Кроме того, Массенбах, как уже говорилось, оставался последователем математического направления и неизменно возвращался к навязчивой идее, будто всеобщая постановка на военный учет в мирное время равносильна директиве на победу. Но главным препятствием служила его неуравновешенность, которая однажды едва не стоила ему жизни. Только Шарнхорст, которого Пфуль и Массенбах называли педантичным наставником, удачно сочетал интеллектуальные возможности и эмоциональное равновесие, отлично понимая истинное значение детища Массенбаха.

Однако, несмотря на все странности руководства, у Пруссии теперь был настоящий Генеральный штаб. Единственная трудность заключалась в том, что никто не понимал практической пользы этой части государственной машины и весьма смутно вырисовывался круг ее обязанностей и реальная власть в организационном беспорядке военной иерархии. Рядом с генерал-квартирмейстерским штабом – теоретически над ним – Высший военный совет под началом фельдмаршала фон Моллендорфа и герцога Брунсвика; первому было к восьмидесяти, а второму к семидесяти. Однако не они, а генерал-адъютантская служба приобрела большое влияние на ведение военных дел. Как мы уже знаем, генерал-адъютантская служба функционировала как секретный военный кабинет и своего рода личный штаб короля. В то время его возглавлял генерал-адъютант от инфантерии, генерал-майор фон Кокритц, типичный представитель «монашеского смирения» потсдамского гарнизона, из тех, чей мир составляли карты, выпивка и табак. Он не задумывался, как в случае чрезвычайных обстоятельств будут согласовываться действия этих разнородных военных ведомств.

Пока ответственность за деятельность генерал-квартирмейстерского штаба была целиком возложена на Шарнхорста, но он был противником грубых методов. Шарнхорст отстаивал необходимость реализации новых идей, правильность которых была признана в последнее время, таких, как укрепление армии с помощью милиции, создание смешанных дивизий, представленных всеми родами войск, под руководством собственных штабов (Шарнхорст занимался подготовкой офицеров для службы в таких штабах) и корректировка боевых методик в соответствии с нуждами времени.

Стратегия Наполеона была нацелена на полное безжалостное уничтожение врага. Шарнхорст представлял себе иной тип войны. Растущая численность армий привела его к выводу о необходимости дробления сил на марше. Шарнхорст предвосхитил мысль Мольтке, сформулировав принцип: «Всегда вести военные действия, сконцентрировав войска, но никогда не стоять сконцентрировавшись». Отсюда вытекает мысль о создании «оперативного» штаба.

IV

В 1805 году Россия, Австрия и Британия сформировали третью коалицию против Наполеона. К альянсу присоединилась Швеция, и стало ясно, что в критический момент присоединится и Пруссия. Предположение графа Кристиана фон Хаугвитца, прусского министра иностранных дел, что Пруссия могла стоять в стороне как tertius gaudens[5]и получать выгоду от борьбы великих держав, оказалось несостоятельным.

Появилось опасение, что за просьбой царя пройти через территорию Пруссии стоит желание аннексировать государство. Но царь, по крайней мере, попросил разрешения вступить на прусскую территорию, тогда как Франция, обойдя подобную формальность, не раздумывая вторглась в Пруссию. Результатом явилось поражение Хаугвитца и его сторонников. Пруссия вошла в антинаполеоновскую коалицию, хотя сохранила прежнюю осмотрительность, предпочитая вооруженную медиацию (т. е. состояние посредничества. – Примеч. ред.) статусу воюющего государства (если удастся выйти из этого положения с честью).

Такая неуверенность со стороны короля понятна и достойна всяческих похвал, поскольку Фридрих-Вильгельм не был уверен ни в собственных способностях, ни в своей армии. Однако Шарнхорст знал, что не удастся избежать столкновения с наполеоновской Францией, и, пользуясь моментом, сделал важный шаг. Он направил Гарденбергу, сменившему Хаугвитца на посту министра иностранных дел, меморандум. Это событие интересно тем, что впервые старший офицер генерал-квартирмейстерского штаба попытался сыграть роль советника в решении политического вопроса.

Тем временем прусская армия была приведена в состояние боевой готовности, и летом 1805 года, душная атмосфера которого была насыщена ощущением надвигающейся опасности, Шарнхорст, приняв решение произвести рекогносцировку некоторых территорий, отдал распоряжение офицерам своей бригады провести первые штабные тренировочные разведывательные действия, составлявшие важную часть предложений Массенбаха. Позже эти так называемые разведывательные поездки Генерального штаба стали одной из важнейших составляющих действий прусского Генерального штаба.

В октябре австрийская армия под командованием Мака была окружена в Ульме. Армия Наполеона двинулась в Моравию, где в декабре австро-русская коалиция понесла полное поражение в битве при Аустерлице. Прусская идея сохранить вооруженный нейтралитет умерла, так и не реализовавшись. Австрия заключила мир с Францией. Наполеон объединил пятнадцать германских княжеств в Рейнский союз и очень ловко, чтобы оторвать Пруссию от Англии, предложил Пруссии в качестве приманки Ганновер.

Пруссия фактически оказалась в изоляции, а ее собственное неумение вести дипломатические переговоры завершило этот процесс. На стороне Пруссии остались только Саксония и Гессен-Кассель. В случае войны вряд ли можно было рассчитывать на помощь со стороны России. Теперь не приходилось возлагать больших надежд на прусско-австро-российское сотрудничество, и, кроме того, мобилизация преждевременно исчерпала прусские финансы.

Штейн, находившийся с 1804 года на посту министра финансов, понял, что наступил решающий момент. Он отчаянно боролся за проведение радикальной реформы и отстранение безответственного правительства. Штейн практически подготовил нечто вроде дворцового переворота, рассчитывая на поддержку со стороны генералов и министров. К сожалению, только Рюхель, Блюхер и Пфуль приняли его сторону. Шарнхорст считал, что время для подобных действий упущено, поскольку, если можно так выразиться, в двери Пруссии стучится война. Возможно, он был умным и здравомыслящим человеком, хотя трудно представить, каким образом реформы могли привести к худшим последствиям, чем это произошло в действительности.

V

В августе 1806 года в Пруссии вновь была объявлена мобилизация. На скорую руку формировались дивизии. Однако генерал-квартирмейстерский штаб не имел реальной власти, а армия и дивизионные штабы страдали от нехватки практического опыта. Шарнхорст планировал сосредоточение сил, которые могли бы перейти в наступление против французской армии на Рейне или Майне, рассчитывая нанести упреждающий удар. Подобная стратегия, вероятно, была единственно возможной, поскольку давала выигрыш во времени, и появлялась вероятность дождаться союзников. План Шарнхорста не получил поддержки. Было решено действовать испытанным «дедовским» способом, используя главную и две вспомогательные армии, которые должны были защищать Тюрингию и Гессен, территории союзников. Получилось, что и без того незначительные прусские силы были понапрасну растянуты и практически молниеносно рассеяны во время наступления. Когда Наполеон начал разворачивать силы на территории между рекой Зиг и Верхним Палатинатом (княжество в Германии), Шарнхорст вновь выступил с предложением перейти в наступление и быстрым ударом прорвать фронт противника. И опять он не смог отстоять свою точку зрения; виной тому красноречие Массенбаха. «Я знаю, что мы должны делать, – писал Шарнхорст 7 октября 1806 года своей дочери. – Но что мы будем делать – известно только Господу Богу». Итак, война, предпринятая в самых неблагоприятных условиях, велась самым неподобающим образом, и в конечном счете на данном историческом этапе дебют прусского Генерального штаба закончился провалом. По сути, в этом не было его вины, поскольку с самого начала высший офицерский состав разъехался по армиям, тем самым оголив штаб. Фон Гесау и фон Пфуль были прикомандированы к королевскому штабу, в котором генерал-квартирмейстерский штаб играл роль своего рода секретного отдела. Фон Массенбах стал начальником штаба у герцога Гогенлоэ, командующего одной из двух прусских армий в Тюрингии. Шарнхорста назначили начальником штаба у герцога Брунсвика, командующего второй прусской армией. Таким образом, фактически имелось три Генеральных штаба, ставка главнокомандующего, два командующих армиями, не говоря уже о генерал-адъютантском департаменте, который не считался ни с чьим, кроме собственного, мнением.