– Будьте осторожны, сеньорита Каталина, вы так долго просидели в машине, что все ваше тело одеревенело, – заботливо предупредил он.

Чувствуя, как горят ее щеки, Кэтрин поспешно высвободилась из его рук.

– Спасибо. Со мной уже все в порядке, – неловко пробормотала она.

Но Сезар, не слушая ее возражений, продел ее руку в свою.

– Позвольте, я помогу вам, пока вы не разомнете ноги.

Кэтрин нисколько не сомневалась, что молодой человек прекрасно понял причину ее смущения и откровенно забавляется, наслаждаясь ее неловкостью. Под тонкой загорелой кожей руки, на которую она опиралась, бугрились сильные мускулы. Вдруг в голове ее мелькнула довольно-таки неожиданная мысль. Как, должно быть, замечательно, подумалось ей, всегда иметь рядом сильную руку, на которую можно опереться в трудную минуту. Но она тут же отогнала ее прочь. Все это не для нее, сердито решила Кэтрин, потому что она сама должна стать опорой для Эдвины, хотя, глядя на цветущую и жизнерадостную тетку, вряд ли можно было вообразить, что та нуждается в подобной поддержке. Вздохнув, девушка перестала сопротивляться неподдерживаемая Сезаром, прошла с ним по узенькой, вымощенной неровным булыжником улочке до небольшой площади, обсаженной по краям цветущими апельсиновыми деревьями. Между ними, у небольшого кафе, стояли столики. Из приоткрытых дверей лился приветливый свет, слышались негромкие звуки гитары и щелканье кастаньет – там танцевали фламенко.

Усевшись за столик, Сезар попросил подать им мансанилью – национальный напиток Андалузии, нечто вроде слабого шерри. Его принесли в узких, высоких бокалах с тяжелым донышком из толстого стекла.

Кэтрин жадно выпила свой бокал, и молодое вино слегка ударило ей в голову. Постепенно она перестала смущаться и даже, перехватив в очередной раз дерзкий взгляд Сезара, так открыто и по-детски простодушно посмотрела на него, что он опустил глаза. Темные, длинные ресницы легли ему на смуглые щеки, бросая лиловатые тени и подчеркивая немного горбатый нос. Они чуть заметно затрепетали, и вдруг он так же прямо и открыто взглянул в светло-серые, прозрачные глаза Кэтрин. Оба молчали, но между ними, казалось, протянулись тончайшие, невидимые нити, будто оба стремились проникнуть в душу друг друга.

«Я сплю и вижу сон, – подумала девушка. – В жизни так не бывает. Сейчас проснусь и снова окажусь в монастыре».

Эдвина со стуком поставила стакан на стол и поспешно встала.

– Пора ехать, – громко объявила она, – Эй, вы, двое, проснитесь!

Кэтрин уставилась на изящно изогнутую арку в старинном мавританском стиле, украшавшую дальний конец городской площади. Но темные глаза Сезара по-прежнему были прикованы к ее лицу. В сумерках Кэтрин выглядела еще более юной. Какая она нежная и доверчивая, думал он, совсем не похожая на самоуверенных, нахальных туристок. В ней будто воплотился дух старой Испании, в которой девушка, отгороженная от всего остального мира, невидимая и недоступная для мужских глаз, цвела в своем одиночестве, словно дивный бутон. Но голос Эдвины заставил его очнуться. Вздрогнув от неожиданности, Сезар поспешно поднялся из-за стола:

– К вашим услугам, сеньора Каррутерс, – и, не выдержав, вдруг с любопытством спросил: – Простите, неужели ваша дочь воспитывалась в монастыре?

Эта догадка совершенно неожиданно пришла ему в голову, но объясняла все – только в монастыре современная девушка могла вырасти такой неискушенной.

К его удивлению, ответила Кэтрин.

– Какой вы догадливый! – улыбнулась она. – Да, это так.

– Кит только несколько дней назад покинула его, – с ноткой предупреждения в голосе добавила Эдвина. – Она не имеет ни малейшего понятия об испорченности мира, в котором мы живем. Само собой, добрые сестры из монастыря Божественного Сердца не могли подготовить ее к общению с мужчинами.

– Ну, тогда все понятно! – с улыбкой воскликнул Сезар.

Они двинулись обратно, туда, где оставили машину. Только теперь между Кэтрин и Сезаром шла Эдвина.

– Слушайте, я же не привидение! – с напускным возмущением воскликнула Кэтрин. – Между прочим, я все слышу, что вы говорите. Должно быть, у вас просто разыгралась фантазия от выпитого вина!

Это же вино сделало ее смелее. Она украдкой бросила на юношу взгляд, в котором был открытый вызов. Голова у нее приятно кружилась. Кэтрин чувствовала, что ее душа поет, но виновата в этом была не только мансанилья.

Когда путешественники подкатили к «Каса де Агвилар» в старом квартале Севильи, было уже темно. Кэтрин с удивлением разглядывала выходивший на улицу фасад каменного здания, в котором не было ни одного окна, и невольно поежилась – таким мрачным и угрюмым показался ей этот дом.

– На первый взгляд выглядит довольно угрюмо, – заметил Сезар, словно угадав ее мысли. – В те незапамятные времена, когда он строился, хозяева больше всего заботились о том, чтобы туда не мог заглянуть ничей любопытный взгляд. Поэтому жилище сильно напоминало средневековую крепость. Правда, Сальвадор позаботился провести к ним водопровод, электричество и телефон, но тем и ограничился – он недолюбливает новомодные штучки. До центрального отопления дело так и не дошло...

Сезар взбежал по каменным ступенькам крыльца и потянул за шнурок железного колокольчика. Кэтрин проводила его взглядом. Глаза ее слипались. В темноте фигура Сезара вдруг показалась ей неправдоподобно высокой и немного мрачной. Он до странности соответствовал сейчас этому дому – угрюмому и суровому, похожему на тюрьму. В ее душе внезапно возникло странное отвращение к этому месту, а при мысли о том, что сейчас придется выйти из машины и переступить порог, ей еще больше стало не по себе. Наконец дверь отворилась, и пожилой слуга проводил их внутрь, в огромный холл, пол которого был выложен плиткой, а сам отправился к машине за их багажом. Кэтрин с любопытством огляделась. Чудовищных размеров вестибюль тянулся через весь дом. В противоположном его конце виднелась полуоткрытая дверь, судя по всему ведущая во внутренний дворик – патио. Падавший из окон свет мягко золотил листья растущих в нем апельсиновых деревьев, а струйка воды, бьющая из мраморного фонтана, сверкала, будто россыпь бриллиантов. Широкая мраморная лестница вела из холла на второй этаж. Толстые каменные стены старинного особняка надежно укрывали его обитателей от любого уличного шума. Но и внутри было удивительно тихо. И вообще, казалось, время здесь остановилось. Девушка зябко поежилась – ей почудилось, что она вдруг попала в какую-то арабскую сказку.

Однако вскоре тишину нарушил стук высоких женских каблучков. Затем из примыкавшего к холму бокового коридора донесся радостный возглас, и к ним навстречу бросилась дона Луиза де Агвилар. Лицо ее сияло, но одета она была во все черное – траур по умершему много лет назад мужу, который эта женщина поклялась соблюдать до своей кончины. Приземистая и пухленькая седовласая дама повисла на шее Эдвины.

– Дорогая моя, добро пожаловать! А это, наверное, твоя дочка, о которой ты нам столько рассказывала? Ну вот, наконец-то мы встретились!