за последние двадцать лет! Те же мультимедийные технологии давали сейчас максимальное погружение. Даже уже не дополненную или виртуальную реальность, а почти полную копию действительности. К счастью, это требовало больших вычислительных ресурсов и было доступно далеко не всем. Не хотелось бы, чтобы повторилась история интернета, когда вместо равного доступа к важной информации люди получили место, где можно смотреть на обнажёнку и картинки с котиками.

При этом сказать, что кардинально поменялось общество, было сложно.

С одной стороны, человечество снова подняло глаза вверх и устремило свой взгляд в космос. Не то что на Земле вообще не осталось проблем, но отсутствие войн и явного противостояния государств купировало большинство из них. Когда ты сыт, одет, обут и защищён, начинает хотеться чего-то больше. И этим «чем-то» для многих людей смогла стать космическая наука, внезапно перещеголявшая многие потребительские радости.

С другой – вечные противоречия никуда не делись. Зависть, ненависть, обман, стремление обладать тем, чем обладает другой, пока не искоренились. Дети, растущие в новом мире, тоже оставались обычными детьми – умными и глупыми, нахальными и застенчивыми, спокойными и задиристыми. Прогресс сделал слишком сильный рывок, чтобы общество смогло это переварить. Новое, полвека назад казавшееся фантастичным, вдруг стало обыденным, общество же такого скачка сделать не успело.

Вернулся Лёха, чем прервал размышления Островского. Василий посмотрел на палатку и спальник в его руках и одобрительно кивнул. Приходилось такими пользоваться. Отличный выбор!

– Вызываю? – спросил Лёха.

– А где цветы? – вопросом на вопрос ответил Островский.

– Какие цветы?! – Лёха захлопал глазами.

– Ты же с Анютой в отделе работаешь?

– Да. Но мы же не…

– И что?! – не дал ему договорить Василий. – Самая красивая девушка института рядом с тобой каждый день крутится, а ты