дома, хромал бы неделю, а там, после пары дней в море, всё зажило, даже синяк исчез. А Геракл прав, что сразу вытащил. Я бы примерялся, морщился. А тут — раз, и готово. Это как зуб выдирать, лучше сразу.

В море зашёл только по колено, не решаясь глубже. Вдруг там засел кто-то из недобитых?.. Устыдившись, всё-таки пошёл дальше. Вроде бы стало легче. Вон, кровь уже не течёт, а ранки прямо на глазах затягиваются корочкой.

Вернувшись, застал спор Артемиды и Геракла.

— Хитон-то почти новый!..— вопил Геракл, наблюдая, как сестрица раздирает его одежду на две части.

Врёт. В его хитоне дырища была — кулак можно засунуть. И вообще, победителю Немейского льва положено ходить в львиной шкуре. Кстати, а куда шкура делась? Наверное, она там же, где мои доспехи. Спёрли, братья-аргонавты. В общем-то, правильно сделали. Нам нынче доспехи ни к чему, а им пригодятся.

— Вот, сделаешь себе набедренную повязку, — сжалилась Артемида, бросая на колени героя часть ткани. — А то наступишь на свое хозяйство, или оно за куст зацепится. К ноге его привяжи, что ли…

Геракл запыхтел. Надеюсь, что от смущения. Или от гордости? Конечно, «хозяйство» у героя будь здоров — но не настолько же? Наверно, сестрёнка ему польстила.

Оставшуюся часть ткани богиня пустила на повязки, туго перевязав мою голень, и перебинтовав плечо Геракла. Бок у него оказался лишь поцарапан, заживёт и так. Да и мне уже перевязка не слишком нужна. Но, если любимая обеспокоилась, спорить не стану. Бинты из хитона, что таскал на себе Геракл, не слишком стерильны, но, после пребывания в солёной воде, микробы на них авось, да сдохли. Закончив перевязку, Артемида крепко поцеловала меня в губы.

— И за меня его поцелуй, — добродушно прорычал Геракл, и ворчливо добавил. — Только не увлекайтесь, а то здесь ни шатра, ни пещеры нет. Знаю я вас, молодожёнов — ни стыда, ни совести. Вам-то хорошо, а я помру от зависти!

Артемида, оторвавшись от меня, вздохнула с нарочитой грустью:

— Ты всё о своём, братишка, а ещё великий герой… А Саймону ты можешь руку пожать, и спасибо сказать.

— Пожму, — совершенно серьёзно сказал Геракл, протягивая мне руку. — Саймон, спасибо тебе. Если б не ты…

Поцелуй супруги — это всегда приятно, а вот рукопожатие Геракла… Возьмёт он мою нежную руку в свою лапищу, да как сожмет со всей дури… Но лучше уж так, чем поцелует. Всунув в ладонь полубога кулак, на всякий случай спросил:

— Я, конечно, молодец, но что я такого сделал-то?

— А то, что догадался, что нужно нас к берегу тащить, — ответил Геракл. — Мы с Артемидой, как два дурака, решили принять бой в невыгодных условиях. Так бы на месте застряли, а они бы нас окружили, и гарпунами нашпиговали. А ты нас на мелководье вытащил, где тритонам несподручно было, а нам — в самый раз.

Да, ребята определённо преувеличили мои заслуги, планов-то стратегических у меня никаких не было — но всё равно приятно. Пусть считают, что я умнее, чем на самом деле.

— Мальчики, вы пока осмотритесь здесь, а я пойду волосы промою, — сообщила Артемида, отправляясь к морю. Остановившись, повернулась к нам: — Ещё у меня тетива порвалась, и стрелы закончились. Найдите, чем заменить. Потом решим, чего бы перекусить.

Про «перекусить» бы ей лучше уж не говорить. Плавание и драчка наш аппетит здорово разыграли, да и отправлялись мы на пустой желудок. Вон, брюхо у Геракла выдает такие «рулады», что в Элладе слышно. Он даже стукнул себя кулаком по пузу, чтобы оно унялось и не бурчало. Вроде помогло. Но теперь забурчало уже в моём животе. Не так громко, как у нашего героя, но неприятно. Надо на что-то отвлечься.

Трудное задание дала нам богиня охоты. И как его выполнить? Для начала мы осмотрели собственное оружие. Дубина Геракла и мой бронзовый меч оказались в порядке. Потом железяка может заржаветь от пребывания в морской воде, а пока ничего. А мне надо будет подходящий камушек отыскать, лезвие подточить.

— Вон там родник должен быть, — уверенно заявил Геракл, кивая куда-то в сторону. — Слышишь, вода течёт, и сыростью за стадий несёт? Пока Артемида волосы отмывает, глянем. Да и ей потом надо в пресной воде помыться.

Я ничего не слышал и не чуял, но всё равно кивнул. Родник, это хорошо. Прислушался — да, и вода шумит, и да, сыростью несёт. В зарослях отыскался источник — с небольшой скалы падала вниз вода, скапливаясь в каменной чаше, не рукотворной, а созданной водой и временем. Мы с Гераклом с удовольствием напились, слегка ополоснулись, смывая с тел соль, а я забеспокоился — как там Артемида? Она что-то долго не возвращалась. Ей наверняка тоже пить хочется.

— Дай-ка мне свой меч, — попросил Геракл. — Я сейчас веток нарежу, почищу, будут стрелы. Хорошо бы к ним ещё наконечники, но где их взять? И с тетивой не знаю, как быть.

Ну да, тетиву можно сделать из сухожилия, или из кишки какого-нибудь оленя, но как этого оленя добыть, если лук без тетивы? Замкнутый круг.

— На тетиву Артемида может свои волосы дать, — принялся рассуждать Геракл. — Волос у неё много, отрежет прядь, даже заметно не будет. Ты как считаешь?

— Я думаю, что она скорее нас с тобой пострижёт, — хмыкнул я.

Геракл потеребил свою короткую шевелюру, перевёл взгляд на меня. Моя «канадка» тоже не слишком впечатляла.

— Что у нас с тобой стричь-то?

— С тебя можно лишнюю шерсть снять, — совершенно серьезно ответил я. — Вон, сколько её… Лишнюю сбрить, а Артемида нитку спрядёт.

Сын Зевса и на самом деле был очень «шерстяной». Я тоже, став Саймоном, стал гораздо волосатее, чем был во времена Александра Петровича, но до друга мне далеко.

— Шутник ты, однако, — неодобрительно сказал Геракл. — А шерсти у меня лишней нет. И ты это… Артемиде не вздумай посоветовать из моей шерсти пряжу прясть.

Я едва сохранил серьёзное выражение лица.

Может, сама хозяйка лука что-нибудь придумает? Артемида девушка умная. Да и опыта у неё побольше. А мы пока стрелы сделаем. Конечно, стрелы без лука, это как патроны без ружья.

— Меч давай, — хмуро напомнил Геракл.

Я не возражал, чтобы герой взял мое оружие. Во-первых, я сам брал его дубину, и за мной как бы остался должок. А во-вторых, резать тупой бронзой кусты — пусть сам Геракл мучается.

— Меч-то тупой, — предупредил я. — Я же его с прошлого раза не точил.

Умолчал, что я вообще его ни разу не точил. То неохота, то времени не было. А может рассчитывал, что клинок сам возьмет, да и заточится?

— Ладно, сам наточу.

Зато я знаю, где нам взять наконечники для стрел. Как-никак учился на историческом факультете, бывал в археологических экспедициях, а наша доцент Наталья Валентиновна не только объясняла, но и показывала методику изготовления кремнёвого отщепа, из которого можно изладить хоть каменный нож, а хоть наконечник копья. Помнится, мы сами изготавливали эти отщепы, соревнуясь — кто быстрее соорудит наконечник. Правда, для стрел не делали, а лишь для копья, но методика та же, только пластину нужно делать поменьше.

Мы с Гераклом опять попёрлись на берег. Он — для того, чтобы отыскать камушек для точила, а я — поискать кремень. Посмотрел — где там моя богиня? А она уже отмыла волосы, и теперь бродила вдоль берега, собирая что-то в подол. Не иначе, каких-нибудь моллюсков. Вот умница! Хоть так перекусим. Правда, сырых ракушек я никогда не ел, но надеюсь, не отравлюсь.

Пока Геракл отыскивал точило, я прошёлся вдоль берега в поисках кремня. Долго искать не пришлось. Удивительно, но я нашёл не только кремень, но и почти готовые изделия из него! Ух ты, парочка неплохих каменных ножей, множество отщепов. А вот что-то вроде нуклеуса, и есть парочка рубил, по новому — чопперов. Откуда такое счастье?.. Присмотревшись, обратил внимание, что когда-то тут было кострище. От него мало что осталось, но угольки, почти окаменевшие, ещё можно заметить. Получается, обнаружил стоянку древнего человека? Да, определённо стоянка. Я же сам копал неолит, знаком с археологией. Даже как-то была мысль взять «открытый лист» на проведение разведки и раскопок, но раздумал. Взять-то этот лист можно, но в одиночку я экспедицию не потяну, нужно, чтобы за мной стояло какое-нибудь учреждение — либо музей, либо университет, который способен набрать людей на раскопки, и обеспечить их всем необходимым. Нет уж, пусть «открытый лист» берёт профессиональный археолог — преподаватель кафедры истории, или сотрудник музея, а я стану наезжать как