— Ну, что стряслось, моя радость?

— Эмми, меня пригласили в Москву на кинопробы! —Серьезно? Это здорово! Поздравляю! А чем я могу помочь?

— Мне нужно алиби!

— Алиби? — рассмеялся он. — Ты намерена кого‑тоубить?

— Эмми, мне не до шуток!

— Я тебя внимательно слушаю!

Она все ему объяснила.

— Без проблем! Обеспечу я тебе алиби! А что скажешь,куда мы едем?

— В Италию, например!

— Не годится!

— Почему?

— Потому что в Москву надо брать теплые вещи, кудатеплее, чем в Италию, а посему предлагаю Норвегию!

— Здорово! Спасибо, Эмми!

— Надеюсь, в субботу ты сможешь меня как следуетотблагодарить! Послушай, но если дело выгорит, тогда как?

— Тогда и буду думать! А сейчас…

— Умная девочка! А как у тебя глаза горят… Обалдеть!Выходит, возможно, в дальнейшем у меня будет любовница кинодива? Или длякинодивы я недостаточно хорош?

— Это я пока недостаточно хороша для тебя, а вот еслистану кинодивой…

— А ведь станешь… — вдруг очень серьезно сказалон. — Я уверен!

— Спасибо, Эмми! — растроганно проговорила Варя.

Он достал из сумки ноутбук.

— Давай немедленно закажем билет, я еще постараюсьнайти рейс на Осло, подходящий по времени…

— Зачем?

— Ну мало ли… Вдруг фрау Анне придет в головупроверить?

— О, какой ты предусмотрительный! — радостнозасмеялась Варя.

— А ты как думала? Врать тоже надо уметь, чтоб никогоне обидеть, не возбуждать лишних подозрений. Такое вранье — ложь во спасениепокоя ближних. Для достоверности я сам отвезу тебя в аэропорт.

— Эмми! — растрогалась Варя.

— Я хочу спать с кинозвездой!

— А тебе еще не приходилось?

— Нет, как‑то не случалось.

— А вдруг ничего не выйдет, тогда ты меня бросишь?

— И не подумаю!

Через несколько минут билет в Москву был заказан и Варяпозвонила Надежде Михайловне.

— Все в порядке, я прилечу девятнадцатого!

— Я вас встречу!

— Вас это не затруднит?

— Да нисколько! Ждем вас с нетерпением! Вы все уладилибез особых проблем?

— Да‑да, все хорошо! Спасибо вам!

— Что это ты так сияешь? — с подозрением спросилаАнна Никитична.

— Мамочка, мы с Эммерихом летим на три дня в Норвегию!

— Зачем?

— Мама!

— Но почему именно в Норвегию?

— Потому что ни он, ни я там еще не были!

— Ну что ж, в Норвегию так в Норвегию! — пожалаплечами мать. А про себя сказала: все лучше, чем в Москву!

Варя заметила, что мать испытала облегчение. Что же будет,если меня утвердят? Ладно, поживем — увидим!

Вечером восемнадцатого Анна Никитична спросила:

— Эммерих за тобой заедет?

— Конечно!

— А где вы там будете жить? В отеле?

— Нет, Эмми сказал, что какой‑то его друг даетему ключи от своей квартиры.

— В Осло?

— Нет, в Бергене!

Слава богу, подумала Анна Никитична, она так сияет, я думалаей будет грустно, что ее не взяли в кино. И не похоже, что она притворяется…Вот вышла бы она замуж за Эммериха, я была бы спокойна.

Утром девятнадцатого Эммерих и в самом деле заехал за Варей.Одет он был так, как будто и впрямь летел в Норвегию — спортивная куртка,толстый свитер.

— О, Эммерих, вам страшно идет спортивный стиль.

— Благодарю, фрау Анна! Дорогая, ты готова? Где твойчемодан? Все, поехали! Вчера снегу навалило, можем попасть в пробку! Едем,едем!

— Мамочка, пока! Никита вернется, скажи, что я еголюблю!

— Не стану я говорить такие глупости! Он и так знает,что ты его любишь! Все, езжайте уже!

Они сели в машину.

— Господи, как же я ненавижу врать! Так тяжело!

— Ничего, ты же просто щадишь свои нервы и нервыматери, кстати, тоже.

Уже в самолете Варя начала дрожать. Рядом с Эммерихом ейбыло спокойно и весело, а едва она осталась одна, навалился давящий липкийстрах. Куда я лезу, я же все забыла, я растренирована, у меня нет опыта,катастрофически нет опыта, что в моем возрасте совершенно непростительно…Допускаю, что Шилевич сможет сделать из меня то, что ему нужно, но продюсеры‑тоувидят меня, так сказать, в первозданном виде… И я не умею работать в кадре… Явообще ничего не умею… И куда я лезу… Опозорюсь и все тут. Почему‑то ведьменя никуда не брали… наверное, им было виднее… У меня просто нет таланта…Дура! Дурища! Нет, так нельзя… Если уж я полезла в эту авантюру, нельзя себянастраивать на провал… Шилевичу виднее… Он сумел открыть таких артистов! Может,и меня откроет?

— Варя! Наконец‑то!

— Надежда Михайловна, дорогая, здравствуйте!

— Варечка, вы такая бледная, волнуетесь?

— Не то слово!

— Ничего, все будет хорошо! Сейчас приедем, пообедаем,дам вам сценарий, а завтра утречком поедем на студию.

— Ой, мамочки! Я же ничего не умею!

— Так, вот этого я больше слушать не желаю! Научитесь!И запомните — как бы вам ни было страшно, вы обязаны завтра сыграть передпродюсерами спокойную уверенность в своих силах, в своем несомненном обаянии,ну, легкое волнение допустимо, но только легкое, понимаете?

Сценарий привел Варю в восторг. Какая роль! Как всеувлекательно! Она сразу влюбилась в свою героиню Марту. Сколько в ней всего! Иженское обаяние, и редкое мужество, и лукавство, и даже некая умудренность —словом, мечта! Но как все это сыграть? И что придется играть завтра напробах? — Ну как? Прочли? — заглянула к ней Надежда Михайловна.

— Это просто чудо! Такая история и такая роль! Но уменя… поджилки трясутся!

— Варечка, не боги горшки обжигают!

— Нет, Надежда Михайловна, это ведь смотря какиегоршки! Некоторые под силу только богам!

— О, я польщена, конечно, но мы с Сеней уверены, что выотлично справитесь!

— Спасибо вам! А вы не знаете, что мне завтра надобудет играть? Какую сцену?

— Не думаю, что какую‑то определенную… Сеняничего не говорил, полагаю, завтра вы просто познакомитесь с продюсерами, соператором, а там уж видно будет.