что же? Ему всего-то шестьдесят. Да и тех, пожалуй, не будет, – стала перечислять достоинства новой партии Клавдия Платоновна. – Он бывший работник Совнархоза. Начал кооперативное дело одним из первых в Кишиневе. Ведёт его успешно, с размахом…

– Какие шестьдесят? – воскликнула Наденька. – Я видела его. Он одна сплошная развалина. И пахнет от него по-стариковски – плесневелостью.

На этот раз Клавдия Платоновна не сочла возможным отстаивать молодость протеже, она заехала с другой стороны.

– Как хочешь, милочка, – с расстановкой проговорила она. Со стороны могло показаться – мадам отказалась от задуманной идеи, но на самом деле она уже высчитывала барыши, которые сможет вывернуть из Лившища за молодуху. И в этот раз ни Наденька не соскочит, и Лившиц будет у неё в руках. Она даже взглянула на трещину под потолком, кое-как заделанную и покачала головой: в квартире требовался ремонт. – Я могу тебя заверить, – после некоторой заминки продолжила Клавдия Платоновна. – Он влюблён в тебя и раньше Виктора просил познакомить с тобой. Скажу по секрету, он готов озолотить тебя. И машину получишь, и квартиру отдельную, и… – Клавдия Платоновна снова в мыслях отвлеклась, чего бы она ещё хотела включить в счёт для Лившица. Не найдя, каким перечислением продолжить, отрезала: – Много чего. Только бы душа наша пожелала.

– Чья «наша»? – не поняла Наденька.

– Что «чья наша»? – не поняла «тётка». – Твоя, милочка, твоя душа, – состроив любезную мину, оскаблившись, уточнила Клавдия Платоновна. – Это ты можешь себе позволить испить чашу до дна, а я уже в том возрасте, когда надо не прогадать отпить только свой глоток.

– Какую чашу, тёть Клав? Какой глоток? Не пугайте меня, – испугалась странных высказываний «наставницы» Наденька.

– В твоём возрасте ещё рано пугаться. Это мне надо угадать – от лишнего захлебнёшься, а не допьёшь – от жажды высохнешь.

– Последнее время вы, тёть Клав, всё загадками говорите. Не понимаю вас, – и Наденька, состроила забавную гримаску.

– Если, делился по секрету Лившиц, она согласится жить со мной, – полировала ситуацию Клавдия Платоновна, не обращая внимания на девицу, – то я с удовольствием положу на её имя целое состояние, куплю бриллиантов, чтобы из принцессы выросла королева, – Клавдия Платоновна для убедительности даже закатила мечтательно глаза. Затем она медленно склонилась, и на Наденьку уставились хитрющие глазищи, которые буравили девушку, желая узреть, какое впечатление на неё произвели последние слова.

– У меня и без него полно бриллиантов, – равнодушно огрызнулась Наденька.

– Эти? – брезгливо скривив рот, ширкнула маникюром по её ушкам Клавдия Платоновна и пропела: – Не позорься! Твои фиониты не в пример того, что может обеспечить Лившиц. То ли дело настоящие бриллианты!

Каждое слово «наставницы» ставило Наденьку в тупик. Откинувшись на спинку дивана и постукивая пальцем по губам, она прикидывала все выгоды, все «за» и «против».

– Впрочем, – устало вздохнув и демонстрируя, что собирается распрощаться с гостьей, Клавдия Платоновна покрутила в руках Наденькину сумочку, – я попробую Лившицу сплавить Настасью. Она тоже молоденькая и смазливенькая, – и себе под нос добавила: – Барыши, правды ради, будут поскромнее.

– Как всё это грустно, – поспешила заговорить Наденька, чтобы удержать на диване собеседницу и когда та успокоилась и снова расслабилась, то придвинулась к ней и продолжала медленно протягивая каждое слово. – Глупо… пошло… я же не этого хотела… я мечтала о счастье… – Наденька теребила платок, облокотившись о колени «благодетельницы». Слёзы мгновенно застлали образ «наставницы», пока Наденька утирала их, боясь размазать тушь, то уже и не увидела, что напудренную даму нисколько не волновали эмоции девицы. Клавдия Платоновна лишь снисходительно, как бы с сожалением, улыбнулась.

– Ах ты, ребёнок, ребёнок! – заметила она, больше для себя, вспомнив девичество, и покачала головой.

– Кто богаче? – неожиданно даже для самой «тётки» поинтересовалась Наденька.

– То есть… что значит «кто»? – растерянно переспросила Клавдия Платоновна, с непониманием уставившись на девушку. Вопрос застал её врасплох.

– Виктор или ваша рекомендованная развалина Лившиц?

– Ах ты, боже мой! Ах ты, шутница! – снова придя в яростный восторг, запричитала Клавдия Платоновна и неожиданно замерла. И тот и другой в её глазах имели много достоинств, из-за которых стоило похлопотать и потрудиться. Категорический и решительный вопрос Наденьки положительно застал её врасплох и заставил задуматься, но, впрочем, только на самое короткое время, так как эта дама знала до тонкостей своё ремесло и с кем она имеет дело. Сейчас Клавдия Платоновна вспоминала, ничего ли она не пропустила в судьбе Виктора за последнее время и не стал ли он богаче Лившица. Итак, надо подумать немного, раскинуть мозгами. Клавдия Платоновна пожала плечами и задумчиво проговорила:

– Как тебе сказать, ангелочек ты мой. И тот и другой очень богаты. Ты же сама говорила… – Клавдия Платоновна снова замешкалась в размышлениях, но быстро собралась. – Ты же сама почувствовала, Виктор прижимистым стал, – она опять замолчала, размышляя над последней фразой, и, когда наконец осмыслила её, воскликнула. – Виктор стал прижимистее! Значит, Лившиц богаче!

– Кто же богаче? Как тут не прогадать? Отдашь молодость, а… – Наденька, не расслышала «благодетельницу», сама погрузившись в размышления.

– Ты права! Нужно навести справки, – согласилась Клавдия Платоновна. Ей тоже не хотелось прогадать.

– И когда вы это сделаете, тёть Клав? – деловито осведомилась девушка.

– Тотчас займусь, – решительно вставая, заявила Клавдия Платоновна и указала пальцем в пол. Она собралась уйти, но неожиданно расплылась в улыбке и, потрепав Наденьку за щёку, прошептала: – Да разве вам, барышня, это так экстренно нужно?

– Да… – задумчиво кивнула Наденька. Было видно, внутренне она согласна на Лившица. – Мне так надоел этот дурак.

– Что так?

– Жмот – раз. Цепляется по мелочам – два. Вздумал ревновать – три, – Наденька призадумалась, силясь припомнить ещё, но не получилось: – А что, этого мало?

– Ба, ба, ба! – протянула Клавдия Платоновна, удивляясь тому, как преобразилась её подопечная. Она быстро смекала, что и из этого могла бы приобрести для себя небольшой интерес.

– Он начал устраивать сцены ревности на ровном месте, – продолжала распаляться Наденька.

– Может, ты его плохо обслуживаешь? – задалась вопросом «тётка».

– Что значит «обслуживаю»? Скажете тоже, – обиделась Наденька.

– Ну, я имею в виду в постели, – пропустив обиду подопечной, продолжала допытываться Клавдия Платоновна.

– Как все, – сдалась Наденька. – Жду, когда мужчина возбудит. И пошло-поехало.

– Ну, да, ну, да, – непонимающе уставилась на девушку «наставница» и неожиданно рассмеялась: – Хи-хи! Ну, да! Пока то да сё, есть время о туфлях подумать или живот почесать, позевать, наконец.

– Мне, что ему, канкан танцевать, – обидевшись, взорвалась Наденька. – Может хору выписывать, чтобы он на меня охотней залезал.

– Хорошо, – воспалялся интерес к разговору у Клавдии Платоновны. – Если сам не пристаёт, что делаешь?

– Что